Эффект ритуала. Магия простых действий – от привычки к ритуалу - Нортон Майкл

Политолог Майкл Уолцер полагает, что Жан Кальвин, главная фигура протестантской Реформации шестнадцатого века и основатель кальвинизма, придумал множество строгих религиозных ритуалов, в том числе запрет на музыкальные инструменты в церковной службе, не только в качестве отказа от излишней вычурности католической мессы, но и с целью призвать людей к строгости и в их повседневной жизни.

Помогает ли религия прислушаться к своей ангельской сущности? В некотором смысле – да, определенно. Будучи частью паствы, человек может как получить общественную и эмоциональную поддержку в случае необходимости, так и оказаться пристыженным в случае плохого поступка. Однако психологи Зив Маркус и Майкл Маккалоу предполагают, что дело не только в боязни социального отторжения. В религиях акцент сделан на ритуалах, требующих усилий, – нужно посещать службы, молиться, медитировать и соблюдать пост, что помогает контролировать свое поведение и в результате улучшает самодисциплину.

Именно с религией связаны некоторые поразительные проявления самоконтроля. К примеру, монахи школы буддизма Сингон в Японии с одиннадцатого века следовали такому ритуалу:

Первую тысячу дней исправно выполняй упражнения и питайся водой, семенами и орехами.

Следующую тысячу дней пей чай из ядовитого древесного сока, из которого обычно делают лак.

Затем позволь похоронить тебя заживо в позе лотоса в каменной гробнице, где ты будешь дышать через трубочку и раз в день звонить в колокольчик.

Когда колокольчик замолчит, гробница будет замурована.

Когда спустя еще тысячу дней гробницы вскрывали, самомумифицировавшихся монахов – sokushinbutsu – выставляли для обозрения и почитания рядом с их храмом.

Как бы сурово это ни звучало, подобные ритуалы не так уж редки и вовсе не остались в прошлом тысячелетии. В Греции монахи из монастыря Симонопетра, основанного в тринадцатом веке, устраивают церемонию, во время которой стоят на месте без еды и воды в течение суток. Вот как это описывал Саймон Критчли в статье для New York Times:

В воздухе тяжелой пеленой висел запах мирры от качающейся кадильницы, которая служила еще и ударным инструментом в качестве аккомпанемента для пения. …Уровень физической дисциплины монахов было трудно осознать. Они часами стояли без движения – не дергались, не кусали ногти. Они ничего не пили и, судя по виду, даже не хотели пить. Ближе к завершению… около полуночи я заметил лишь пару сдержанных зевков.

В обоих примерах ритуал неразрывно связан с невероятным уровнем самоконтроля. Исследования показывают, что религиозные ритуалы способны направить наши ресурсы на достижение конкретных целей – верующие реже попадают в тюрьму, употребляют наркотики и бросают учебу.

Однако во всех этих ситуациях отсутствует контрольная группа, в которой тоже совершали бы подобные подвиги самоконтроля, только без религиозной составляющей. Остается главный вопрос: это религиозные ритуалы помогают проявлять больше самодисциплины, или же подобное можно провернуть и с помощью менее традиционных ритуалов, а иногда и ритуалов, вовсе не имеющих предыстории?

Большинству людей знаком «зефирный тест» психолога Уолтера Мишеля: маленьким детям дают зефирку и обещают, что они получат две зефирки вместо одной, если подождут пятнадцать минут и не съедят первую. В этом задании идеально отражается идея отсроченного удовлетворения, то есть способности сопротивляться своим желаниям ради более значимого блага, которое мы получим позже. (То же самое и в религии – нужно жить в добродетели на земле, чтобы затем в качестве вознаграждения попасть в рай.) Дети, принимающие участие в эксперименте, страдают, ерзают и изо всех сил пытаются продержаться. Можно ли как-то помочь им отсрочить немедленное вознаграждение и удвоить объем угощения?

В эксперименте с 210 детьми (в основном семи и восьми лет) из Словакии и Вануату антрополог Вероника Рыбанска и ее коллеги решили повысить способность детей откладывать вознаграждение. В течение трех месяцев школьников забирали с обычных занятий на разные игры. В одной из таких игр под названием «Барабанный бой» детей учили реагировать на звуки барабана разными движениями:

Детей учили ходить быстро под быстрый барабанный бой, ходить медленно под медленный барабанный бой и замирать, когда звук прекращался. Учителя также просили детей реагировать иначе (ходить медленно под быстрый барабанный бой и ходить быстро под медленный барабанный бой) и привязывали различные действия к конкретным звукам барабана (например, подпрыгивать под быстрый ритм и ползать под медленный ритм).

В каждой из придуманных игр дети тренировали самодисциплину. Например, в «Барабанном бое» это реакция на противоположные сигналы: переключение с быстрой ходьбы под быстрый бой на медленную ходьбу под быстрый бой требует усилий и самоконтроля.

Через три месяца всем детям предложили пройти следующую версию «зефирного теста» – либо получить одну конфету прямо сейчас, либо три конфеты позже. Упражнения действительно не прошли даром. Дети, которые практиковались в течение трех месяцев, смогли дожидаться вознаграждения намного дольше, чем дети, которые не играли в специальные игры.

Однако за этим исследованием скрывалось еще кое-что. Ученые разделили детей, участвовавших в играх, на две группы. Детям из первой группы учителя четко объяснили, для чего они играют в эти игры: например, что подпрыгивание под быстрый ритм поможет лучше танцевать. При этом во второй группе учителя вообще не дали никаких пояснений. Месяцами они просили детей ходить и синхронно прыгать. Каков результат? Дети, которые не получили объяснений, похоже, придумали свои собственные, ведь действия должны иметь какой-то глубокий смысл. (Помните голубей Б. Ф. Скиннера, которые сочли значимым беспорядочное клевание и дерганье головой?) Получается, что дети из первой группы привыкли относиться к играм как к простой практике, в то время как дети из второй группы стали воспринимать игры как некое более ритуализированное действие. Согласно результатам эксперимента, дети из второй подгруппы сумели получить больше конфет и ждать дольше, чем все остальные.

Вот на чем основана природа ритуалов. Да, мы обращаемся к ним за помощью, желая насладиться чем-то, когда нам этого больше всего хочется. Но мы также прибегаем к ритуалам, если наслаждение затянулось достаточно долго.

Монахи из школы буддизма Сингон выполняли одни и те же действия в течение тысяч дней. Ритуалы и однотипные действия отлично помогают оттачивать самоконтроль, однако со временем ритуальное поведение может подчинить себе человека. Юморист Дэвид Седарис известен тем, что в детстве придумывал множество повторяющихся ритуалов, так как страдал от обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР). О своем опыте Седарис подробно рассказал в эссе «Эпидемия тиков», где упоминается шокирующий (и в то же время веселый) момент из школьной жизни.

«Почему ты не можешь усидеть на одном месте! – негодует учительница. – Стоит только отвернуться на пару минут, как ты уже прижался языком к выключателю. Может, в твоих родных местах это нормально, но у меня нельзя вставать посреди урока и облизывать все что вздумается. Это выключатель мисс Честнат, а ей нравится держать его в сухости. Тебе вот понравится, если я приду к вам домой и начну облизывать ваши выключатели? Думаешь, понравится?» Я попытался представить, как она это делает, но тут ботинок будто начал шепотом взывать: «СНИМИ МЕНЯ И ТРИ РАЗА ПОСТУЧИ ПОДОШВОЙ ПО ЛБУ. БЫСТРЕЕ, ПОКА НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ!»

ОКР связано с ритуализированными компульсиями и «склонностью к порядку и симметрии». Как утверждают психологи Ричард Молдинг и Майкл Кириос, ОКР «характеризуется стремлением управлять собственными мыслями и использовать ритуалы, чтобы держать под контролем окружающий мир». Таким образом, люди с ОКР обладают низким уровнем самоконтроля и огромным желанием его повысить. На помощь им приходят ритуалы, однако иногда они порождают еще больше новых ритуалов. Кейт Фицджеральд из Мичиганского университета говорит, что у таких людей как будто «нога давит на тормоз, при этом сам тормоз никак не крепится к колесу, чтобы его остановить». Поэтому основной симптом ОКР – это необходимость совершать одинаковые контролируемые действия, например проверять, что замки закрыты, приборы выключены, а с нашими близкими все в порядке. Также это могут быть повторяющиеся действия вроде постукивания или пересчитывания.