Условия жизни (СИ) - Какурин Александр

— Мне нравится, — встала на сторону Джека Сесиль, — а то пока с Хорхе и капитаном договоришься, всю жизнь можно прохлопать.

— Молчала бы, из-за тебя, нас всех, чуть не расстреляли, — шаман попытался спихнуть плечом Сесиль с подоконника на улицу — но она чертовка, проскользнула у него под локтем в кабинет.

— Как, когда, почему? — на всякий случай Костик сделал шаг в сторону от неблагонадежной девицы.

— Ты не улыбайся, а рассказывай, люди-то ждут, — шаман ухватил Сесиль сзади за юбку. — С год назад она подговорила Абрамсона, был у нас такой лопух. Наподобие тебя Джек, целыми днями бредил, как ему сбежать с острова. Сесиль значит, отвлекала и ублажала охранника, а Абрамсон капитана вырубал. Шхуну захватили, обрадовались — «Свобода!». Еще один дурак нашелся к ним примкнул, и они втроем поплыли. А через неделю Сесиль вернулась под конвоем полиции. Но уже без Абрамсона с Лукасом. Тех бедолаг говорят, пристрелили на месте. И началось! Мордобой — истязания, мордобой — истязания. Гарисон лично всех допрашивал. Все заговор против себя искал. На силу оправдались. Правда, потом Боби от побоев помер. — Губернатор погладил шрам на предплечье. — Наверное, каждому полицейскому раз по десять пришлось дать, чтоб не грохнули, а про Гарисона и не говорю, тот еще извращенец.

— Да, неприятные у него игрушки, — в последнем пункте обвинения Сесиль была согласна с шаманом.

Вовлеченные в перепалку поселенцы не заметили, как тихо и бесшумно к ним подкрался, а затем и обложил со всех сторон дождь. Он был теплый, мелкий и моросящий. Такой обычно заглядывает в гости на день, а то и дольше.

— Марсель, костер! — с опозданием опомнился шаман.

Очаг посреди поляны еще дымился, но открытого огня уже не было видно.

— Опять же все залило подчистую! — губернатор схватился за голову. — Какую Марселю работу дал шикарную, всего-то за костром следить, так он и с ней не справляется. Вот где он сейчас?

— Может капканы проверяет? — Сесиль была рада, что внимание переключили с нее, на кого-то другого.

— Я же сам вчера это делал. Может он…., а ты же здесь, — сексуальный аспект тоже отпадал. — Завтра же, нет сегодня, переведу Марселя в свинарник, а Ребека вместо него пусть костром занимается!

— Не слишком ли суровое наказание? — усомнилась в правильности принятого шаманом решения Сесиль.

— Что же, предлагаешь его с тобой местами поменять. Чтобы Марсель еще и проституцией занимался! — губернатор покрутил у виска пальцем и вышел из кабинета.

Спасением очага пришлось заниматься Джеку с Костиком. Они выгребли из ямы лопатой подмоченные угли, сложили их в котел и перенесли в большую недостроенную хижину. Здесь была предусмотрена запасная яма для костра с торчащими из земли опорами-рогатинами для вертела. Обложив угли сухой травой и ветками (заранее припасенными в хижине под тростниковой крышей) Медведев с Треволом приступили к поджигу хвороста. За минуту Джек бездарно ухлопал пол коробка, после чего передал «дефективные» спички Костику. Медведеву пришлось вспомнить пионерское детство — с двух спичек он оживил капризный и ленивый костер.

Грея руки над огнем, шаман подобрел, он даже позволил шутливое замечание в адрес вернувшегося Марселя. Тот в разодранной рубашке, с разбитым носом, опираясь на палку, ковылял к хижине.

— Все-таки, Гвинет тебя побила, — губернатор повернулся к костру боком, чтобы подсушить теперь и жилетку.

— Нет, на меня напали, — болезненным голосом пожаловался Марсель. — Хотели живьем съесть. Еле отбился. Судя по боевой раскраске это, были Махиджи.

— Да ты бредешь! — не поверил ему шаман. — Мы же их еще два года назад всех перебили.

— Значит не всех, кто-то выжил, — на пострадавшей ноге Марселя были видны следы от укусов.

— Нам сейчас только войны не хватает! — шаман не заметил как брючина, касавшаяся углей, начала тлеть. — И где это случилось?

— У старого дерева за шалашом. Я прилег вздремнуть, а они втроем на меня набросились. Один стал душить, второй бить дубиной, а третий мясо с меня срывать зубами. Хорошо камень оказался под рукой. Я душителю по уху врезал, он и скопытился, а остальные со страха разбежались, — согнувшись пополам, Марсель оперся руками о землю, а затем уже осторожно улегся на нее всем телом.

— Холера, чуть не сгорел! — шаман хлопал себя по брючине, в которой образовалась прореха размером с кулак.

— Тебя не знобит? — проверяя температуру Марселя, Сесиль положила ему на лоб ладонь.

— Да, мне чертовски холодно, — поежился Марсель, стараясь укутаться в лохмотьях разодранной одежды.

— Махиджи его заразили падучей зеленой трясучкой, — поставила неутешительный диагноз Сесиль.

С вязанкой тростника на голове из леса вернулась Гвинет. Она сбросила ношу на землю и, расправляя натруженную спину, потянулась вверх.

— Вы чего, уже моего мужа напоили? — Марсель лежал к ней здоровой, не поврежденной стороной. — Совести у вас нет, ведь не праздник, обычный день. А тебе, больше всех надо? Посмотри, остальные ни чего, на ногах стоят, — распекая мужа, она подходила к нему все ближе. — Ты еще и подраться умудрился, хорош гусь!

— Его Махиджи подкараулили в лесу за шалашом и чуть всего не съели, — огорошила Гвинет Сесиль.

— Страсти-то, какие — ужас! Марсель живой? — Гвинет упала перед мужем на колени. — Не стойте, помогите же! — она попыталась поднять Марселя на руки, чтобы отнести к себе в хижину.

— Пусть здесь лежит, — приказал бестолково суетящимся женщинам шаман и вышел под дождь.

За то время, что отсутствовал губернатор, из свинарника вернулась Ребека. Она тоже жутко разволновалась, узнав про происки Махиджи и возможную падучую зеленую трясучку у Марселя.

Из обрывочных фраз Костик уяснил, что Махиджи — это племя аборигенов с соседнего острова, у которых в порядке вещей поедание себе подобных.

«Ладно еще, если бы меня сожрал Бо-бо, но чтоб люди!» — эта мысль вызвала у Костика омерзение.

— Кому-то надо играть на барабане, — вместо одежды губернатора, на шамане снова была тростниковая юбка, амулет, а вот головной убор был другой, корону из перьев заменила морда варана, к которой были прикреплены ветвистые рога.

— Может Гвинет, — Костик предположил, что жена с легкостью может заменить в таком деле мужа.

— Нет, женщинам до барабана дотрагиваться нельзя, это должен быть кто-то из вас, — шаман поочередно посмотрел на Тревола и Медведева. Выбор был не простой и губернатор прибег к помощи костей. — Вот этой длинной будешь ты, — шаман имел в виду Джека.

Костику досталась кость поменьше. Встряхнув кости в ладонях и пошептав над ними, губернатор бросил их на землю. Та кость, что ассоциировалась с Треволом, упала плашмя, а вот Медведевская воткнулась в землю вертикально.

— Тусегальпо хочет, чтобы ты заменил Марселя, — и шаман нарисовал на лбу и щеках Костика зеленые волнистые линии. — Теперь снимай футболку.

На груди Медведева губернатор изобразил солнце, а вот какое художество украсило спину, для Костика осталось тайной.

После этого шаман приступил к больному. Нажевав листьев, губернатор наложил на раны Марселя зеленоватую кашицу, а оставшиеся части тела вымазал жирной бурой грязью с болота.

Костик пока не понимал, зачем нужен барабан, ведь все лечение проходило молча. «А если все-таки придется играть — что я могу исполнить? Спартак — чемпион, Чунга-чанга, пожалуй и все. Меня с Марселем, конечно, не сравнить, у него лихо получалось — профессионал».

Шаман камнем в кокосовой скорлупе растирал порошки.

«Опять он со своим «молоком пробуждения»!» — Костику хватило и вчерашних буйных плясок.

Но губернатор не стал разводить порошок в белом вареве. Он достал метровой длинны бамбуковую трубку, и насыпал в нее с одной стороны порошка. Утрамбовал все это пальцем и передал трубку Медведеву.

Беря ее в руки, Костик не представлял, что он с ней будет делать. «Неужто, это такая большая «трубка мира», которую все курят по кругу?!».

— Когда я скомандую, сильно дунешь, — шаман пристраивался с другого конца трубки. И вот, правая ноздря губернатора и бамбуковая трубка плотно состыковались. — Давай!