Новая эра Z - М. Кэри

И доктор Колдуэлл начинает делать то, что обещала. Показывает скальпель, высоко держит его секунду, а затем медленно, с преувеличенной осторожностью, кладет на стол, слева от Мелани. Мисс Джустин наблюдает за рукой со скальпелем. У нее нет другого выбора.

Другой рукой доктор Колдуэлл достает что-то маленькое и блестящее из кармана своего халата.

– Мисс Джустин! – кричит Мелани. Но поздно. Слишком поздно.

Доктор Колдуэлл распыляет что-то в лицо мисс Джустин. Звук похож на шипение химического спрея в душе, а запах обжигает легкие, и ты не можешь вдохнуть. Мисс Джустин неожиданно начинает кашлять. Огнетушитель падает на пол, а она хватается за лицо, медленно опускаясь на колени, затем и вовсе валится на пол лаборатории и начинает дергаться и издавать звуки, как будто задыхается.

Доктор Колдуэлл беспристрастно смотрит на нее.

– Теперь иди и сообщи охране, – приказывает она доктору Селкрик. – Я хочу подвести ее под военный трибунал. По обвинению в попытке диверсии.

Мелани опускает голову, мучительно стонет – и за себя, и за мисс Джустин. Отчаяние заполняет ее, делая тяжелой, как свинец.

Доктор Селкрик направляется к двери, но по пути она должна обойти мисс Джустин, которая до сих пор корчится на полу, издавая свистящие всхлипы, пытаясь сделать вдох через ядовитые миазмы, летающие в воздухе вокруг, или что там распылила доктор Колдуэлл. Проходя рядом, доктор Селкрик тоже начинает кашлять.

Совершенно спокойно доктор Колдуэлл тянется к скальпелю.

Но тут что-то происходит, заставляя ее остановиться. Две вещи, по правде говоря. Во-первых, взрыв, достаточно громкий, заставивший окна задрожать. Во-вторых, оглушительный крик, как будто сто человек разом закричали во весь голос.

Лицо доктора Селкрик сначала выглядит озадаченным, а затем его перекашивает ужас.

– Это общая эвакуация, – говорит она, – не так ли? Это же сирена?

Доктор Колдуэлл не тратит время на то, чтобы ответить ей. Она подходит к окну и раздвигает шторы.

Мелани старается поднять голову как можно выше, но все равно ничего не видит, только кусочек неба.

Оба доктора смотрят в окно. Мисс Джустин все еще корчится на полу, закрыв лицо руками. Она не обращает ни на что внимания, кроме своей боли.

– Что происходит? – скулит доктор Селкрик. – Там бегают люди. Они…

– Я не знаю, – отрезает доктор Колдуэлл. – Я собираюсь опустить аварийные затворы. Мы можем переждать здесь, пока сирена не замолкнет.

Она тянется и кладет руку на переключатель.

В этот момент окно разбивается.

Голодные начинают лезть через подоконник.

19

Стены пали задолго до того, как сержант Паркс придумал, как их оборонять.

Не то чтобы это произошло быстро; скорее безжалостно. Голодные, которых заметил Галлахер в тени деревьев на востоке от базы, через несколько мгновений уже неслись на полном ходу по полю. Они никого не преследовали, просто бежали, и эта странность смутила Паркса в первые секунды, когда он узнал о происходящем.

Ветер изменил свое направление, и резкий запах ударил ему в голову. Волна разложения была настолько мощной, что можно было запросто потерять сознание. Солдаты чертыхались, задыхаясь. Кто-то матерился.

Запах все сказал ему еще до того, как догадки подтвердили глаза. Их было много. Очень много. Это запах целого стада голодных, чертово цунами из голодных. Такое не остановить.

Получается, что единственный вариант – замедлить их. Затупить стрелу прежде, чем она долетит до стены.

– Целься по ногам, – кричит он, а затем: – Огонь!

Солдаты приводят приказ в действие. Воздух наполняется сердитой трещоткой автоматов. Голодные падают, их втаптывают в землю бегущие за ними. Но голодных слишком много и они слишком близко. Этим их не остановить.

Тут Паркс замечает что-то еще, движущееся позади этой волны мертвецов. Юнкеры. Они так плотно закутаны в броню, что похожи на человека-шину – лицо некогда большой компании «Мишлен». Некоторые держат в руках копья. Другие – нечто напоминающее хлысты, которые обрушиваются на спины тех голодных, которые замедляют бег. Как минимум у двоих – огнеметы. Струи пламени прокатились по правой и левой кромке стада голодных, не позволяя им сильно удалиться от цели.

То есть от бетонной ограды и базы за ней.

Два бульдозера также катились по флангам, склонив набок свои лезвия. Когда голодные в беспорядке слишком приближались к дозволенным границам, они либо возвращались обратно в центр, либо разлетались на куски.

Это не паническое бегство, это выгул крупного рогатого скота.

– О, боже! – сдавленно говорит рядовой Элсоп. – О, господи!

Паркс тратит еще секунду, отмечая гениальность штурма. Использовать голодных в качестве тарана, оружия войны. Он не может понять, как юнкеры смогли окружить так много голодных, и как потом привели их сюда, но это всего лишь вопрос логистики. Идея сделать что-то подобное без преувеличения великолепна.

– Цельтесь по живым! – ревет он. – Юнкеры! Огонь по юнкерам!

Но солдаты успевают дать только пару рваных залпов перед тем, как он вновь кричит им, на этот раз приказывая отступить и оставить стену.

Ее не удержать, а если они останутся на ней, то окажутся глубоко в глотке гниющих людоедов.

Они отступают, сохраняя строй и не переставая отстреливаться.

Волна ударяется об стену. И даже не замедляется. Голодные на полном ходу влетают в сетку и бьются об опорные стойки. Вся конструкция наклоняется, стонет и скрипит, но, кажется, продолжает держаться. Первый ряд ходячих мертвецов вот-вот расплющит.

Все больше и больше голодных напирает сзади, передавая свой вес и импульс точке удара, – хрупкой баррикаде из переплетенной колючей проволоки.

Бетонные опоры начинают пьяно пошатываться. Часть забора, передумав сопротивляться, наклоняется к земле, вырывая с другой стороны клочья земли.

Десятки не знающих, что умерли, падают с него, образуя огромную кучу-малу, нижняя часть которой превращается в фарш. Но их там еще много. Некоторые успевают вскочить и броситься вперед. Их поршневые ноги втаптывают в грязь останки павших собратьев.

Вся оборона рухнула, голодные прорвались на базу.

20

Джустин пытается встать. Это нелегко, когда твои внутренности взбиты, как сливки, легкие наполнены кислотой, а пол под ногами ходит ходуном, как палуба корабля во время шторма. Вдобавок на лице у тебя маска из раскаленного железа, туго облегающая череп.

Вещи водят безумный хоровод вокруг нее, не утруждая себя объяснениями. Из груди вырывается приглушенный крик. Она практически ослепла, когда Колдуэлл обдала ее струей слезоточивого газа, и хотя первый порыв слез вымыл большую часть перца из глаз, они остаются опухшими. Размытые фигуры врезаются друг в друга, как обломки во время наводнения.

Она яростно моргает, пытаясь выжать еще немного влаги из своих высохших слезных каналов.

Две фигуры приобретают очертания. Одна из них – Селкрик, лежащая рядом с ней на полу, ее ноги отбивают бешеную чечетку. Другая – голодный, сидящий на ней верхом и жадно поедающий ее розовые кишки.

Голодных становится все больше, и Селкрик за ними уже не видать. Она – горшок меда для разлагающихся пчел. Последнее, что видит Джустин, – это ее лицо, полное отчаяния.

«Мелани! – думает Джустин. – Где Мелани?

Лаборатория превратилась в море карабкающихся и цепляющихся тел. Джустин отползает от кровавого пиршества и чуть не упирает спиной в других голодных. У окна Кэролайн Колдуэлл с беззвучной яростью борется за свою жизнь. Двое голодных, перевалившихся через подоконник, ползут по нему, оставляя свои внутренности на острой раме разбитого стекла. Их челюсти работают, как заправский экскаватор. Колдуэлл положила руки им на головы, как будто благословляя, но на самом деле со всей силы стараясь оттолкнуть их от себя. Дюйм за дюймом она проигрывает эту битву.

Джустин находит огнетушитель там же, где выронила его. Ярко-красный цвет действует на нее, как болеутоляющее от белых и серых тонов лаборатории. Она поднимает его, как древний норвежский молот, и с размаху опускает на макушку одному из голодных. Металл с лязгом теснит разлагающуюся плоть, голова голодного отлетает в сторону, шея начисто срублена. Но он по инерции продолжает тянуться к Колдуэлл, хотя ее правая рука теперь свободна, потому как его челюсти не представляют больше угрозы.

С силой и отчаянием Колдуэлл тянется свободной рукой к острому треугольнику из стекла, оставшемуся в оконной раме, и старается вытащить его. Она режет свою руку все глубже с каждым ударом по лицу голодного.

Джустин оставляет ее наедине с голодным. Теперь окно как раз напротив, и ей наконец удается сориентироваться. Она поворачивается к операционному столу. Удивительно, но путь до него чист. Большинство голодных борются за клочки Джин Селкрик, стоя на коленях мордами в корыто.