Дом лжи - Дэвид Эллис

демонстративно, одну за другой, рву их на части.

– И, пожалуйста, зови меня Вики.

16. Саймон

Я прохожу полмили от школы до Тайтл-энд-Траст-билдинг, что на пересечении улиц Кларк и Рэндольф, в Петле. Маршрут выбираю длинный, специально чтобы побыть в своем любимом месте: на бетонном променаде у озера, где слева плещет сердитая вода, а справа проносятся по Лейк-Шор-драйв автомобили. Облака ядовитого смога закрывают небо, но это не останавливает ни велосипедистов, ни любителей роликовых коньков, ни бегунов, которые пролетают подо мной кто на север, а кто на юг. Как же я люблю этот город…

Теперь здание переименовали, но многие по-прежнему называют его Тайтл-энд-Траст-билдинг. Именно такое название оно носило в девяностые, когда в нем был офис юридической фирмы моего отца. Он открыл его самостоятельно, после того как откололся от своих прежних партнеров из-за какого-то спора. Тогда в этом здании располагалось немало юридических фирм, самых разных. Может, какие-то из них и сейчас здесь.

Помню, как однажды пришел сюда с отцом в субботу. Мы сели в метро на зеленую ветку и приехали сюда, что само по себе уже приключение, особенно в выходные. Поднялись на эскалаторе на семнадцатый этаж. Отцовский офис был как раз на середине коридора. Помню дверь из матированного стекла с табличкой, на которой замысловатым шрифтом было написано «Юридические услуги Теодора Добиаса», и помню, как мне это казалось круто.

В те дни отец еще «перебивался», как он сам это называл, – занимался в основном производственными травмами и компенсациями рабочим, а еще автоавариями, съездами с трассы и всяким таким. Случались и уголовные дела, обычно связанные с вождением в нетрезвом виде или завладением чужой личной собственностью. Ему бы долбить и долбить Четвертую поправку, но, к несчастью, для этого у него была моя мать. А он выполнял функции чего-то вроде скорой юридической помощи. «Получили травму на работе? Вам нужен тот, кто защитит ваши интересы!»

Слава богу, он не злоупотреблял дешевой рекламой. Его лицо никогда не смотрело на меня с борта автобуса.

А потом отец напал на золотую жилу в виде случая об инвалидности, причиненной ударом электрическим током, и стал миллионером. Тогда он поменял офис. И еще многое в своей жизни.

Я захожу в Тайтл-энд-Траст-билдинг, беру в фойе кофе «Старбакс» и усаживаюсь в приземистое кожаное кресло, каких тут множество. Вытаскиваю зеленый телефон, купленный в Индиане, вставляю в него сим-карту. Впервые со дня покупки я включаю телефон, и пока он оживает, капают первые секунды из оплаченной мной тысячи минут. Делаю глубокий вдох и начинаю печатать:

Проверка… проверка… 1, 2, 3. Проверка… проверка… 1, 2, 3. Эта штука работает?

Нажимаю на «отослать» и перевожу дух.

Она ждет от меня сообщения – нашего первого сообщения – сегодня в десять утра. То есть я надеюсь, что ждет. Надеюсь, что она сидит сейчас с ядовито-розовым телефоном в руке и ждет известия от меня.

Зеленый телефон в моей руке начинает вибрировать. Я чуть не давлюсь кофе от неожиданности.

Ну, здравствуй, незнакомец.

Она пишет другим шрифтом, чем я. Мои буквы простые и квадратные, ее – с округлостями, более изысканные, даже чувственные. Что ж, нам это подходит. Я пишу:

Прием нормальный?

Не самый сексуальный ответ, да уж. Но Лорен живет в старом доме с толстыми стенами, как многие в Грейс-Виллидж. И у многих из тех, кого я там знаю, есть проблемы с сигналом внутри дома.

Она отвечает:

На балконе.

Ага, на балконе хозяйской спальни, значит.

Я пишу:

Мы должны соблюдать осторожность.

Но не отсылаю это сообщение. Что-то не задается у меня начало. Куда это годится: у чувака первый тайный контакт с любовницей, а он расспрашивает ее о качестве связи – что за чушь? А потом сообщает, что надо соблюдать осторожность – вот так романтика…

Да, надо было заранее продумать, что именно я буду писать. Но теперь поздно. Поэтому я стираю написанное и пишу снова:

Нам надо быть осторожнее. Я не хочу тебе все испортить.

Ну вот, так лучше – кавалер выражает заботу о даме. Но сексуальности все еще не хватает. Ну-ка, Саймон, давай, пришпорь воображение.

Я никогда такого раньше не делал.

Не годится. Конечно, это сущая правда, но не годится.

Вопрос по типу популярной телевикторины: Что самое неподходящее он может сказать ей в такую минуту?

(а) Я тебе нравлюсь? Правда? Потому что ты мне нравишься, аж жуть!

(b) Ты устала? Ты же всю ночь являлась мне в моих мыслях.

(с) Я никогда не встречал такой, как ты.

(d) Кажется, я тебя люблю.

(e) Ничего из вышеперечисленного.

Выбираю вариант (е). Попробуем обойтись без слова на букву «л». Как тебе такой ответ:

Я не могу перестать думать о тебе.

Уже лучше. Да. Я нажимаю на «отправить», чтобы не дать себе передумать, и делаю еще глоток кофе. На экране напротив ее имени начинают мигать точки – она пишет:

До встречи.

Вау. Ф-фу-у. Первое включение состоялось.

Я закрываю телефон, выключаю его и вынимаю сим-карту.

* * *

Викер-парк. Когда я был студентом, это было популярное местечко – здесь тусовались, зависали с друзьями, просто жили. Оно и сейчас такое, только народ помолодел и переоделся – теперь тут сплошь яппи[20], и многие места, где раньше можно было нормально недорого поесть, выпить кофе и послушать музыку, теперь превратились в магазины «AT&T» и «Лулулемон» или в банкоматы «Пятый/Третий».

День я провожу в школе. Примерно в семь пятнадцать выхожу и отправляюсь в десятимильную круговую пробежку по Викер-парку и назад. Примерно на полпути останавливаюсь у бара «Вива Медитеррейниа» на Дамен, к северу от Северной авеню. Здесь я еще не был. В патио, выходящем в переулок, полно посетителей – люди в рабочей одежде сидят тут, видимо, еще со «счастливого часа», студенты и аспиранты только начинают подтягиваться. Этим не повезло – последние два активных лета у них отнял COVID-19, и они только начинают оживать.

Я стою в переулке, потный, по-хорошему уставший, и оглядываюсь по сторонам. Справа от меня задний дворик «Вива Медитеррейниа», патио. Слева – задний фасад кондоминиума, вход в который с соседней улицы. Кое-кто из жильцов жарит мясо и попивает коктейли в своих патио.

Итак, я в гуще людей, все отдыхают, меня никто не замечает, не толкается и не пихает.

Решено. Здесь и будет мое место. В