Тафгай. Том 8 (СИ) - Порошин Влад

— Ты откуда такой красивый? — Загоготал седовласый невысокий и широкоплечий мужик.

«Тренер, наверное, — подумал я. — А остальные, скорее всего, спортсмены. В этом деле у меня глаз намётанный».

— Смотрите мужики — чувак пропил всё до трусов? — Кто-то выкрикнул из салона и от смеха грохнули остальные парни.

— Не пропил, а ограбили, — с небольшой обидой произнёс я. — Между прочим с каждым может такое случится. Подкиньте до ближайшего отделения милиции.

— Давай залазь, бедолага, — вновь усмехнулся седовласый тренер и, внимательно рассмотрев мои бугристые мускулы, спросил, — спортсмен? Каким видом спорта увлекаешься?

Если скажу про хоккей, то как бы не признали в моём лице Олимпийского чемпиона и чемпиона Мира Ивана Тафгаева. А мне это надо? Нет уж, будем играть в несознанку.

— Было дело, занимался одно время, — соврал я. — Десятиборец, боролся с десятью разом.

— Да, здоров бродяга, — присвистнул ещё один парень, который с переднего сиденья убрал сумки и предложил мне сесть, когда автобус тронулся в дальнейший путь. — Кстати, на нашего маркшейдера Тимоньку чем-то похож. Только Тимонька жирный и неповоротливый.

— Точно, — хитро заулыбался седовласый. — Слушай друг, а ты в футбол играешь? А то у нас один центр, мать твою, форвард чуть тёпленький, пил всю ночь, сволочь такая, хотя его и предупреждали.

— Всё нормально, Михалыч! — Раздался возглас с заднего сиденья от какого-то лохматого мужика. — У меня всё под контролем, б…!

— Понимаешь, какое дело, — зашептал мне седовласый тренер Михалыч. — Начало сезона и у нас по календарю сразу две игры на центральном кизеловском стадионе. Сначала против «Динамо», затем через три часа против Ленинки. Ленинка — это прошлогодний чемпион, хрен с ней, а вот местному «Динамо» проигрывать западло. Я вижу парень ты спортивный, ноги как столбы, плечи мощные, давай за нас в центре нападения побегай. А в милицию потом сходишь, всё равно твоих грабителей в лучшем случае через год найдут. Тут же зоны кругом, лихого народа полно.

— Футбол значит, — задумался я и примерно минуту молчал, ведь играл в последний раз в детстве, но так как должен был уже в понедельник оказаться в Москве, то, кивнув головой, сказал. — Давайте поступим так. Я против вашего «Динамо» отыграю, но вы мне дадите 45 рублей в долг и адрес, куда мне потом выслать эти деньги из Москвы. Да, и ещё чего-нибудь из одежды выделите.

— Так ты москвич? — Заинтересовался парень, с которым мы сидели рядом.

— Я же говорю, приехал друга проведать в колонию-поселение, и вот попал, — ответил я. — Денег — нет, паспорта — нет, из одежды — одни трусы остались.

— 45 рублей? — Задумался седовласый тренер. — Нехило. Ладно, будут тебе деньги. Значит запоминай, если тебя спросят — кто такой? Ответишь, что маркшейдер шахты «Широковская» Иван Тимофеев. А парни в игре тебя будут кликать Тимоня, им так проще. Всё же с «Динамо» играем, эти потом привяжутся, ещё и игру опротестуют.

«Сюрреализм, — подумал я, выбегая под звуки футбольного марша на поле с лысым газоном. — Ещё несколько дней назад играл в Чикаго для 18-ти тысячной толпы в финале Кубка Стэнли, а сейчас буду гонять мяч против какого-то уездного „Динамо“ для трёхсот человек на единственной деревянной трибуне. Прямо какое-то зазеркалье, блеск и нищета».

— Тимоня, — обратился ко мне капитан команды шахты «Широковская», невысокий мужик лет 30-ти, к которому все уважительно обращались Дмитрич. — Ты парень здоровый, поэтому мы тебе будем в штрафную площадь грузить с флангов, а ты уже постарайся хотя бы штуку головой затолкать. И в центре поля, когда вратарь выносит мяч, так же активней борись на втором этаже. Ну, и пожалуй всё, не робей, здесь тебе не Высшая лига.

— И не киевское «Динамо», — буркнул я себе под нос, искоса глянув на будущего соперника.

У команды в белых футболках с буквой «Д» на левой груди и в голубых трусах, к моему облегчению, не было ни одного парня моих габаритов. Самый высокий защитник бело-голубых был максимум метр восемьдесят пять. «Значит сейчас будет весело», — усмехнулся я, когда главный судья дал стартовый свисток и динамовцы разыграли мяч с центра поля. И я по хоккейной привычке рванул сначала прессинговать одного, затем другого, а после, не рассчитав качества сцепления бутсы с футбольным газоном, рухнул прямо в пыль под гогот немногочисленных зрителей.

— Сила есть, ума не надо, — услышал я за спиной, как выразился по поводу меня капитан команды Дмитрич, который расположился в центре полузащиты.

«Посмотрел бы я на вас, если бы мы тут все стояли на коньках», — начиная заводиться, подумал я и, вскочив, посеменил в сторону своей штрафной площади, ведь местное «Динамо» уже переместило игру к нашим воротам.

Вообще, первые пятнадцать минут я отбегал вхолостую, коснувшись мяча на доли секунды всего три раза. «Идиотская игра, бей-беги, толи дело хоккей, бегаешь в разы меньше, зато играешь в разы больше», — думал я, пытаясь хоть как-то помочь свой команде зацепиться за мяч и организовать первую вылазку к чужим воротам. Местные динамовцы неожиданно оказались соперником более умелым и организованным, чем мои временные одноклубники. Они чаще и точнее передавали мяч друг другу и уже дважды били по воротам с опасных позиций.

Но когда соперник физически подсел, показала зубы и моя шахтёрская команда. Дмитрич из центра поля сделал длинную точную передачу на левый фланг, где мяч с третьей попытки укротил наш крайний полузащитник, и с криком: «Тимоня, держи!», сделал пас на меня. Естественно кроме моей мощной фигуры на мяч рванули сразу двое динамовцев. Однако почувствовав себя в знакомой стихии, я без труда этих игроков в бело-голубой форме буквально опрокинул, распихав широкими плечами, и первым вцепился в мяч, прижав его стопой к земле.

— Давааай! — Заорали на трибунах, воочию увидев, что такое настоящий мужской контактный футбол.

Я же, пропихнув футбольный снаряд вперёд к воротам соперника, попёр в чужую штрафную словно танк. Один из защитников «Динамо» тут же попытался с боку этот мяч отнять, но, воткнувшись в мой корпус, отлетел метра на три, растянувшись на плохо проросшей травке.

— Пасуй! Пасуй, дубина! — Потребовал, выскочивший справа от меня, капитан Дмитрич.

«Я тебе сейчас покажу свою дубину!» — зло прошипел я себе под нос и, сделав богатырский замах, шарахнул по мячу. Однако ожидаемого эффекта мой удар не произвёл.

— Б…! — Выругался я, когда мяч, подпрыгнув на кочке, срезался и полетел метров на двадцать мимо ворот соперника, после чего выкатился за лицевую линию.

— Мазила, — пробурчал Дмитрич и лёгкой трусцой побежал к центру поля, чтобы там встретить новую атаку соперника.

Кончено, можно было бы после этих обидных эпитетов, дубина и мазила, психануть, и оставшееся время первого тайма просто повалять дурака, но лично я отступать не привык, тем более когда заключил деловое соглашение. «Я в отличие от некоторых политических проституток, слова на ветер не бросаю», — подумал я и с удвоенной энергией бросился в борьбу за мяч, которая пока получалась у меня гораздо лучше, чем созидательный и красивый футбол.

Возможно поэтому к сороковой минуте матча на механическом табло всё ещё висели нули. Толку от меня в атаке не было, зато в отборе я так приноровился, что динамовские футболисты стали побаиваться вести игру через центр. А на 42-ой минуте наша шахтёрская команда получила право на подачу углового. Дмитрич, который пробивал все стандарты, пошёл на угол поля.

— Шайбу! Шайбу! — Вдруг вспомнили хоккейную кричалку малочисленный футбольные болельщики.

И я буквально кожей почувствовал, что этот розыгрыш — мой шанс, поэтому не обращая внимания на персональную опеку, встал на одиннадцатиметровую отметку и поднял руку вверх, дескать — навешивай сюда. Дмитрич дождался свистка главного судьи, разбежался и навесил точнёхонько на мою буйную головушку, ведь она возвышалась над всеми. И я, что было силы, выпрыгнул и махнул башкой по мячу. Но это вышло так коряво, что мячик сначала ударился в землю, затем подскочил и угодил в грудь защитника «Динамо», который замешкался и не смог его вовремя вынести из штрафной.