За тех, кто в морге (сборник) - Светлана Алешина

Маринка вздохнула и пожелала выпить немножко «Катнари».

С этого и начали.

Когда времечко подтикало к девяти и настала пора собираться, у нас с Маринкой было распрекраснейшее настроение, а Фима сидел хмурый и чем-то недовольный. Я не стала ему откровенно сочувствовать: за удовольствие общаться второй день подряд с двумя такими замечательными девушками нужно же хоть как-то платить? Тем более что его никто не заставлял рулить, мог бы и такси нанять.

Мы вышли из кафе и стали грузиться в Фимочкин «Ауди», когда на улице уже совсем посветлело от фонарей и витрин. Помня о вчерашних событиях, Фима вел машину очень осторожно, и мы подъехали к цирку без потерь и происшествий.

– Ну и куда дальше? – спросил Фима. – Через центральный вход?

– Нет, мне Аяврик объяснял, что нужно подходить сзади, – ответила я, напрягая мозги и стараясь вспомнить поточнее, что же на самом деле мне было сказано.

Маринка захихикала и толкнула меня в бок:

– Говоришь, сзади заходить? А ты уверена, что он про цирк говорил?

Фима сделал вид, что не расслышал очередной Маринкиной глупости, а я, хрюкнув от неожиданности, закричала, чтобы рассеять впечатление от ее слов:

– Вон к тем воротам давай, да ты их и сам знаешь!

Подогнав машину к уже знакомым нам воротам, Фима, развернувшись, загнал «Ауди» кормой почти под елочку, растущую за невысоким бордюром. Мы вышли из машины, и я, не сомневаясь в своей памяти и в данных мне инструкциях, повела всю компанию к воротам.

– Б-р-р-р! – поежилась Маринка. – Такое впечатление, что сейчас как выскочит Аркадий Павлович, царство ему небесное…

– Не пытайся нагнать жуть, – одернула я Маринку. – Забыла, что здесь и без тебя достаточно любителей этого?

Мы подошли к воротам, и Фима потянул за ручку. Ворота оказались незапертыми, а за ними – уже знакомый полумрак.

– Опять блуждать в потемках? – тоскливо произнесла Маринка. – Мне даже как-то уже не хочется идти дальше. В кафе было лучше.

– Пока согласен, – сказал Фима, засовывая руки глубоко в карманы пальто.

То, что у него там не было пистолета, я знала точно: наверное, он себя так ощущал спокойнее.

– Насколько я помню, это всего лишь гараж, – сказала я, идя впереди и как-то ориентируясь в полумраке. – Похоже, твой Аяврик, Маринка, приготовил нам еще какой-то сюрприз. Что-то про бульонную синагогу или как там точно?

В этот момент в гараже зажегся свет и из-за двери, ведущей из гаража внутрь здания, вышел улыбающийся Аяврик.

– Вы только меня позвали, дамы, и я уже тут как тут! – объявил он.

– Браво, – кривовато усмехнулась я. – Но это хорошо, что вы вышли встречать гостей. И что дальше?

Аяврик поздоровался с нами, пожал руку Фиме и объявил, что сейчас мы пойдем на арену.

– Там уже все подано, а что не успели приготовить, то подтащат в процессе. Некоторые из нас не сдержались и начали уже прикладываться…

– Со вчерашнего дня? – спросила я. – Так повод же есть, простительно.

– Злая вы, Оля, – улыбнулся Аяврик и тут же зацепил Маринку под руку, делая правильный вывод, что я в паре с Фимой.

Я сделала полшага к Фиме и сама не поняла, как это получилось, но уже держала его под руку. Похоже, что мы удивились этому оба.

– А я не хочу идти на арену через подвал, – сразу же заявила о своих страхах Маринка.

– Этого и не потребуется, мы пойдем напрямую, – продекларировал Аяврик.

И мы пошли напрямую, что оказалось просто и недолго.

Глава 9

Арена цирка уже действительно была не только подготовлена для питейного мероприятия, но и стала ареной его. На ней стояли столы, как раньше говорили, «покоем», то есть всего лишь буквой «п». Артисты, маги и прочие фокусники в количестве приблизительно сорока-пятидесяти человек, достаточно шумные и говорливые, не составляли почти никакого ансамбля с этими столами.

Кто-то уже перешел в пустой зал, где на креслах решал свои проблемы, кто-то, объединившись в группки, громко обсуждал последние политические новости.

Один из магов, которого я запомнила по вчерашнему выступлению, вообще, наверное, оказался настолько сильно потрясенным смертью незабвенного Аркадия Павловича, что уснул в трех шагах от крайнего стола прямо на полу, и никто на него и внимания не обращал. Словом, поминки были в самом разгаре.

Аяврик провел нас мимо одной из шумных компаний и посадил за единственное приличное крыло стола, как раз напротив выхода на арену.

– Тут мы уж немного распоясались, так сказать, – пояснил Аяврик, спешно отодвигая в сторону грязные тарелки.

– Да я уж вижу, – занудно ответила я, но как же можно было говорить иначе, если, готовясь попасть почти на ритуальное мероприятие, я, к своему удивлению, оказалась практически на вульгарной пьянке.

Почти моментально, едва мы сели, к нам подошла известная уже Марго, одетая в тот же свой замечательный костюм и все с тем же немыслимым профессиональным макияжем на личике.

– А ты сегодня разве выступала? – спросил у нее Аяврик, немного удивленный ее прикидом. Почти все остальные выглядели как нормальные люди, за исключением только нескольких забывших разоблачиться магов, но их в расчет нельзя было и принимать. Мужики, они и в цирке мужики, как их ни называй.

– Еще чего, делать мне больше нечего! – огрызнулась Марго и обратилась ко мне: – Давайте выпьем, Ольга, за тех, кто в морге!

Я невольно поморщилась от такого тоста, но ничего не ответила, только улыбнулась. Было же видно, что женщина немного не в себе, и не стоило ей изображать светскую львицу, – у циркачей же несчастье, и им виднее, как нужно вести себя.

– Давайте, Марго, – вздохнув, согласилась я. – Аркадий Павлович мне сразу понравился, как только я его увидела. Приятный был мужчина.

– Палыч-то? – переспросила Марго. – Сука старая, вот кто он был, не про него будь сказано. Не-ет, Ольга, мы с вами сейчас помянем Алексея Павловича.

Она взяла за горлышко бутылку бренди и разлила неверной рукой нам с Маринкой по целой рюмке. Фима отставил в сторону свою рюмку, сказав, что он за рулем. Марго, прищурившись, посмотрела на него и тихо пробормотала:

– А Палыч-то тоже был за рулем, а не помогло ему это ни хрена! Ну да и черт с ним!

Она подняла свой стакан:

– Ну что, помянем Алешу?

– А кто это? – осторожно поинтересовалась я.

– Да Сикамбр же, кто ж еще! – удивилась Марго, пьяно рассмеялась и погрозила мне пальцем.

– А ты и не знала, что его Алешей зовут? – спросила она. – А я вот знала… и не только это… знала…

Марго, если говорить откровенно, закручинилась просто-таки по-бабьи и, подперев щеку ладонью, с тоской посмотрела на стол.

Аяврик, недовольный настроением, навеянным Марго, суетливо подскочил и начал стараться сгладить впечатление от ее слов.

– Мы тут уже где-то с полчасика сидим, так что кто не успел, тот и не съел, в смысле – не закусил, – он тихо рассмеялся и предложил: – Ну давайте, раз уже Марго предлагает за нашего Сикамбра… Мы все уважали его. Хороший был и специалист, и человек…

Не досказав до конца тост, Аяврик опрокинул стакан и, выпив, поморщился:

– Как это русские могут пить, ума не приложу!

– А вы не русский? – спросила Маринка, которой, ясное дело, уже давно надоело молчать.

– Русский, конечно, русский, – хихикая, ответил Аяврик, – поэтому и не понимаю.

– Иди ко мне, негодяй, – позвала его Марго, протягивая руку и хватая Аяврика за рукав. Не успел Аяврик растерянно взглянуть на Маринку, как оказался уже сидящим рядом с Марго.

Маринка сделала вид, что не видит ничего, а если и видит, то все равно не замечает в этом ничего необычного. Ну захотела дама, чтобы рядом с нею сел кавалер, ну потянула его и уронила рядом с собою – дело житейское, как говаривал один мужчина в полном расцвете лет.

После первой рюмки я встала и, отойдя от наших друзей, попросила Фиму меня проводить – одной среди таких персонажей было находиться как-то неуютно. Мне кажется, что сходные чувства испытывал и Фима, особенно после того, как слева от него начали ругаться двое клоунов. Фима, не привыкший к подобному обществу, заметно стушевался. Ну-ну, адвокат, это тебе не на судебном процессе под милицейской охраной в риторике упражняться, здесь самому приходиться быть слушателем.

Я встала из-за стола вовсе не потому, что собиралась дефилировать среди полупьяных артистов и прочих фокусников, а с конкретной направленностью шла к Бимычу, тому самому пожилому дядьке, который сначала испугал нас с Маринкой змеиным шуршанием в подвале, а потом внезапно пришел в редакцию и так же внезапно исчез из нее, решив не перебегать дорогу майору Здоренко.

Бимыч в это время общался с одним своим коллегой. Коллега был такой же потрепанный, как и сам Бимыч, и только значительно более пьяный.

Бимыч давно уже заметил меня и теперь, изредка бросая в мою сторону короткие взгляды, беседовал со своим приятелем, поддерживая его, чтобы тот не рухнул на пол от избытка выпитого и недостатка съеденного. Когда я подошла, этот приятель уже почти не держался на ногах даже с дружеской помощью.