Партнеры по преступлению - Агата Кристи

Глава 11

Человек в тумане

Томми был недоволен жизнью. Блистательные сыщики Бланта потерпели неудачу, болезненно отразившуюся если не на их карманах, то на их гордости. Им не удалось пролить свет на тайну жемчужного ожерелья, украденного в Эдлингтон-Холле. Покуда Томми следил за увлекающейся азартными играми графиней, переодетый католическим священником, а Таппенс флиртовала с племянником хозяев дома на поле для гольфа, местный полицейский инспектор без лишних эмоций арестовал второго лакея, который оказался известным вором и сразу признал свою вину.

Томми и Таппенс удалились, собрав последние остатки достоинства, и в данный момент утешались коктейлями в баре «Гранд-отеля». Томми все еще пребывал в облачении священника.

– Увы, отец Браун[21] из меня никакой, – мрачно заметил он. – А я как раз подобрал подходящий зонтик.

– Это была проблема не для отца Брауна, – отозвалась Таппенс. – Ведь с самого начала необходима соответствующая атмосфера. Сперва все идет как всегда, а потом внезапно происходит нечто необычное.

– К сожалению, – сказал Томми, – мы должны возвращаться в Лондон. Возможно, нечто необычное произойдет по пути на станцию.

Он поднес к губам стакан, но жидкость расплескалась, когда тяжелая рука внезапно хлопнула его по плечу и чей-то голос прогремел слова приветствия:

– Черт побери, да ведь это старина Томми! И миссис Томми тоже здесь. Каким ветром вас занесло? Я годами ничего о вас не слышал.

– Пузырь! – воскликнул Томми, поставив стакан с остатками коктейля и повернувшись к высокому широкоплечему мужчине лет тридцати, с румяной круглой физиономией, одетому в костюм для гольфа.

– Он самый, – откликнулся Пузырь (чье настоящее имя, между прочим, было Марвин Исткорт). – Не знал, что ты принял сан. Могу представить, какой из тебя поп!

Таппенс расхохоталась, а Томми выглядел смущенным. Затем они неожиданно осознали присутствие кое-кого еще.

Это было высокое стройное создание почти невероятной красоты, с золотистыми волосами, большими голубыми глазами и жемчужными серьгами в ушах, одетое в нечто дорогое и черное с отделкой из горностая. Создание улыбалось, и его улыбка говорила о многом, в частности об уверенности, что оно является основной достопримечательностью Англии, а быть может, и всего мира. При этом речь шла не о тщеславии, а именно об уверенности.

Томми и Таппенс сразу же узнали молодую женщину. Они трижды видели ее в «Тайне сердца», столько же раз в «Огненных столбах» и во множестве других пьес. Возможно, в Англии не было другой актрисы, способной так завораживать публику, как мисс Джильда Глен. Ее считали самой красивой женщиной в Англии, и ходили слухи, что она также была и самой глупой.

– Это мои старые друзья, мисс Глен, – сказал Исткорт, словно извиняясь за то, что мог хотя бы на момент позабыть о столь ослепительном существе. – Томми и миссис Томми, позвольте представить вас мисс Джильде Глен.

В его голосе звучали нотки гордости. Всего лишь появившись в компании Исткорта, мисс Глен овеяла его неувядаемой славой.

Актриса с нескрываемым интересом уставилась на Томми.

– Вы в самом деле католический священник? – спросила она. – Я думала, они не могут жениться.

Исткорт громко расхохотался:

– Ну и хитрец ты, Томми! Рад, что он не отрекся от вас, миссис Томми, со всеми подобающими церемониями.

Джильда Глен не обращала на него ни малейшего внимания, продолжая озадаченно разглядывать Томми.

– Так вы священник или нет? – осведомилась она.

– Очень немногие из нас являются теми, кем кажутся, – уклончиво ответил Томми. – Моя профессия похожа на профессию священника. Я не отпускаю грехи, но принимаю исповеди…

– Да не слушайте вы его, – вмешался Исткорт. – Он вам голову морочит.

– Если вы не священник, то я не понимаю, почему вы так одеты, – недоуменно произнесла актриса. – Разве только…

– Я не преступник, спасающийся от правосудия, – успокоил ее Томми. – Совсем наоборот.

– О! – Она нахмурилась, глядя на него своими огромными глазами.

«Интересно, в состоянии ли она это понять, – думал Томми. – Пожалуй, нет, если я только не объясню ей все на пальцах».

– Не знаешь, Пузырь, когда ближайший поезд в Лондон? – спросил он. – Нам нужно поскорее вернуться домой. До станции далеко?

– Десять минут ходу. Но не спешите. Следующий поезд в шесть тридцать пять, а сейчас только без двадцати шесть. Предыдущий только что отошел.

– А в какую сторону надо идти?

– Когда выйдете из отеля, свернете налево. А потом… дай подумать… пожалуй, лучше всего идти по Морганс-авеню.

– Морганс-авеню? – Мисс Глен вздрогнула и испуганно посмотрела на него.

– Я знаю, о чем вы думаете, – рассмеялся Исткорт. – О призраке. Морганс-авеню проходит мимо кладбища, и существует легенда, будто убитый полисмен встает из могилы и совершает привычный обход этой улицы. Призрак полисмена – можете себе представить? Но многие клянутся, что видели его.

– Полисмена? – Мисс Глен поежилась. – Но ведь призраков на самом деле не бывает, верно? – Она встала, плотнее закуталась в накидку и рассеянно попрощалась: – До свидания.

Мисс Глен полностью игнорировала Таппенс и сейчас даже не взглянула в ее сторону. Однако она бросила через плечо озадаченный, вопрошающий взгляд на Томми.

У двери актриса столкнулась с высоким мужчиной с седыми волосами и одутловатым лицом. Издав удивленный возглас, он взял ее под руку. Они вышли, оживленно разговаривая.

– Очаровательна, не так ли? – сказал Исткорт. – Но мозги как у кролика. Ходят слухи, что она собирается замуж за лорда Леконбери. Это он вышел вместе с ней.

– Он не кажется особенно привлекательным женихом, – заметила Таппенс.

Исткорт пожал плечами:

– Очевидно, титул все еще обладает привлекательностью. К тому же Леконбери отнюдь не из обедневших пэров. С ним мисс Глен будет как сыр в масле кататься. Никто ведь не знает ее происхождения, может, она из самых низов. В ее пребывании здесь есть нечто чертовски таинственное. Мисс Глен не проживает в отеле, а когда я попытался спросить, где она остановилась, она меня так грубо осадила. Впрочем, по-другому мисс Глен не умеет. Будь я проклят, если понимаю, в чем тут дело. – Он посмотрел на часы и воскликнул: – Мне надо бежать! Рад был повидать вас обоих. Мы должны покутить как-нибудь вечером в Лондоне. Ну, пока.

Исткорт быстро вышел, и к ним сразу же подошел мальчик-слуга с запиской на подносе. Адресат указан не был.

– Но это вам, сэр, – заверил мальчик Томми. – От мисс Джильды Глен.

Томми развернул записку и с любопытством прочитал несколько строчек, написанных корявым почерком:

«Я не уверена, но думаю, что Вы можете мне помочь. Не могли бы Вы по пути на станцию зайти в белый дом на Морганс-авеню десять минут седьмого?

Томми кивком отпустил мальчика и передал записку Таппенс.

– Удивительно! – воскликнула Таппенс. – Очевидно, она все еще думает, что ты священник.

– Нет, – задумчиво ответил Томми. – По-моему, она как раз поняла, что я им не являюсь. Эй, что это такое?

«Это» было молодым человеком с огненно-рыжими волосами, вздернутым подбородком и в весьма поношенном костюме. Войдя в бар, он стал ходить туда-сюда, что-то бормоча себе под нос.

– Черт! – неожиданно громко произнес рыжеволосый мужчина. – Именно это я и сказал: черт!

Он плюхнулся на стул рядом с молодой парой.

– Черт бы побрал всех женщин! – продолжал молодой человек, свирепо глядя на Таппенс. – Можете жаловаться, если хотите. Пускай меня вышвырнут из отеля. Мне это не впервой. Почему мы не можем говорить то, что думаем? Почему мы должны скрывать свои чувства? У меня нет настроения быть вежливым. С удовольствием бы взял кое-кого за горло и медленно придушил.

Он сделал паузу.

– Какое-то конкретное лицо? – осведомилась Таппенс. – Или кого угодно?

– Конкретное лицо, – мрачно отозвался молодой человек.

– Весьма интересно, – заметила Таппенс. – Расскажите поподробнее.

– Меня зовут Райли, – представился рыжеволосый. – Джеймс Райли. Возможно, вы слышали это имя. Я написал томик пацифистских стихотворений, по-моему, получилось недурно.

– Пацифистских? – недоверчиво переспросила Таппенс.

– Да, а что? – воинственно осведомился мистер Райли.

– Нет-нет, ничего, – поспешно сказала Таппенс.

– Я за мир во всем мире, – свирепо продолжал мистер Райли. – К дьяволу войну! И женщин! Ох уж эти женщины! Видели существо, которое только что отсюда вышло? Она именует себя Джильда Глен. Боже, как я обожал эту женщину! И уверяю вас: ее сердце, если таковое вообще имеется, отдано мне. Когда-то она любила меня, и я мог бы заставить ее полюбить меня снова. Но если она продаст себя этой куче грязи, лорду Леконбери, помоги ей бог! Я задушу ее собственными руками!