Иллюзия выбора. Шаг - Галина Долгова

«Нет!» — крик застрял у меня в горле — но, наш король милостив и по просьбе и разрешению сиятельного графа Карсера д» Алигрофа наказание уменьшено. До полудня следующего дня нарушитель будет прикован к позорному столбу, а завтра ровно в полдень ему будет дано право выбора: сто плетей или два года каторжных работ! Да славиться король!

И толстяк со счастливой улыбкой кивнул стоящим по обе стороны Калима солдатам, которые, подхватив его, потащили вниз. Сам парень даже бровью не повел, ни выслушивая приговор, ни когда его привязывали к столбу. По толпе прошел недовольный ропот.

— Совсем озверели эти нелюди!

— Житья от них!

— Пусть у себя командуют!

— Бедный парень!

— Да, что так, что так загнется, лучше б сразу убили!

— Даже пятьдесят ударов — это не шутка!

Шепот со всех сторон, жалостливые взгляды, и толпа постепенно стала расходиться. Калим за все время так и не поднял голову, а я все стояла и смотрела на него. «Это все из-за меня! — я чуть не плакала. Что же мне делать?» Голова болела, и мысли метавшиеся как белки в колесе никак не хотели формироваться во что-то осмысленное. Меня кто-то тронул за рукав. С трудом оторвав глаза от Калима, я обернулась. Передо мной стояла сухонькая старушка. Старая, бедно одетая, но с поразительно ясными глазами.

— Знаешь его что ли? — кивнула она в сторону Калима.

— Да, — язык не слушался, но я почему-то сказала правду.

— Из-за тебя что ли попал? — продолжала она допытываться.

— Да, — отпираться смысла не было.

— Нехорошо. Помочь ему хочешь?

— Спрашиваете тоже, — взвилась я, — конечно хочу!

— Хорошо, — причмокнула она губами, — пойдем со мной.

— Куда?

— Пойдем, если парню помочь хочешь, — и старушка побрела прочь с площади.

Бросив взгляд на связанного Калима, я поспешила за ней. Хуже уже не будет, если это и ловушка, то лучше пусть меня наказывают, чем Калима. Шли мы долго, хоть расстояние было небольшим. На все мои вопросы и попытки разговорить, старушка только мотала головой. Спустя полчаса мы дошли до стены. Тут она подошла к кусту и сдвинула ветки.

— Смотри, вот это лаз ведет за городскую стену. На ночь ворота закрывают, а здесь всегда пробраться можно. И, повернувшись ко мне спиной, побрела обратно. Я растерянно смотрела ей вслед.

— Эй, постойте, — я догнала старушку, — почему вы помогаете?

— Почему, почему, — прошамкала старушка, недовольно скривившись, — так ж из-за нелюдей этих парень пострадал, — и продолжила свой путь, видимо посчитав это полноценным ответом.

Я оторопела. Это с чего же такая негласная война идет. Хотя странно, Калим ведь с эльфами не общался, более того, я почему то уверена, что все это проделка Карсера. Он ведь еще ночью договаривался о конвое, теперь понятно, что именно Калима, и если Занек не ошибся, то драку спровоцировал тоже он. А теперь легко прикрылся эльфами, а сам вроде в стороне, даже милость вроде как оказал.

За этими мыслями я не заметила, как снова оказалась на площади. Люди теперь чинно прогуливались по открытым магазинчикам или просто по площади. На Калима никто внимания не обращал, кроме стаи детворы, швырявших в него гнилыми овощами и фруктами. Парень только морщился, но упрямо продолжал сжимать губы. Я перевела взгляд, рядом с ним стоял солдат, недовольно поглядывая на своего подопечного. Я быстро оглядела его, на поясе болталась фляга с водой. Так, идея! Аптек тут не было, а вот травника я нашла уже через час. Не торгуясь, я купила самое сильное снотворное, какое только у него было. Правда, моя недоверчивость потребовала провести опыт, что и было сделано над парнишкой-помощником. И как я должна подлить стражнику эту отраву? Ладно, не паникуй, посмотрим что дальше. Все равно надо ждать темноты. Я присела на парапет какого-то дома и решила ждать. Сейчас мелькать рядом было опасно.

Чувствовала я себя как физически, так и морально просто отвратительно. Прислонившись к стене дома, я лениво скользила глазами по толпе. Уже сквозь закрывающиеся веки мелькнула знакомая фигура. Я резко распахнула глаза. Мимо меня шел тот самый эльф. Как всегда само совершенство. Светлые волосы заплетены в тугую косу, широкие полы темно-синей туники скрывают фигуру. Я и не замечала, какой он высокий. Он был выше всех больше чем на голову. Его взгляд скользил над головами, не замечая восхищенных взглядов окружавших его дамочек. Но сейчас его красота и безупречность только раздражали.

«Дура! Что ж я сижу?» — вскочив, я кинулась ему наперерез.

Со стороны казалось, что он не спеша скользит, но в реальности я еле его догнала. Добежав до него, я дернула его за рукав. Он тут же резко остановился, да так, что я со всего размаха врезалась в него. Лицом я оказалась прижата к его груди. Хм. А во мне не полтора метра, сколько же в нем, около двух что ли? А что это за запах? От него пахло чем-то тяжелым, темным и пряным, настоящий мужской запах, и на фоне этого легкий аромат хвои и луговых трав. Я невольно вдохнула поглубже, даже сквозь насморк, чувствуя, как начинает кружиться голова. Так, не отвлекайся! — прикрикнула я на себя, и подняла голову, чтобы столкнуться с потемневшими глазами.

— Ты?!!! — на его обычно бесстрастном лице промелькнула целая гамма: раздражение, удивление, недоверие, снова раздражение и как ни странно любопытство, — ты меня уже достала! Что тебе опять надо?

— Поговорить! — еле выдохнула я, чувствуя, как болезнь снова начинает корежить мое тело.

— Да что ты?! — совершенные губы изогнулись в презрительной улыбке, — я просто счастлив, неужели решила извиниться?

— Возможно, — сил спорить и огрызаться не было, — отзови обвинение против Калима, и я извинюсь, — слова давались с трудом, и ужасно хотелось отвести глаза, только чтобы не видеть его холодно-брезгливое выражение.

— Условие ставишь? — он почти прошипел это, — а не поздно? Может мне теперь мало просто извинений?

— Что ты хочешь? — я опустила глаза. Сейчас мне уже было все равно, что он потребует. Он молчал, я тоже. Не выдержав, я подняла глаза. Боже, меня буквально до костей пробрало. Они затягивали, гипнотизировали, хотелось в них просто раствориться, если бы не излучаемый холод. Его взгляд стал оценивающим.

— Ну? — он усмехался, издевался, я буквально кожей ощущала его торжество.

— Извини меня, я не хотела тебя оскорбить, и с кувшином нечаянно вышло, прости, — голос практически превратился в шепот, — он молчал, слушая меня с легкой улыбкой, — ну что еще я должна сказать? — я уже не выдержала, и наверно бы закричала, но больное горло позволило только прохрипеть.

— Пожалуй, ничего, — усмехнулся он, — вряд ли ты можешь дать мне что-то, чего у меня нет, ну а как женщина ты даже тролля не привлечешь, так что прощай, — усмехнулся он, и медленно обойдя меня, продолжил свой путь. Я стояла и чувствовала наворачивающиеся на глазах слезы.