Лебединый крик (сборник) - Валентина Алексеева

Отпила глоток Марина.

По принятым правилам молодые должны были приложиться, то есть поцеловать церковные иконы. Иконы висели невысоко. Но Отрепьев – низкоросл. Еще ниже Марина.

Подбежали слуги. Поставили под ноги новобрачным скамеечки.

Поднялся Гришка Отрепьев. Поднялась Марина Мнишек. К образам приложились:

– Чмок!

Куда идешь? Что несешь?

Запомнилась московским жителям царская свадьба.

– Помогите!

Женщина бежала. За ней – солдаты.

– Помогите!

Догнали солдаты. Схватили женщину. Куда-то поволокли.

Солдатами были пришедшие из Речи Посполитой вместе с Мариной Мнишек наемники. Перепились они в день царской свадьбы. Отмечали и свадьбу, и свой долгожданный приход в Москву.

Перепились. Повалили на улицы. Нет прохода другим по улицам.

Проходил старик. Пристали к нему наемники:

– Куда идешь?

– Что несешь?

– Почему борода не чесана?

Растерялся старик. Не знает, что и ответить.

Избили его солдаты.

Проходил дворянин. Придрались к нему наемники:

– Куда идешь?

– Что несешь?

– Дай вина!

Не оказалось у дворянина с собой вина. Избили его солдаты.

Выскочил из какой-то подворотни Шарик: Гав! Тяв!

Рубанул по Шарику саблей какой-то шляхтич. Две половинки – от шустрого Шарика.

Группа наемников на Неглинной улице подняла пальбу из ружей.

В самом центре Москвы какой-то шляхтич ворвался в купеческий дом.

На Тверской польские солдаты вновь приставали к женщинам. Заступился московский житель. Прибили до смерти его наемники.

Нарастает в Москве недовольный ропот:

– Насильники!

– Гости непрошеные!

– Зачем пришли!

Все спокойно

Обстановка в Москве накалялась. Среди населения росло недовольство наемниками. Поползли слухи, что царь Дмитрий предался иностранцам.

Еще до этого среди бояр возник заговор против Лжедмитрия. Теперь они решили действовать энергичнее. Главой заговора был боярин Василий Шуйский.

Хитро поступал Шуйский. До времени не раскрывался. На словах – будто стоит за царя Дмитрия. На деле – готовил ему погибель.

Наступило 17 мая.

За день до этого один из наемников, встретив Лжедмитрия на Конюшенном дворе, предупредил его об опасности, о боярском заговоре.

– Поберегись, царь!

Затем уже во дворце двое наемников тоже сказали ему о боярской измене.

Насторожился Лжедмитрий. Однако не принял слова за правду.

Между тем ночью тайно в город через крепостные ворота проникли сторонники Василия Шуйского. Они прошли в Кремль, приблизились к царскому дворцу.

Был выбран час, когда в царском дворце наступало время смены ночного караула, и многих караульных распустили по домам.

Лжедмитрий просыпался очень рано. Так было и в это утро. Проснулся. Прошел по комнате. Приближенные доложили, что все спокойно.

Самозванец спустился вниз. Вышел на Красное крыльцо. Глянул по сторонам.

Действительно – все спокойно.

Измена

Все произошло стремительно. В царские хоромы проник один из заговорщиков, дьяк Тимофей Осипов.

Он должен был убить Лжедмитрия. Прошел Осипов благополучно через пять караулов. Добрался до царских покоев. Оказался у самой цели. Секунда – и будет сражен «царь Дмитрий». Однако Осипова опередили. Один из самых надежных приверженцев Григория Отрепьева Басманов убил самого Осипова.

А дворец уже начали штурмовать заговорщики. На кремлевских площадях стал собираться народ. Никто не мог понять, в чем дело.

Одни кричали:

– Поляки царя убивают!

И готовы были встать на защиту «царя Дмитрия».

Другие кричали:

– Не царь он, а Гришка Отрепьев!

И примыкали к участникам заговора.

Сторонники Шуйского ворвались во дворец. Послышался топот бегущих ног. Полетели с петель дубовые двери.

Лжедмитрий перешел во внутренние покои. Ясно ему: измена!

Охрана дворца невелика. После ночи караулы уменьшены. Не смогли они оказать сопротивление ворвавшимся.

«Надо бежать», – понимает Лжедмитрий.

Побежал он. Укрылся вначале в дворцовой баньке. Потом вспомнил о тайных дворцовых переходах. Бросился к ним.

Бежит. Сердце стучит. Все ближе слышится топот ног и гул человеческих голосов.

Добежал самозванец до каких-то каменных палат. Глянул в окно: высоко.

– Что делать?

Но и сюда приближался гул.

Решил Лжедмитрий выпрыгнуть на улицу. Там, на улице, видел надежду на спасение.

Снова глянул в окно: высоко. И все же набрался духа.

Ловким был от природы Отрепьев. Однако тут изменило счастье. Рухнул, как куль, на землю. Вывихнул ногу.

– Ой!

И потерял сознание.

Конец Отрепьева

Улыбнулась на миг удача. Подобрали Лжедмитрия надежные руки. Как раз с той стороны дворца, куда выпрыгнул из окна Отрепьев, оказались верные ему казаки.

Укрыли казаки его в одном из зданий Кремля. Однако разыскали Отрепьева заговорщики. Перебили они казаков, ворвались в здание.

Лжедмитрий лежал на полу. Окружили бояре «царя» кольцом. Били его ногами. Награждали его тумаками.

– Самозванец!

– Лжедмитрий!

– Гришка Отрепьев!

Торопились бояре. Знали, что у Лжедмитрия много сторонников среди простых людей. Опасались, чтобы не отбили москвичи Отрепьева. Убили самозванца бояре. Стреляли в него из ружей. Рубили саблями. Затем потащили к хоромам бывшей царицы Марии Нагой.

Важно, что скажет Нагая.

Притихли все. Ждут.

Призналась бывшая царица, что из Речи Посполитой прибыл летом 1605 года вовсе не царевич Дмитрий, а кто-то другой.

– Ошиблась!

– Ошиблась!

И вновь все слышней и дружней голоса:

– Самозванец!

– Лжедмитрий!

– Гришка Отрепьев!

Тело самозванца поволокли из Кремля. Бросили в грязь. Потом положили на деревянный настил и устроили торговую казнь – тело убитого стегали кнутами. Но и этого мало. Труп привязали к лошади и поволокли по улицам города, а затем из города – в поле. Закопали Лжедмитрия в землю. Однако потом передумали. Труп выкопали. Снова таскали по городу и затем сожгли. Закончилась история Григория Отрепьева. Пролетал тем местом столетний ворон. – Все не вечно на свете, – каркнул.

Глава третья

Лютость по русской земле ходила

Царь Василий

Снова Россия без высшей власти.

Медленно тянется ночь. Московский Кремль. Заседает Боярская дума.

Царя нет. Лжедмитрий убит. Нужен новый царь для России.

– Может, из-за границы кого позвать?

– Зачем нам заморские! Выкрикивают бояре знакомые имена:

– Шуйские!

– Голицыны!

– Мстиславские!

– Романовы!

Древние все роды, именитые. Найдется тот, кому сесть на русский престол.

Продолжаются споры в Боярской думе. Повторяются все те же фамилии, словно часовая стрелка бежит по кругу.

– Романовы!

– Мстиславские!

– Голицыны!

– Шуйские!

Кто-то предложил:

– Может, государство разбить на части? Каждому будет царство.

Удержались. Не разделили тогда Россию.

Рассвет стучится в оконные рамы. Заседает Боярская дума.

– Шуйские! Шуйские!

– Нет, Романовы!

– Мстиславские! Мстиславские!

– Нет, Голицыны!

Осилили все-таки Шуйские. Избрала Боярская дума новым русским царем князя Василия Шуйского.

Облачили Шуйского в царские наряды.

– Слава царю Василию!

Чудеса

– Чудеса!

– Чудеса!

– Исцеление!

Люди бежали в Московский Кремль, к Архангельскому собору. Здесь стоял гроб. В нем лежал настоящий царевич Дмитрий.

Таков был приказ Василия Шуйского. На второй же день после провозглашения Шуйского царем вновь забурлила Москва. Многие люди по-прежнему верили в Лжедмитрия как в доброго настоящего царя. Они требовали от бояр ответа, почему те убили царя Дмитрия.

Неслись голоса:

– Не хотим Шуйского!

Василий Шуйский был человеком хитрым, умелым на выдумку. Вот и в те тяжелые для него дни вспомнил он о похороненном в Угличе царевиче Дмитрии. Приказал вырыть из земли его прах и перевезти в Москву.

Вновь вспомнили про мать царевича Дмитрия, царицу Марию Нагую. Привезли к гробу. Она должна была подтвердить, что это как раз и есть настоящий царевич. Потрясенная женщина не смогла произнести ни слова.

Народ ждал.

Тогда Василий Шуйский сам прокричал:

– Дмитрий это! Настоящий Дмитрий!

И как доказательство своей правоты заявил – кто из больных или калек прикоснется к гробу царевича, тот станет здоров.

Потянулись калеки, больные к гробу. Не пробьешься в Архангельский собор.

– Чудеса!

– Чудеса!

– Исцеление!

И верно. В первый же день исцелилось тринадцать больных и увечных. Во второй день – двенадцать.

При каждом новом чуде в городе били церковные колокола.

Бом! Бом! Бом! – поплыл над Москвой колокольный звон.

– Чудеса!

– Чудеса!

– Исцеление!

Доволен Василий Шуйский.

Что же касается исцеленных, то, как потом выяснилось, все они были вполне здоровыми людьми. Отобрали их из простых бродяг. Были они подкуплены людьми Шуйского. И вот разыграли настоящий спектакль о своем выздоровлении.