Записки о Литургии и Церкви - Сергей Фудель

137

Древний Патерик. С. 338–339.

138

Типикон. Л. 351 об. «О поклоне и молитвах, церковное законоположение»: «Егда время приближи–тися святым великим поклонам быти, тогда, кийждо (каждый. — С. Ф.) воздев руце… тако молится молитвою святаго Ефрема».

139

Цит по: Дмитриевский. С. 298.

140

Слова. Вып. 2. С. 59.

141

Св. Игнатий Богоносец. К Римлянам // Писания мужей апостольских. С. 294.

142

Точный текст послания: «А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира» (Гал. 6, 14). — Ред.

143

У Оригена в Толковании на Иеремию, 20, 8; у Дидима в Толковании на Пс. 78 и в Евангелии от Фомы. (Указанный текст см. в кн.: Resch A. Agrapha. Ausserkanonische Fragmente. Leipzig, 1889. S. 98 — и в статье: Трофимова М. К. Из рукописей Наг–Хаммади // Античность и современность. М.: Наука, 1972, С. 377. (На наш взгляд, вряд ли можно считать обоснованным причисление безвестного составителя гностического по духу «Евангелия от Фомы» к «учителям Церкви». — Ред.)

144

Цит. по: Георгий Задонский. Письма. 4–е изд. Воронеж. 1860. Ч. 3. С. 506.

145

Св. Григорий Богослов. Творения. СПб., б. г. Т. 1. С. 84.

146

О Церкви и таинствах: Сборник. М.: Изд. Св. Синода, 1884. Л. 18.

147

Епископ Игнатий (Брянчанинов). Письма. СПб. 1913. С. 5.

148

Цит. по: Дмитриевский. С. 306.

149

Там же. С. 312–313.

150

Цит. по: Дмитриевский. С. 412–413 (пояснения в круглых скобках принадлежат составителю. — Ред.).

151

Цит. по: Дмитриевский. С. 413. Точный текст: «Тем же о всех иерарх дерзновенно молится. Дерзает убо, Человеколюбца и незлобивого зря предлежаща, и жертвуема, и воспевает, и о всех молится, и отшед–шия воспоминает. Изрядно же, Сего девственно рожд–шую Богоматерь, отроковицу, свидетельствуя сим, како святым соединихомся, и жертвою сею общницы есмы оным: и яко дерзновение сии к Возлюблыиему и Любимому имуще, могут и нас Ему примирить и соединить». — Ред.)

152

Именно так (а не «Наипаче же…») сказано в вышеприведенном отрывке славянского перевода сочинения Симеона. — Ред.

153

Цит. по: Дмитриевский. С. 319.

154

Точный текст: «…наше странствование в жизни сей сохрани, Господи, до конца безвредным и безбурным» (цит. по: Преображение мира и жизни. С. 249).

155

Моя жизнь во Христе. Ч. 2. С. 139, 170, 64.

156

Св. Киприан Карфагенский. К Помпею // Творения. Ч. 1. С. 359.

157

Хомяков А. С. Сущность западного христианства: несколько слов православным христианам о западных вероисповеданиях: По поводу брошюры г. Лоранса. {Монреаль}, 1974. С. 180. — Ред.

158

По поводу этого утверждения необходимо заметить, что Церковь за всю ее двухтысячелетнюю историю нигде не запечатлела того «сверхисповедного сознания», о котором говорит С. И. Фудель и которое объединяет, по его мысли (и в духе современных экуменических теорий), не только христиан всех конфессий, но и «все верующее человечество» (т. е. всех, кто веровал в кого или во что бы то ни было). В самом деле, Церковь, исповедующая себя «единой» и «соборной» (вселенской, кафолической, т. е. действующей во всем и через все) и имеющая вселенскую миссию, молится о «вселенной», «о мире всего мира», «о всех людях», «о соединении всех» в одном церковном теле. Именно в этом смысле нужно понимать вышеприведенные слова св. Димитрия Ростовского о Евхаристии, совершаемой не только за всех верующих, но и за «неверных, чтобы они обратились», равно как и слова самого С. И. Фуделя о «всяком творении Божием, ожидающем от нее (Церкви. — Ред.) литургического поминовения».

С другой стороны, к Священное Писание, и Священное Предание от начала Церкви противополагают ее не только «внешним» (т. е. никогда не принадлежавшим к ней иудеям и язычникам), но и «прельщенным» (т. е. отпавшим в ереси и расколы бывшим «верным»); молясь о просвещении и возвращении их в свое лоно, она в то же время недвусмысленно возбраняет своим членам молитвенное и, следовательно, литургическое общение с ними, непреложным условием которого выставляет единство веры (см.: Тит. 3, 10; Рим. 16, 17; 2 Ин. 1, 10–11; 2 Фее. 3, 6; Правила святых апостолов 10, 45, 46). Такое отношение древней Церкви к отпавшим в полной мере сохраняет значение нормы и в применении ко всем западным «деноминациям» позднейшего происхождения, ибо для православного сознания все они не что иное, как цепь последовательных отпадений от церковной полноты. По словам архим. Иустина (Поповича), «разделений Церкви никогда не было и не может быть, а были и будут только отпадения от Церкви» (архим. Иустин Попович. Православная Церковь и экуменизм: Сокр. пер. с сербск. Машинопись). — Ред.).

159

О поминовении усопших. С. 190–193. По той же причине трудно согласиться и с авторским истолкованием суждений недавно канонизированного святителя Филарета Московского и епископа Афанасия Сахарова о возможности поминовения инославных за проскомидией. Вот мнение св. Филарета (Дроздова): «Зная некоторых лютеран, имевших уважение и веру к Православной Церкви, но скончавшихся вне соединения с нею, в утешение присных верных я дозволял о них молитву, не открытую в Церкви (здесь и далее разрядка наша. — Ред.), с которою они открыто не соединились в жизни, а поминовение на проскомидии и панихиды в доме» (указ. соч. С. 191).

На основании данного отрывка можно предположить, что речь идет не о собственно проскомидийном, а всего лишь о совершаемом во время проскомидии «негласном» поминовении (не случайно поставленном здесь в один ряд с поминовением на «панихидах в доме», отправляемых как бы «келейно»), которое дает священнослужителю, по мысли св. Филарета, возможность помянуть по ходу наиглавнейшего богослужения Церкви лично известных ему своим благочестием инославных (каковым был, например, для самого святителя и для многих его современников знаменитый доктор Гааз) и является, так сказать, максимально допустимым «расширением» келейной молитвы о них.

Примечательно, на наш взгляд, что здесь ничего не сказано о принесении частиц, составляющем главный смысл поминовения на проскомидии. Великий богослов и тонкий знаток православного литургического предания — св. Филарет не мог не знать свидетельств святых отцов и учителей Церкви, видевших в приношении за живых и усопших одно из свидетельств их пребывания в евхаристическом общении (и, следовательно, вероисповедном единстве) со всеми остальными членами церковного тела и прямо возбранявших такое приношение за чуждых Церкви (см. приведенные у Дмитриевского многочисленные цитаты из св. Дионисия Ареопагита, блаженного Августина, св. Иоанна Златоуста, св. Епифания Кипрского, св. Симеона Солунского и св. Николая Кавасилы — с. 170–172, 315, 345, 406); запрещение принимать жертвы за неправославно мыслящих в наиболее категорической форме выражает 46–е Апостольское правило: «Епископа или пресвитера, приявших крещение или жертву еретиков, извергати повелеваем. Кое бо согласие Христови с Велиаром; или кая часть верному с неверным?» (Книга правил святых апостол, святых соборов вселенских и поместных и святых отец. М.: Синод, типография, 1893. С. 20). В свете мнения св. Филарета достаточно (хотя и не окончательно) ясной представляется и точка зрения Владыки Афанасия (Сахарова). «Самое же главное, — пишет он, — в практическом разрешении вопроса о молитве за неправославных — это то, чтобы православные, желающие по тем или иным побуждениям помолиться о своих близких, хотя и не единоверных, совершали это доброе дело с чувством смирения, преданности воле Божией, послушания Святой Церкви. Для православных неестественно обращать молитву в демонстрацию безразличного отношения к вопросам веры. А христианская любовь, побуждающая к молитве о заблудших братиях, найдет способ удовлетворить свою потребность без нарушения правил церковных как на молитве домашней, келейно, так даже и при общественном богослужении в храме, только без публичного оказательства, совершая поминовение их, когда вообще совершается поминовение усопших, не гласно, а «про себя», соответственно указанию преп. Феодора Студита, поминая их на проскомидии, руководствуясь авторитетным разрешением митр. Филарета» (его же. Указ. соч. С. 193).

Заключительный вывод Владыки Афанасия звучит, впрочем, несколько неожиданно: «Если же имена усопших неправославных могут быть произносимы на одном из важнейших поминовений — на проскомидии, то, значит, они могут быть вносимы в помянники и возглашаемы наряду с другими именами, но при условии не выделять их из ряда других, не обращать на них особое внимание богомольцев, не совершать только ради них одних православных чинопоследований» (там же. С. 193). Это суждение кажется нам противоречивым. Ведь если допустить, что литургическое приношение за инославных возможно в принципе и по самому существу проскомидии, то нет причин опасаться какого бы то ни было «публичного оказательства», и имена инославных следует возглашать без всякого смущения наравне с прочими, ибо «возглашение» здесь, помимо всего остального, является как бы знаком каноничности такого приношения. Если же это приношение канонически недопустимо, то теряет смысл и ставивши неоправданным и «возглашение» — даже закамуфлированное множеством других имен. Что касается внесения имен инославных в личные помянники (т. е. предназначенные преимущественно для домашнего употребления), то это, по–видимому, остается частным делом богомольцев; но, когда те же помянники передают в алтарь для поминовения за проскомидией, «смешение» имен может стать источником канонических нарушений. Некоторая противоречивость приведенного суждения еп. Афанасия уравновешивается, как мы думаем, другими, вполне однозначными его замечаниями. Например, следующим: «Церковь, не отрицая возможности молитв за неправославных, не может допустить торжественного их чествования. Поэтому–то, например, и преп. Феодор Студит, не допуская открытого моления об еретиках, позволяет православным их сродникам молиться о них «в душе своей»" (там же. С. 191). И еще: Употреблять церковные молитвословия при поминовении неправославных, безусловно, невозможно» (там же. С. 192). — Ред.