Шаровая молния 2 - Александр Викторович Горохов

Местные чекисты машины для поездки не выделили. Договорились, что Николая подбросит «полуторка», что приедет из Урал-Дачи с грузом телег на станцию Сыростан, а обратно повезёт очередную партию «спецпереселенцев». Навязали попутчика «для проверки состояния дел у поселкового особиста». Тоже неясно: то ли и впрямь решили продемонстрировать рвение перед визитёром из Москвы, то ли проследить за тем, как себя поведёт этот визитёр.

«Спецпереселенцы», две семьи высланных, очень насторожились из-за того, что с ними в машине едут аж трое чекистов. Но никто, кроме поселкового «опера» даже не пытался «наводить порядок». Да и вообще Демьянов, несмотря на «заоблачные» для местных коллег звание и статус, наотрез отказался ехать в кабине. Просто уселся на съёмной лавке в кузове, поплотнее укутался в шинель и всю дорогу глядел по сторонам.

От станции Сыростан до пункта назначения — меньше двадцати километров, но ехать пришлось два часа. Правда четверть часа заняла остановка у Тёплого Ключика, водой которого водитель пополнил радиатор. Чуть ли не кощунство, если учесть, насколько вкусная в нём вода. Водитель аж в улыбке расплылся, когда Демьянов черпал ледяную водицу ладошкой, пил и нахваливал. Больно уж ему похвала «московского гостя» по душе пришлась. Знал бы ты, парень, сколько Николай воды из этого родника за свою жизнь выпил!

Как ни крепился, а к горлу подкатывал комок, когда увидел знакомые с детства пейзажи. Пусть и оба Атляна очень уж меньше того, что он помнил. Зато Урал-Дача… Это в бытность Демьянова школьником здесь жило человек семьдесят-восемьдесят. А по рассказам отца в конце сороковых — около восьмисот. В основном — за счёт множества бараков, последние из которых Колька ещё застал в полуразрушенном виде, когда в начальных классах приезжал сюда в гости к родственникам.

Контингент на обозостроительном заводе (таково официальное название предприятия, выпускающего телеги и сани) специфический. Если в Атляне на «мебельной фабрике» трудятся преимущественно малолетние уголовники, то здесь — «политические». Не заключённые, ссыльные. Либо приговорённые к ссылке без отбывания заключения (меньшинство), либо ограниченные в правах после заключения по тем самым политическим статьям. Дед — раскулаченный. Ну, и часть народа — «вольные». Впрочем, если не считать надзора, то жизнь ссыльных и «вольных» ничем не отличается: одинаково работают на производстве или во вспомогательных службах, одинаково выращивают картошку на огороде, одинаково косят сено для домашнего скота или лошадей из заводской конюшни. Тоже достаточно большой и недавно срубленной, а не пустого заброшенного здания с просевшей крышей, как в начале 1970-х.

Под «визит товарища из центрального аппарата наркомата» в клубе (Николай помнил только его руины) созвали собрание ссыльных, на котором особист долго что-то рассказывал о том, как должны себя вести его поднадзорные. На что немолодой бородатый мужчина в середине зала время от времени что-то негромко недовольно бухтел. И лишь когда чекист его одёрнул, назвав по фамилии, попаданец понял, что это его дед. Да, вспоминал отец, как тот любил поддеть «надсмотрщика», буркнув на собрании «бреши, бреши».

Только дед… Как бы это выразиться? Не впечатлил. Обыкновенный невысокий мужик, хотя и довольно крепко сложенный. Кажется, даже ниже ростом, чем был отец, едва дотягивавший до среднего роста.

Едва дождался, когда подойдёт к концу это занудство, и особист поинтересуется, не осталось ли вопросов у «гостя из Москвы» после изучения документов и встречи с «контингентом».

— В общем-то, всё понятно. Но хотелось бы посмотреть на быт ссыльных. Вот вы, гражданин… Кажется, Демьянов? Не пригласите своего однофамильца и… его коллег выпить чая в вашем жилище?

— Тесновато у меня для такого количества гостей, — буркнул дед.

— Да не прибедняйся, — рявкнул особист. — Две комнаты, найдёшь место!

— Надолго мы вас не стесним, — подтвердил «московский гость».

Что сказать? Действительно тесновато для супружеской пары и троих мальчишек, старшему из которых семнадцать, а младшему, отцу Николая, только два года. Женат дед повторно, старшие дети его и бабушки, дочери от первых браков, уже вышли замуж и разъехались. И две комнаты — это очень условно, поскольку одна из них совмещена с кухней, немалую часть которой занимает печь.

В другой реальности старший сын, рябой и щуплый паренёк, уйдёт на фронт в сорок третьем, вернётся в сорок шестом с медалями, вступив в партию и послужив в Союзническом центре связи в Потсдаме, обеспечивая связь советской делегации на Потсдамской конференции. Средний вырастет красавцем, уже после войны закончит военное училище и будет командовать сторожевым катером на Дальнем Востоке. Тоже вступит в партию. Внук от самого младшего, регулярно норовящего стянуть очередной кусок колотого сахара, выуженного Николаем Николаевичем из вещмешка, закончит два института, будет строить ракеты, воевать за Советскую Власть, а потом писать для центральной прессы статьи про оружие. А в своей второй жизни — служить в Главном управлении Госбезопасности и «заведовать» такими секретами, что не все члены правительства о них знают. Вот такая семья репрессированных…

14

Заночевать пришлось, естественно, у особиста: с какой бы вдруг стати капитан ГБ остался у ссыльного? Тем более, у того и собственная семья не роскошествует. А наутро, под дождичек, впихнулись вдвоём с миасским «проверяющим» в тот же самый Газ-АА, везущий готовые телеги на станцию.

Челябинск. Директора ЧТЗ Илью Давыдовича Соломоновича капитаном госбезопасности не проймёшь. Полноватый, с крупным типично еврейским лицом, он столько больших чинов из «родного» Демьянову ведомства повидал, что одним больше, одним меньше… Не надо человека трогать: работает он, добросовестно работает. В этом году завод освоил массовый выпуск газогенераторных тракторов, весной с главного конвейера сошёл стотысячный «Сталинец». Запущено производство запасных частей, началось серийное производство гусеничных арттягачей С-2, осваивается выпуск танка КВ. Да и сам завод продолжает расти: сдан в эксплуатацию корпус по производству мощных тракторов. Как раз в нём и будут делать «Климов Ворошиловых». Но, как распорядились в Москве, в версии «С», «скоростные», с дифференцированным бронированием. А ещё — СУ-152-1. Те, что пока с гаубицей вместо пушки. Позже и пушку МЛ-20 поставят, но машина уже будет носить обозначение СУ-152-2.

А вот в заводское конструкторское бюро Демьянов нос сунул. Ну, неравнодушен он к танкам. Особенно — к тем, которые он лично «продвигал» перед руководством страны. Всё нормально у конструкторов: идёт рабочий процесс. Соломоновича скоро переведут на другую работу, так что допекать его требованиями лучше заботиться о быте и питании рабочих (было такое, что во время войны из-за недоедания и недосыпания людей снизилось качество выпускаемых заводом танков) бесполезно.