Нерешенный кроссворд - Рут Ренделл

Заключенное в блестящий зеленый скользкий кокон тело Мод подпрыгивало и тряслось по бетонной дорожке. Стэнли пришлось тащить его волоком, так как поднять такую тяжесть ему было не по силам. Мертвый груз, подумал он… Нужно справиться с тошнотой.

Самый худший момент настал, когда Стэнли принялся укладывать тело в яму на чемоданы. Он надеялся, что не придется касаться Мод, но потом понял, что это невозможно. Сквозь холодные сырые складки пластика прощупывалась мертвая плоть — ледяная и окаменевшая. Стэнли услышал, как из его груди вырвался сдавленный хрип ужаса. Верхушка мешка пришлась почти вровень с краем ямы. Стэнли опустился на колени и стал вдавливать мешок руками. Он и не предполагал, что у него хватит сил подняться, но наконец он встал, пошатываясь. Негнущимися руками, с которых пот лил в три ручья, Стэнли взял лопату и раз за разом наполнил ведро торфом.

Когда операция завершилась, образовавшийся в результате холм походил на то, чем, в сущности, он и был — на могилу. Стэнли разровнял землю, небрежно воткнул несколько веток вереска в пыльно-коричневую массу; и тут его вконец одолела тошнота. Он распластался на земле, раскинув руки, и его скрутило судорогой.

— Что случилось, мистер Мэннинг, с вами все в порядке?

Стэнли показалось, будто миссис Макдональд стоит прямо у него за спиной. Он дернулся и привалился к торфяному холму. Она была в десяти ярдах, с любопытством уставилась на него из-за ограды, простыни на ее сушилке трепыхались и щелкали под мерный скрип металлического стержня. «Привидения на карусели», — ни с того ни с сего подумал Стэнли.

— Я вернулась из магазина и увидела вас на земле. Что с вами приключилось?

— Съел что-то не то… — пробормотал Стэнли и, шатаясь, побрел к дому. Его лицо и руки были измазаны торфяной пылью.

Когда Вера уходила от миссис Патерсон, ей казалось, что с души у нее сняли тяжкий груз. Но к облегчению примешивалось раздражение. Как могла тетушка Этель быть такой эгоистичной? Написала Мод, пообещала приехать на уик-энд, даже указала точное время, а потом взяла и передумала, и что еще хуже, сняла комнату у миссис Патерсон и опять же передумала Что ж, тетушке очень повезло, подумала Вера, встретить такого терпеливого и покладистого человека, как миссис Гатерсон. Не каждая квартирная хозяйка удовлетворилась бы пятью фунтами после столь эксцентричной выходки. Жаль, конечно, что она не сообразила узнать у этого мистера Смита его адрес. Все же, если Этель предпочитает вести себя так бесцеремонно, то даже хорошо, что с ней не пришлось иметь дела. Пусть теперь поднимает шум, никто не сообщил ей о смерти Мод и не пригласил на похороны. А как можно с ней связаться, когда она сама затеяла эти глупые прятки? Пока Вера отпирала калитку, подошла миссис Макдональд.

— Ваш муж уже оправился от приступа?

— Приступа?

— Вы разве его еще не видели? О, мне совсем е хотелось вас расстраивать, правда

— Да скажите же, что произошло, миссис Макдональд?

— О, ничего страшного. Просто, когда я вернулась из магазина сегодня утром, бедный мистер Мэннинг лежал на земле среди своего вереска. Ему было плохо.

— Но что же случилось?

— Что-то не то съел, как он сказал. Мой сын, Майкл, сегодня не пошел в школу из-за больного горла. Он наблюдал из окна спальни за работой мистера Мэннинга и видел, как он упал.

Вера поспешила в дом, ожидая увидеть Стэнли ничком на диване, но он сидел в кресле, сосредоточившись на своем ежегоднике кроссвордов, и у него был обычный, здоровый вид, хотя и желтоватый цвет лица. Лучше ничего ему не говорить о том, что она услышала. Стэнли ненавидел, когда за ним шпионили соседи. Вместо этого она рассказала ему о своем разговоре с миссис Патерсон.

— Я же говорил, все будет в порядке, — сказал Стэнли.

— Да, дорогой. Я была очень глупой. Самое лучшее — позабыть о тетушке Этель и ее чудачествах. Хочешь кусочек бифштекса?

— Угу, — сказал Стэнли, больше не обращая на нее никакого внимания.

Вера вздохнула. Конечно, ему выпали напряженные дни, ведь мама умерла у него прямо на глазах, но если бы он только иногда, хоть изредка, поговорил с ней по-хорошему или поблагодарил ее за то, что она делает для него, или дал ей понять взглядом или улыбкой, что все еще любит ее. Хотя, наверное, этого нельзя ожидать после двадцати лет. Вера поела молча. Ей многое хотелось обсудить с мужем, но какой может быть разговор с человеком, который уткнулся в толстую книгу? Она убрала со стола, Стэнли нетерпеливо отодвинулся, но даже не взглянул, когда она забирала его тарелку. Затем она поднялась в комнату, которая раньше принадлежала Мод.

Вера села перед туалетным столиком, но прежде, чем выдвинуть ящик, где хранились бумаги Мод, она поймала в зеркале свое отражение и снова вздохнула. Дело не в том, что не хватало денег, не хватало времени… Она опасливо подумала, что скажет Стэнли, если она заговорит с ним о том, что хочет оставить работу. Потом, отведя взгляд, она открыла средний ящик и выложила его содержимое на кровать.

Сверху оказалась пачка писем от Этель Карпентер. Под ней чековая книжка Мод, свидетельство о рождении, свидетельство о браке. Верино свидетельство о крещении. Неприятная обязанность, но ее нужно выполнить, и как можно скорее. День быстро шел на убыль, в комнате сгущались тени, и только документы в ее руках ярко белели.

Было там и письмо из адвокатской конторы «Финбоу и Крейг», Хай-стрит, Кроутон. «Уважаемая госпожа, мистер Финбоу готов принять Вас, чтобы обсудить вопрос о Ваших последних распоряжениях…» После похорон, решила Вера, она тоже попросит встречи с мистером Финбоу.

Вслед за документами она нашла плоскую шкатулку, полную брошек, цепочек и сувенирных безделушек. Ей ничего не приглянулось — наверное, себе она оставит только эту камею-медальон с фотографией родителей, а остальное можно будет раздать родственникам, которые соберутся в четверг.

Затем настала очередь семейного альбома, обтянутого красной кожей. На первой странице была свадебная фотография родителей — Джордж, высокий и неловкий в визитке, взятой напрокат. Мод, в белом крепдешиновом платье до колен, решительно держит его за руку. Затем пошли ее собственные детские фотографии. Мод сделала ко всем подписи аккуратным, четким почерком: Вера в возрасте одного года, Вера делает первые шаги; затем более поздние фотографии, когда ей было пять или шесть; Вера знакомится с тетушкой Этель, Вера на пляже в Брейминстер-он-Си.

«Добрый старый Брей!» Это был заголовок к следующим двум страницам. Мод всегда так называла этот приморский курорт, от души считая его своей собственностью. Добрый старый Брей! На снимке, сделанном местным фотографом, Этель Карпентер в шляпке тридцать восьмого года и шелковом платье идет по пляжу, держа за руку десятилетнюю Веру. А на следующем снимке — Мод в очках от солнца и Джордж с завязанным узлами носовым платком на лысеющей голове, чтобы не напекло солнце.

Еще и еще снимки Брея… 1946-й, война кончилась, Вера выросла, хорошенькая восемнадцатилетняя девушка с длинными локонами, ярко-красными губами, которые на фотографии получились черными и блестящими. Через два года после появления «нового облика»[11]. Короткий льняной жакетик с широкой баской, длинная юбка-клеш. Неужели она и вправду носила туфли на ремешках с каблуками в четыре дюйма? Джеймс Хортон держит ее за руку и что-то шепчет солнечным днем на фоне яркого моря. Джеймс Хортон. А если представить, что это он внизу, ее муж, Джеймс, который слегка приболел, а она за ним ухаживает — улыбнулся бы ей он, поблагодарил бы, подставил лицо для поцелуя?

Фотографии Стэнли в альбоме не было, даже свадебной. Совсем стемнело, и Вера закрыла альбом. Она склонила голову и тихо заплакала, ее слезы капали на старый переплет из красной кожи.

— Что ты здесь делаешь в темноте?

Вера повернулась к Стэнли, который вошел в комнату, и, думая, что услышала в голосе мужа крошечный намек на нежность или заботу, она притянула к себе его руку и прижалась к ней щекой.

10

Стоя со склоненной головой между братом Джорджа Кинауэя, Уолтером, и сестрой Мод, Луизой, Стэнли смотрел, как гроб медленно движется от позолоченного экрана к ожидавшему его огню. Викарий призвал всех помолиться в последний раз, и, пока Вера тихо плакала, Стэнли наклонил голову еще ниже, изучая собственные ботинки.

— От Этель Карпентер, как я вижу, ничего, — сказала тетя Луиза, когда они на мощеном дворике рассматривали цветы. — Должна сказать, я ожидала встретить ее здесь. Вот это — от меня и дяди Тома, Стэнли. Венки нынче так дороги, а все равно пропадут зря, не так ли? Вот мы и подумали, что букет будет мило смотреться.

— Букетик, — уточнил Стэнли.

Макдональды были в своем репертуаре: прислали огромный крест из лилий. Стэнли не сомневался, что сделано это специально, рядом с их подношением цветы от родственников померкли.