Жена или жертва?.. - Филлис Уитни

Он неуверенно смотрел на мать, не улыбаясь и не двигаясь с места, словно не зная, чего от нее ожидать. Гленда расхохоталась, широко раскинула руки и бросилась к нему. Мальчик осторожно положил ружье на землю, но не сделал ни одного движения навстречу матери. Она обняла сына, и я увидела, что они одного роста — тонкий, как прутик, мальчик, и красивая молодая женщина. На щеках Кейта появился румянец смущения и, приобняв ее одной рукой, он позволил поцеловать себя в щеку.

Рука Гленна легонько прижала меня к себе.

— Гленда стремится продемонстрировать нам, что у нее тоже кто-то есть, — шепнул он.

Я удивленно посмотрела на него.

— Надеюсь, сын значит для нее больше, чем демонстрация.

Гленда повернулась к нам, потянув за собой Кейта.

— Вот какой у меня взрослый сын! — с гордостью заявила она. — За те месяцы, что я отсутствовала, он догнал меня! Кейт очень оживит лесной пейзаж, не правда ли, Гленн? Мы начнем немедленно… Завтра! Приходи в девять утра. Обязательно принеси с собой ружье, это необходимый элемент композиции. И оденься точно так же, как сейчас. Не наряжайся, слышишь?

В глазах мальчика промелькнуло удовольствие, но он так и не произнес ни слова. Казалось, он, точно дикая лань, унесся бы вниз по склону холма, если бы Гленда не удержала его и не повела за собой. Но когда мы подошли к лестнице, ведущей в дом, Кейт решительно высвободился.

— Я приду сюда утром, — бросил он и кинулся прочь.

Сейчас он был похож на маленького мальчика, готового прыгать и скакать от радости.

Гленда, смеясь, наблюдала, как он мчится вниз по холму. Потом она повернулась к нам.

— Что ж, пора представить Колтону его невестку, — небрежно сказала она. — Уверена, ему будет интересно на нее посмотреть.

Одна из ее бровей насмешливо приподнялась, но Гленн успокаивающе улыбнулся мне.

— Конечно! Пойдем, Дина. Я тоже хочу, чтобы Колтон увидел тебя.

Он сказал «увидел», а не «познакомился». Но я не хотела, чтобы меня демонстрировали, словно какой-то неодушевленный предмет. Поднимаясь по ступеням, я чувствовала, что меня не отпускает напряжение, словно перед встречей с невидимым противником.

Отец близнецов сидел с Номи в гостиной. В камине весело потрескивал огонь, а в открытые окна лился свежий воздух. В тот момент, когда мы вошли, Номи протягивала Колтону бокал с виски.

Он взял его и поднялся с пурпурной бархатной кушетки, стоящей неподалеку от камина, изумленно глядя на меня глазами почти такого же серебряного цвета, как его волосы. Это был необычный, изучающий взгляд, который отмечал во мне все, что только мог увидеть мастер портрета: очертания моего тела, вернее, форму костей, вес, краски, структуру моей кожи, черты лица.

Этот огромного роста мужчина, гораздо выше своего сына, был одет довольно эффектно: в серый шелковый костюм, явно сшитый у известного портного, яркий красный жилет и красно-серый галстук. Он рассматривал меня своими серебряными глазами, словно изучая, но не говорил ни слова до тех пор, пока Гленн не подтолкнул меня легонько в его направлении.

— Думаю, Номи уже все рассказала тебе, Колтон, — произнес он. — Это Дина, моя жена.

Этот внимательный взгляд, заставивший меня чувствовать себя несколько неловко, длился так долго, что у меня было время осмотреться, но я решила, что не буду начинать разговор, пока этого не сделает мой свекор.

Номи сидела, с таким интересом вглядываясь в огонь камина, как будто в комнате больше никого не было. Тем не менее я чувствовала, что она прислушивается к тому, что происходит за ее спиной.

Близнецы стояли рядом, и я снова увидела, насколько они похожи — высокие, стройные, элегантные. У обоих были продолговатые лица с круглыми подбородками, длинные, стройные ноги, красивые тела. И горящие темные глаза, которые могли сверкать от энтузиазма, страсти или злобы.

Гленда прошлась по гостиной, тихонько посмеиваясь про себя, как будто ей была известна какая-то шутка, которой она не хотела делиться с нами. Колтон не обращал внимания ни на кого, кроме меня. Наконец он поднял свой бокал, слегка поклонился, молча выпил и поставил бокал на кофейный столик. Я упорно продолжала молчать.

Гленн подошел ко мне и слегка обнял одной рукой.

— Перестань сверлить ее взглядом, Колтон! Дина выглядит сейчас не лучшим образом — волосы растрепались, лицо перепачкано, а из нового свитера вытянуты нитки. Но это простительно, ведь мы только что вернулись из леса. Подожди, пока она приведет себя в порядок!

— Я молчал только от удивления, — возразил Колтон Чандлер. — Где ты нашел такое прелестное создание? Как тебе удалось убедить ее выйти за тебя замуж?

— Полагаю, он собирается сделать ее портрет, — прервала отца Гленда с легкой издевкой в голосе. — Или, по крайней мере, попытается.

Гленн бросил на нее быстрый взгляд и тут же отвернулся.

— Я хочу сделать ее из алебастра и уже начал эту работу. Так что никто из вас не сможет использовать мою жену в качестве модели до тех пор, пока я не закончу своей скульптуры.

Гленда тихонько присвистнула, а Колтон удивленно посмотрел на сына.

С меня было достаточно. Мне хотелось прокричать им, что я не муляж для композиции, а живая девушка, наделенная собственными чувствами. Я оторвалась от Гленна, прошла через всю комнату и встала перед Колтоном Чандлером, глядя ему в лицо.

— Ваши работы всегда приводили меня в восхищение, — сказала я, протягивая ему руку. — Но сейчас то, что вы великий художник, не имеет значения. Сейчас вы для меня — отец Гленна. И я надеюсь, что вы тоже увидите во мне не просто модель, а девушку, которая вышла замуж за вашего сына.

Номи повернулась на своем стуле и едва слышно заапплодировала мне.

Гленда внимательно посмотрела на меня.

— Боюсь, что ты обманываешь себя, Дина. Мы, Чандлеры, клан художников. Искусство — это все, чем мы интересуемся. И если уж ты вышла за нас замуж, научись принимать нас такими, какие мы есть.

Мне хотелось возразить, что я вышла замуж только за Гленна и больше ни за кого, но я уже высказала свою точку зрения и теперь могла только ждать ответа Колтона.

Он был даже более красив, чем его дети, а уверенная властная манера поведения только усиливала это впечатление.

Он погрозил пальцем Гленде, и та тут же умолкла. Она стояла, сцепив руки за спиной, в коричневом шерстяном платье, виднеющемся под распахнутым пальто из верблюжьей шерсти, и сейчас была похожа на обиженно надувшуюся школьницу, которая получила от родителей нагоняй за какую-то невинную проделку. Она и была ребенком, с удивлением подумала я, чья дерзость исчезла без следа благодаря одному единственному жесту отца.

Колтон взял мою протянутую для пожатия руку, нагнулся и поцеловал ее с европейской учтивостью.

— Вы пристыдили нас всех, — сказал он. — Я рад, что вы вышли замуж за моего сына, Дина. Надеюсь, вы станете членом нашей семьи. Мы очень хотим принять вас.

Это была формальная маленькая речь, но тем не менее я почувствовала, что он вложил в нее всю искренность, на которую был способен. Я сразу поняла, что это сложный человек, с которым нелегко поладить, но сейчас он продемонстрировал мне подобающее случаю уважение.

Номи, понимая, как трудно достойно ответить на такие слова, пришла мне на помощь. Она встала и громко заявила:

— Чай скоро будет готов. Приводите себя в порядок и спускайтесь в столовую.

— Я не голодна, — тоном капризного ребенка протянула Гленда и выбежала из комнаты.

Колтон спокойно воспринял уход дочери.

— На этот раз ты поступил правильно, — сказал он сыну. — Хватит разрывать помолвки только потому, что сестра не одобряет твоего выбора.

Гленн нетерпеливо потянул меня к двери.

— Дина ничего не знает о моих любовных историях, — засмеялся он. — Не надо обрушивать на нее всю информацию сразу.

Я тоже смеялась, выходя вместе с ним из гостиной, но немного нервно, потому что еще не пришла в себя после нелегкого испытания, которое только что выдержала. Мне удалось сохранить чувство собственного достоинства и заслужить уважение такого человека, как Колтон Чандлер, и это было совсем не плохо.

— Итак, значит, я не первая любовь в твоей жизни? — шутливо спросила я мужа, когда мы поднимались по лестнице. — Впрочем, глупо было бы предполагать такое.

Гленн не отвечал до тех пор, пока мы не добрались до нашей комнаты и дверь за нами не закрылась.

— Конечно, ты моя первая любовь! — прошептал он. — Первая и единственная. Не забывай об этом. Ты та, о которой я мечтал и которую искал всю жизнь. Я сразу же узнал тебя. Поэтому не верь всему, что услышишь обо мне. У меня действительно были подружки, но на этот раз все по-другому. Ты — особенная.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, но я отстранилась.

— А разорванные помолвки? Как быть с ними?