Сияющий мир - Кара Колтер

— Какао остыло, — заметила Морган, явно не замечая его внутренней борьбы.

Она отпила глоток и забавно сморщила нос. На верхней губе осталась серебристая полоса пенки.

— Пойду сделаю еще. Устроим перерыв.

Эта фраза предполагала, что Нейт останется еще на какое-то время, и все разумные мысли разом выдуло из его головы.

Для себя он решил, что не может бросить ее так, с этой дурацкой елкой, лежавшей посреди комнаты, и подставкой, которая никак не желала служить по назначению.

Конечно, может.

Но не сделает этого.

Нейт прошел на кухню следом за Морган, посмотрел, как она готовит какао, и решил, что раз уж она так старается, то он выпьет чашку. А потом уйдет, и черт с ним, с деревом! Нейт порой нанимал мальчишку для подсобных работ, вот его он завтра и пришлет и, таким образом, сделает все, как и обещал.

Кухня в доме Морган, так же как и гостиная, вызвала в нем необъяснимую тоску. Она была опрятной, на столе — ни единой крошки, ни одного пятнышка. Все было так по-женски.

Нейт приказал себе уйти. Немедленно! Но, вместо того чтобы послушаться, он вернулся в гостиную и занялся подставкой для елки. Уж так точно все будет в порядке.

К тому времени, как в комнату вошла Морган, все было исправлено, и елка уже стояла посреди гостиной.

— Она просто огромная, — заметил Нейт.

Морган улыбнулась, ошибочно приняв это за комплимент.

— Правда?

Нейт тяжело вздохнул:

— Где вы хотите ее поставить?

— Вообще-то нужно было повесить гирлянду, пока она лежала на полу. Ладно, пускай, я позабочусь об этом позже. Пойдемте, а то какао опять остынет.

Нейт обреченно подумал о том, что теперь не уйдет, пока не повесит эту несчастную гирлянду — было бы слишком жестоко заставлять Морган изобретать способ, который позволит ей украсить это гигантское дерево.

Ему пришло в голову, что молодая учительница была из тех женщин, которых так просто не покинешь. И с каждой секундой это становилось все тяжелее.

«Ладно. Гирлянда. И все. После этого — сразу же отправиться домой».

Нейт сел на диван, и Морган протянула ему чашку. Он сделал глоток. Это был не тот быстрорастворимый горячий шоколад, который он заваривал для Эйс по воскресеньям. Это был напиток богов — настоящее какао с корицей.

У Морган Мак-Гир были ярко-зеленые глаза, глаза колдуньи. Может, она его заколдовала?

— Значит, на каникулы вы с Эйс ездите к родственникам?

Нейт пожалел о том, что не занялся сразу гирляндами. Вопрос был из серии тех, которые заставляли его раскрываться.

— Мы чередуем. В прошлом году мы ездили к моим родителям, во Флориду, в этом году будем у родных Синди, дяди Кейта и тети Молли. Они живут за городом. Мы поедем к ним после съемок и останемся на Рождество.

Он не сказал о том, что в его собственном доме сочельник приносил только горькие воспоминания. Он все время ожидал, что вот-вот раздастся стук в дверь и войдет Синди, нагруженная пакетами с покупками.

— Ну а вы? — поинтересовался он только для того, чтобы избежать дальнейших расспросов.

— Ох. — Неожиданно Морган смутилась. — Еще не знаю.

— К своим не поедете? — Нейт почувствовал, что дело было не только в нем. Она тоже скрывала что-то личное, что-то, заставлявшее ее грустить.

— Нет, — бодро ответила она. — Из-за этого «Рождественского ангела» я решила остаться.

Внимательно всматриваясь в ее лицо, Нейт снова почуял что-то иное, скрытое за наигранно равнодушными словами. И решился копнуть глубже.

— Наверняка ваша семья расстроится, если вы не приедете?

Морган пожала плечами, притворяясь беспечной:

— Моя мама переживает кризис среднего возраста. Проработав тридцать лет в страховом агентстве, она неожиданно все бросила, упаковала чемоданы и улетела в Таиланд. И Рождество она собирается отмечать на пляже.

— А отец?

— Родители развелись, когда мне было одиннадцать. У него сейчас другая семья, и я никогда толком не понимала, есть ли мне в ней место. Да и он тоже.

Нейт не знал, что и сказать.

Может, у него была и не самая лучшая семья, но они всегда знали, где место их детей! И сейчас его мать чуть ли не плакала, когда они с Эйс и Синди поедут на Рождество не к ним, а к родным Синди.

Сама мысль о ненужности была чуждой. Он так поразился, что едва сдержал порыв обнять Морган, усадить на колени и убаюкать, как одинокого и заброшенного ребенка.

— На самом деле это вовсе не так плохо, — храбро продолжила она. — Я впервые занимаюсь всеми приготовлениями самостоятельно. До того как сорваться с места, все делала мама, и еще как! Новые рецепты каждый год, новый стиль для елочных украшений. Она всегда делала Рождество чудом для меня... то есть она так старалась, но на самом деле — упаси боже тронуть хоть что-нибудь! Вдруг тогда не все будет идеально? Так что я абсолютно ничего не смыслю во всех этих приготовлениях, но очень хочу научиться. Без этого никак.

Морган совсем не умела лгать. Ей совершенно не нравилась перспектива встречать Рождество в одиночестве. Но Нейт поддержал ей.

— Точно, — мягко сказал он. — Никак.

— Конечно, индейку я готовить не собираюсь. Для себя одной — это было бы глупо.

— Вы будете не одна на Рождество. — Нейт понятия не имел, зачем он это сказал, да еще так уверенно, точно знал наперед. А ведь не знал. Абсолютно.

Морган притихла.

Нейт бросил на нее взгляд. Она сморщила нос, но совсем не так забавно, как когда пробовала холодное какао.

— Вы собираетесь плакать? — в отчаянии спросил он.

— Надеюсь, нет.

— Я тоже на это надеюсь.

Он изо всех сил сопротивлялся желанию обнять ее и прижать к себе, которое становилось все сильнее.

Вместо этого он взял ее за руку и легонько сжал. Вряд ли это была хорошая идея. Ничего особенного, казалось бы, но...

Морган так вцепилась в его руку, словно утопающий, хватавшийся за соломинку.

Именно в этот момент Нейту следовало уйти. Но он не мог — пока Морган нуждалась в нем.

Нейт осознал, что что-то в нем изменилось. Он покинул тьму, в которой блуждал, освободился от боли — только для того, чтобы протянуть руку помощи тому, кто в ней нуждался. В его жизни забрезжили лучи света, которых он так испугался вначале, что чуть не вернулся в темную дыру. Та прежняя жизнь не требовала от него ничего — ни делиться с кем-то своими чувствами, ни помогать кому-либо, да и вообще — ничего не ощущать.

Но сейчас ему совсем не хотелось возвращаться к такому удобному, непритязательному существованию.

Морган глубоко вздохнула.

— Давайте повесим гирлянды, — предложил Нейт.

Собственное горе научило его, что, если просто сидеть на диване, легче не станет. Нужно было что-то делать.