Стиль подлеца - Чингиз Абдуллаев

— Но вы тоже попросили Уорда Хеккета помочь вам.

— Это разные вещи. Он придумал комбинацию, с помощью которой мы убедительно демонстрировали наши возможности. Но он тоже всего лишь исполнитель, пусть даже очень талантливый исполнитель. Вы ведь не станете считать своего адвоката полноценным компаньоном только потому, что он дает вам безупречные советы?

— Я, кажется, понял ваши мотивы. Вы хотите абсолютной победы. Не по очкам, а нокаутом? Верно?

— Абсолютно точно. Это мой стиль. Победа нокаутом. Абсолютная победа, когда у соперника нет даже тени сомнений в собственном проигрыше.

— У каждого из вас свой стиль, — пробормотал Дронго, — не слишком ли вас много?

— Что?

— Ничего. Если вы так уверены в победе, почему вас так беспокоит мое участие в расследовании?

— Вы помогаете в создании неких иллюзорных надежд, а иллюзии всегда опасны, очень опасны. И если даже вас уберут, иллюзии не исчезнут, они только окрепнут. Нам нужно, чтобы вы сами отказались от участия в деле. Только тогда миражи исчезнут и я смогу считать, что одержал чистую победу.

— Поэтому в меня стреляли?

— Я не могу отвечать за идиотизм других людей. Кстати, они не собирались вас убивать.

— Это я понял сразу, едва они начали стрелять. Иначе они бы целились чуть ниже.

— Ну вот видите, как все просто. Мы расставили все акценты. Вы, наверное, еще не знаете, но господин Хеккет сегодня днем прилетает в Москву. Он считает, что должен находиться на месте, где происходят главные события.

— Приглашать его к себе я не собираюсь, — пробормотал Дронго.

— Это ваше дело. Но я не услышал вашего согласия. Вы до сих пор не сказали, что думаете о моем предложении?

— Просто убрать? — спросил Дронго, внимательно наблюдая за реакцией своего собеседника. — Или вы убежденный альтруист?

— Ни в коем случае. Начнем с того, что, если мы сейчас уберем вас, Александр Михайлович и его покровители, — при этих словах губы говорившего презрительно дрогнули, — решат, что я испугался. Подумают, что вы действительно могли добиться успеха, а я просто решительными действиями пресек эту возможность. И у них возникнет иллюзия того, что любую опасность с моей стороны они могут решить. Нанимая пусть даже таких высокопрофессиональных экспертов, как вы, Дронго. А мне важно, очень важно убедить их в абсолютном проигрыше, когда нет и не может быть никаких шансов. Они должны понять, что любая комбинация, которую я продумываю, обречена на успех. Даже если противодействовать мне будет такой эксперт, как вы.

— Но вы тоже попросили Уорда Хеккета помочь вам.

— Это разные вещи. Он придумал комбинацию, с помощью которой мы убедительно демонстрировали наши возможности. Но он тоже всего лишь исполнитель, пусть даже очень талантливый исполнитель. Вы ведь не станете считать своего адвоката полноценным компаньоном только потому, что он дает вам безупречные советы?

— Я, кажется, понял ваши мотивы. Вы хотите абсолютной победы. Не по очкам, а нокаутом? Верно?

— Абсолютно точно. Это мой стиль. Победа нокаутом. Абсолютная победа, когда у соперника нет даже тени сомнений в собственном проигрыше.

— У каждого из вас свой стиль, — пробормотал Дронго, — не слишком ли вас много?

— Что?

— Ничего. Если вы так уверены в победе, почему вас так беспокоит мое участие в расследовании?

— Вы помогаете в создании неких иллюзорных надежд, а иллюзии всегда опасны, очень опасны. И если даже вас уберут, иллюзии не исчезнут, они только окрепнут. Нам нужно, чтобы вы сами отказались от участия в деле. Только тогда миражи исчезнут и я смогу считать, что одержал чистую победу.

— Поэтому в меня стреляли?

— Я не могу отвечать за идиотизм других людей. Кстати, они не собирались вас убивать.

— Это я понял сразу, едва они начали стрелять. Иначе они бы целились чуть ниже.

— Ну вот видите, как все просто. Мы расставили все акценты. Вы, наверное, еще не знаете, но господин Хеккет сегодня днем прилетает в Москву. Он считает, что должен находиться на месте, где происходят главные события.

— Приглашать его к себе я не собираюсь, — пробормотал Дронго.

— Это ваше дело. Но я не услышал вашего согласия. Вы до сих пор не сказали, что думаете о моем предложении?

— Несколько дней назад мистер Хеккет рассказывал мне о своем стиле. Сегодня вы поведали о своем. Разрешите и мне остаться при своем стиле. Я не выхожу из игры, пока она не окончена.

В комнате наступило молчание.

— Это ваше окончательное решение? — тихо спросил хозяин дома.

— Во всяком случае, мне будет интересно посмотреть, чем все это кончится.

— Значит, вы меня не поняли, — разочарованно произнес хозяин дома. — Хорошо, может, так даже лучше. Сегодня уже четверг. До аукциона осталась неделя. До понедельника, когда истекает срок подачи заявок, ровно четыре дня. Если вы считаете, что у вас что-то получится, попробуйте. Вы только продлите агонию. Все равно мы победим — нокаутом.

Дронго молчал. Пока все козыри были на руках его соперников. Возражать не имело смысла.

— До свидания, — поднялся хозяин дома, — мне было интересно с вами беседовать. Вас отвезут домой на машине. Еще интереснее будет побеседовать с вами через неделю. Но тогда все мои предложения уже потеряют силу. Думаю, что это-то вы поняли.

Когда он вышел, Дронго обессиленно откинул голову, закрывая глаза. Весь обратный путь он молчал. На этот раз ему не стали надевать наручники. Просто высадили у дома и даже вернули пистолет без патронов. Был пятый час утра, когда он вернулся в свою квартиру. Приняв душ и переодевшись, он собрал нужные ему вещи в чемодан и вышел на улицу, чтобы вернуться сюда через неделю. Или не вернуться вообще никогда.

День четвертый

Он появился в компании в два часа дня, когда встревоженный Ильин оборвал все телефоны, пытаясь дозвониться до него. Трижды он отправлял людей на квартиру Дронго, и трижды они возвращались ни с чем. Когда Андрей уже отчаялся найти его, тот появился в офисе компании мрачный и осунувшийся. С ним был неизменный чемоданчик.

— Где вы пропадали, — ринулся к нему Ильин, — мы сбились с ног.

— Я плохо спал ночь, — хмуро ответил Дронго, — меня мучили кошмары, и я вышел на улицу немного погулять. И гулял до сих пор.

— Кошмары? — не понял Ильин.

— Кошмары, — показал на свои руки Дронго. На них еще были видны характерные следы от наручников.

— Вы хотите отказаться от расследования? — спросил Андрей.

— Нет. Хотя сегодня ночью мне сделали очень убедительное предложение.

— Вы знаете, что они следили за мной все время и даже едва не перехватили? — сообщил Ильин.

— Представляю. Сюда они, конечно, не сунутся. Кстати, узнайте, где именно имеется пустующий кабинет. Я собираюсь поселиться у вас, даже вот привез набор для бритья.

— Узнаю, — улыбнулся Андрей, — вы считаете, что мы должны поселиться в нашем офисе?

— Я думаю, что да. Для здоровья это даже полезно. Где Федосеев?

— У себя в кабинете. Наши ребята продолжают проверку по всей Москве, но пока никаких следов погибшей найти не удалось.

— Позвольте, я побреюсь, а потом мы отправимся к генералу. У нас еще много дел, только покажите мне, где тут горячая вода.

Через полчаса он сидел в кабинете Федосеева.

— Говорят, у вас была тяжелая ночь? — спросил генерал.

— Я плохо спал, — коротко ответил Дронго, — но я уже успел выспаться. Снял утром номер в отеле и немного поспал. Правда, побриться не успел, в номере не было горячей воды.

— В каком же отеле вы были? — удивился генерал.

— В самом простеньком, — пояснил Дронго, — чтобы не вызывать подозрений. И чтобы спокойно выспаться там, где не особенно приглядывались к моим документам.

— Вам угрожали?

— Скорее хвалили. И делали очень выгодные предложения.

— И вы отказались? — усмехнулся генерал.

— Я согласился, — ответил Дронго и, видя изумленные глаза Федосеева, пояснил: — Согласился принять их предложение через неделю. Но они сказали, что в следующий четверг все их предложения потеряют силу. Очень жаль.

— Черт возьми, если бы не эта погибшая девушка, — проворчал генерал, — нам даже удалось узнать, какую именно сумму они предлагают к аукциону. Мы готовы дать на пятьдесят миллионов долларов больше. Все так удачно складывается, и вдруг эта проклятая пленка.

— Как Викентий Алексеевич себя чувствует?

— Уже намного лучше, хотя двигается с трудом. Но врачи говорят, что через несколько дней он сможет ходить.

— Прекрасно. Теперь нам нужно разбираться с этим майором. Мне понадобится еще помощь генерала. И несколько ваших людей.

— С майором милиции? — переспросил Федосеев. — Вам не кажется, что мы не должны связываться с этим офицером? Он официальное должностное лицо.