Возвращение домой - Кэсс Морган

Тем временем Родос добрался наконец до центра поляны, повернулся к окружившим его людям и сделал паузу, тем самым заставляя аудиторию ждать. Октавия остановилась в первом ряду, скептически глядя на Вице-канцлера. Уэллс, наоборот, отошел слегка в сторону и с непроницаемым выражением лица скрестил руки на груди. Кларк стояла где-то за спинами толпы, прислонившись к стене хижины-лазарета. Она выглядела измотанной, и Беллами разозлился еще сильнее. Сейчас он отдал бы что угодно за возможность обнять Кларк и сказать, что она сделала замечательную работу и вообще молодец.

Собравшиеся в ожидании смотрели на Родоса. На их перепачканных лицах Беллами с немалым удивлением заметил облегчение. Большинство членов сотни были рады появлению Вице-канцлера с его сворой. Ребята на самом деле верили, что он тут, чтобы помочь.

В конце концов Родос заговорил:

– Дорогие сограждане, сегодня печальный день, события которого будут оплакивать будущие поколения, но это также и великий день. Для меня большая честь наконец-то стоять вместе с вами на почве Земли. Мы никогда не забудем вклад тех из вас, кто прибыл сюда на первом челноке. Потомки будут помнить, как смело вы шли вперед, туда, где долгие века не ступала нога человека.

Беллами изучающе смотрел в лицо Кларк. Ее лицо ничего не выражало, но Беллами знал, что они думают об одном и том же. Чьи только ноги не ступали на поверхность этой планеты! И, кстати, в числе обладателей этих ног не только наземники, среди них, например, родители Кларк и другие члены первого десанта на Землю. Правда, о том, что родители Кларк живы, не знал пока никто, кроме нее самой, Беллами и Уэллса.

– Вы доказали, что человек действительно может снова жить на Земле. Это великолепно. Но наши жизни зависят не только от чистоты воды и воздуха. – Для пущего драматического эффекта Родос взял паузу. Он смотрел прямо в толпу, и его взгляд перебегал с одного лица на другое. – Наши жизни зависят от каждого из нас.

Кое-кто из собравшихся многозначительно закивал, а Беллами чуть не сблевал.

– И, чтобы защитить себя и окружающих, мы должны следовать простым правилам, – продолжал Родос.

Беллами подумал: «Ну вот, понеслось». Руки сами сжались в кулаки, словно это могло как-то загнать в небытие слова, которые, он знал, все изменят.

– Жизнь в Колонии была мирной и защищенной, там каждый из нас получал все необходимое. – Определенно, этот мужик никогда не жил на Аркадии или на Уолдене. – Мы смогли сохранить человечество как вид, потому что уважали власть, делали то, что от нас ожидают, и поддерживали порядок. И то, что теперь мы на Земле, не означает, что можно отказаться от соблюдения правил, которые важнее, чем любой из нас. – Родос снова замолчал, давая всем возможность осмыслить сказанное.

Беллами глянул на Уэллса и Кларк и сразу понял, что они придерживаются одного с ним мнения. Родос просто зарвавшийся говнюк. Он ничего не сказал о полной амнистии сотни, а ведь именно это было обещано ребятам в обмен на «служение» человечеству, когда их отправили сюда первым челноком. К тому же по количеству воссоединившихся сегодня семей, среди которых была только парочка не с Феникса, сразу было ясно, кому отдавалось предпочтение при посадке на челноки. В одном коротком выступлении Вице-канцлер умудрился наворотить чудовищное количество лжи. Хуже того, создавалось впечатление, что большинство эту ложь схавает. «Разуйте глаза, – захотелось крикнуть Беллами, – мы прекрасно тут жили без этих идиотов. Нам и дальше будет без них прекрасно. Не слушайте этого урода!»

– Я уверен, что каждый из вас, – подвел черту Родос, и его красивые слова противоречили ледяному тону, – поймет, что от него требуется не только для его собственного благополучия, но и для процветания и дальнейшего существования человеческой расы. Спасибо.

Беллами почувствовал озноб. В речи Родоса не было тепла и оптимизма – нет, в ней звучало предупреждение. «Делайте, как я скажу, или прочь из стада», – угрожал Вице-канцлер. А Беллами не из тех, кто ходит по струнке, это уж точно. Он и в Колонии-то не шибко следовал правилам, что уж говорить о Земле. Тут, дни и ночи напролет бродя в одиночестве по лесам, он, черт возьми, окончательно отвык подчиняться кому бы то ни было. Впервые в жизни он был свободен. Как и все остальные.

Теперь Беллами ясно видел, что Родос никогда не простит ему происшествия на взлетной палубе. Наоборот, Вице-канцлер и его присные постараются на его примере дать понять, что ждет ослушников. А это означает казнь. Возможно, публичную.

Решение, которое пришло в голову Беллами, было всесторонне рассмотренным и взвешенным. Отсюда надо убираться. Потом, когда это будет не так опасно, он выберет момент и заберет Октавию, а пока за ней присмотрят Кларк и Уэллс. Беллами спиной вперед сделал большой шаг прочь от поляны, не сводя глаз с затылка Родоса. Он сделал второй шаг и врезался в дерево, крякнул, покачнулся и взмахнул руками, пытаясь восстановить равновесие. Ему удалось не упасть, но одна его нога угодила в груду сухого хвороста, который громко захрустел. Эхо подхватило этот хруст и принесло его прямо на поляну.

На звук повернулись сотни голов. Охранники, вскинув оружие, взяли на мушку кромку леса. Родос тоже среагировал на удивление быстро, моментально повернувшись к источнику звука. Беллами замер. Шевелиться было нельзя, потому что тогда его наверняка засекут. Ему оставалось только стоять, не шелохнувшись, и надеяться, что Родос и его охрана ужасно близоруки.

Не тут-то было. Родос заметил его почти сразу, и лицо Вице-канцлера исказилось гримасой восторга. Они смотрели друг на друга один долгий миг, в течение которого Беллами не был уверен, опознал ли в нем Родос того парня, который взял в заложники Канцлера. Потом обычно непроницаемое лицо Родоса расцвело неописуемой радостью.

– Вон там! – крикнул он охранникам, указывая на Беллами, те рванулись вперед и в рекордно короткий срок пересекли поляну.

Беллами развернулся, надеясь, что его знание леса сослужит добрую службу. Он мог, не снижая скорости, петлять меж деревьями и нырять под низкие ветви. Но не успел он пробежать и нескольких метров, как на него набросился один охранник, потом другой. Этот последний повалил Беллами на землю и попытался заломать ему руки. Беллами отбивался изо всех сил, и ему удалось вначале подняться на колени, а потом встать на ноги. Его сердце отчаянно колотилось, он даже мог ощущать, как при каждом ударе вибрируют ребра. В крови бушевал адреналин, и Беллами чувствовал себя одним из тех животных, которых он выслеживал и убивал, чтобы сотня продолжала жить.

Набежали новые охранники и стали окружать Беллами. Он сделал несколько маленьких шагов в сторону одного из них, а потом в последнюю секунду нырнул вниз, резко развернулся и помчался в противоположном направлении. Охранники старались не отставать. Беллами устремился в гущу леса, все еще надеясь, что ему удастся оторваться от погони. Однако охранники больше не пытались его схватить. Раздался резкий треск, и с самых высоких ветвей в воздух вспорхнули десятки испуганных птиц. Беллами вскрикнул, когда его плечо пронзила резкая боль.