Черный человек - Ричард Морган

– Да, но почему? – хотел знать Койл. – Шесть или семь месяцев каннибализма, изоляции, возможно безумия. С риском неудачного приводнения в конце. Плюс быстрое отключение криокапсулы – это же тоже рискованно, так? В смысле не слишком ли? Это ж насколько нужно хотеть свободно вернуться на Землю?

Нортон криво ухмыльнулся, но ничего не сказал. Мол, такое не для широкой публики. Севджи отбросила дипломатию:

– Вы упускаете главное. Ни для кого не секрет, что на Марсе есть люди, которые жалеют, что подписали контракт, и хотели бы вернуться домой. Но они – пешки, дешевая рабочая сила. Этот человек – не пешка. Мы говорим о человеке, который с легкостью управляется с криогеном и медицинскими системами, который способен разобраться с бортовыми протоколами аварийной посадки…

– Да, я еще кое-чего не понимаю, – сказала, нахмурившись, Ровайо. – Весь рейс этот парень вытаскивает пассажиров из криокапсул и запихивает их обратно, чтобы питаться. Почему он просто не убил одного из них и не занял его место в морозилке?

– Сложновато будет объясняться по прилете, – сухо ответил Койл.

Его напарница пожала плечами:

– Допустим, берешь и настраиваешь капсулу так, чтобы проснуться за неделю до прибытия. Потом…

Нортон мотнул головой:

– Это невозможно. Криокапсулы имеют индивидуальные настройки для каждого пассажира, на наноуровне, и параметры программы очень жесткие. Любое другое тело они не примут. Чтобы это изменить, нужно быть специалистом по криогеновым биотехнологиям, но даже специалист, вероятно, не сможет ничего сделать посреди полета. Подобные вещи программируются, пока корабль еще не стартовал, для этого вся система разбирается до основания. Ну и на раннее пробуждение капсулу тоже не перестроить по схожим причинам. То, что было сделано в данном случае, и это самое главное, укладывается в возможности и границы наших автоматических систем. Они запрограммированы на временное выведение пассажира из криосна для медицинских процедур. Замена пассажира или досрочное пробуждение не предусмотрены.

– И наш пассажир оказался достаточно умен или достаточно опытен, чтобы это понять, – сказала Севджи. – Подумайте об этом. Он точно знал, в какие системы можно вторгнуться, и сделал это так, что сигнализация ни разу не сработала.

– Ага-ага, а еще он преуспел в альтернативной кулинарии, – проворчал Койл. – К чему вы ведете?

– К тому, что всякий обладающий навыками и хладнокровием, которые продемонстрировал этот человек, должен был отправиться на Марс в качестве квалифицированного спеца, что означает контракт на срок от трех до пяти лет, не требующий продления. Он мог подождать и вернуться домой в криокапсуле и с симпатичным банковским счетом. – Севджи оглядела присутствующих. – Почему он этого не сделал?

Ровайо пожала плечами:

– Может, просто не выдержал. Три года кажутся долгими, если смотреть от линии старта. Спросите любого новичка в Фолсоме или Квентине-2, а ведь им всего лишь на Земле срок мотать. Вдруг наш парень вышел из челнока в Брэдбери, поглядел разок на все эти красные скалы и понял, что сделал большую ошибку и не справится.

– Не вяжется – то, что он совершил, требует большой силы воли, – здраво заметил Нортон.

– Точно, не вяжется, – согласилась Севджи. – И в любом случае, убравшись с территории, которую обслуживает Марс, он мог бы вызвать спасательный корабль.

– Какая такая территория? – Ровайо вопросительно нахмурилась в сторону Нортона. – Что это?

Нортон кивнул:

– В общем, так. Если вы запускаете транспорт КОЛИН с Марса на Землю, с ним что-то случается и требуются спасатели, то отправлять помощь с Марса рентабельно только до определенной точки. После этой точки транспорт уходит уже так далеко, что разумнее посылать спасателей с Земли. Тот, кто хочет вернуться домой, должен дождаться хотя бы этого момента, иначе все будет зря. Спасатели с Марса доставят вас обратно, и вы снова там застрянете, да еще и КОЛИН назначит какие-нибудь санкции. Вам нужно дождаться помощи с Земли. Тогда уж, что бы ни произошло, оно, по крайней мере, произойдет дома. Никто не станет исключительно вам назло тратиться на то, чтобы отправить вас обратно.

– Просто из любопытства спрашиваю, – сказал Койл, – о каких санкциях вы говорите? Что сделает с тобой КОЛИН, если ты станешь своевольничать на Марсе?

Нортон снова перевел взгляд на Севджи. Та пожала плечами.

– Там то же самое, что и здесь, – проговорил Нортон с наработанной осторожностью. Всех их натаскали давать приемлемые ответы на подобные вопросы. – Есть система санкций, называемая контрактным принуждением, она такая же, как у любого другого работодателя, правила обычные. За нарушение контракта установлены штрафы, в некоторых серьезных случаях – лишение свободы. Краткосрочники должны потом без компенсации отработать время тюремного заключения. Так что, если хочется домой, лучше не выделываться и соблюдать правила.

– Угу, – заломила бровь Ровайо. – А если вы сбегаете на Землю? В смысле самовольно?

Нортон колебался. Севджи ответила за него:

– До сих пор такого никогда не случалось, – и рассеянно удивилась тому, что улыбается, произнося эти слова. Холодной, жесткой, короткой улыбкой.

Итан улыбнулся ей в ответ из глубин памяти.

– Ого! – сказал Койл.

– Что, никогда? – Это снова Ровайо. – За тридцать лет такого ни разу не случилось?

– За тридцать два года, – сказал Нортон. – А если считать первые команды, которые строили купола, еще до того, как нанореформирование планеты действительно заработало, то времени прошло вдвое больше. Как сказала Севджи, это закрытая система. Ее очень трудно победить.

Койл покачал головой:

– Я все еще не понимаю. Он же мог вызвать спасателей с Земли. Хорошо, может, отсидел бы сколько-то, но, бога в душу, он же все равно отсидел, только на корабле. Неужели срок в тюрьме для белых воротничков может быть хуже, чем все это?

– Так легко он бы не отделался, – мягко сказала Севджи.

– Погодите, – Койл ее не слушал. Он все еще искал, куда бы излить ярость. – Вот чего я так и не понял: почему ваше начальство не послало спасательный корабль, как только н-джинн вышел из строя?

– Потому что «Гордость» таких денег не стоит – вот, блин, почему, – пробормотала Ровайо.

– Потому что смысла не было, – ровно сказала Севджи. – «Гордость Хоркана» все равно шла домой. Насколько нам было известно, персонал не пострадал.

– С хрена ли? – Это снова Койл, неверяще.

Нортон закрыл собой амбразуру:

– Да, я понимаю, как это звучит. Но вы должны понять, что произошло. С нами всего лишь перестал говорить н-джинн. Такое случалось и раньше, нам просто не хотелось предавать гласности подобные факты. Бывали случаи, когда джинн уходил в офлайн, а через несколько дней снова проявлялся. Иногда они просто умирают. Мы, на самом деле, не знаем, почему.

Он развел руки так, будто держал в них невидимый куб. Севджи смотрела в другую сторону, ее лицо превратилось в неподвижную маску.

– Дело в том, что это не самое важное. Корабль отлично долетит на автоматических модульных системах. Н-джинна можно сравнить с капитаном корабля. Если капитан одной из этих плавучих тихоокеанских фабрик умрет, вы же не станете посылать спасательное судно, чтобы отогнать ее в порт, правда? – Риторический вопрос сопровождался примирительной улыбкой. – Так жене «Гордостью Хоркана». Утрата н-джинна не влияет на протоколы безопасности корабля. В службах контроля трафика и на Марсе и на Земле у «Гордости Хоркана» горели стандартные зеленые огоньки. Бортовая атмосфера и искусственное тяготение в норме, повреждений корпуса нет, все системы криокэппирования на связи, траектория полета неизменна, системы пилотирования работают. Все базовые комплексы функционируют по-прежнему, только сам корабль с нами больше не разговаривает.

Ровайо тряхнула головой:

– А тот факт, что этот hijo de puta[29] доставал людей из криокапсул и кромсал, что, никак не был зарегистрирован?

– Нет, – подтвердил Нортон устало. – Нет, никак.

– Без джинна невозможно узнать, что там происходит, – монотонно прогудела Севджи, отчасти скучая, отчасти пытаясь похоронить мрачную уверенность в том, что Ровайо догадывается об истинных мотивах КОЛИН. Любой руководитель полета знает, что возвращать корабль с половины пути невообразимо дорого. – Базовая система на то и называется базовой. Она сообщает, если что-то неисправно. Тут видимых неисправностей не было, и коли уж, предположительно, все пассажиры находилась в криокапсулах, это означало – логически, – что никто из них не может пострадать. Способа узнать что-то еще у нас не было. И корабль шел верным курсом. В такой ситуации остается только ждать. Так уж устроена система космических перелетов.

Ровайо, не моргнув глазом, проигнорировала учительский тон последнего замечания.