Сыщик - Владимир Сисикин

— Пять! — крикнул Кетя.

— Шесть! — крикнул Китя.

— Шестнадцать! — крикнул Котя. — Нам, котятам, нетрудно!

Это, пожалуй, многовато, — заметил председатель, — а вот хотя бы два раза в день — обязательно. Кто за предложение близнецов, прошу голосовать.

Все проголосовали единогласно и хором крикнули:

— Близнецы — молодцы!

— Какая нам смена растет, — прошептал Слон, растроганно глядя на котят. — Чистые лица, чистые помыслы…

И все вдруг заметили, что тучи рассеялись. Что выглянуло солнышко. Что ветер утих.

Доблестный слесарь сокрушает диван

На присутствующих пала мутная тень. Над двором висел полупрозрачный кривой чемодан. Из корзины летательного аппарата свешивалась веревка, на конце которой болтался героический сыщик Шарик. Держась из последних сил, он висел над бездной двора, и с неба донесся его голос:

— Здесь бандиты! Я их поймал!

Шарик сделал попытку зацепиться за верхушку дерева, но веревка качнулась, и в когтях у сыщика остались лишь обрывки тополиных листьев.

Еще раз. Безуспешно.

Обессиленный Шарик сползал по веревке всё ниже. Толпа стояла, закаменев.

— О ужас! Ужас! Ужас! — прошептал артист Попугай-Амазонский.

Шарик крикнул:

— Они не могут улететь, потому что ветер утих!

Бесстрашный слесарь Федя Медведь кинулся к тополю, могучими лапами обхватил могучий ствол, крякнул и полез. Очень быстро он стал невидим в густой листве. Все разбежались в стороны и напряженно наблюдали за деревом, к подножию которого осыпались кусочки коры. Иногда вздрагивала ветка, и только поэтому можно было определить, где находится Федя. Вот еще одна шевельнулась. Еще одна — повыше.

…Шарик висел, стиснув челюсти, закрыв глаза. Мало того, что сыщик раскачивался как маятник, его еще вертело вокруг собственной оси. Шарика замутило. Там, на вершине телевизионной башни, вцепившись в убегающую веревку и ухнув в серые тучи, он подумал: «Ага, попались!». Но когда каждая шерстинка Шариковой шкурки намокла и его стала бить дрожь, когда в нескольких сантиметрах от него пронеслась теплая тень заводской трубы, когда, наконец, в разрыве облаков, в немыслимой дали, он увидел крохотные прямоугольнички крыш, Шарик начал понимать, что, скорее, не преступники попались, а он, сыщик… Шарик воспрянул духом, когда увидел знакомый двор, полный друзей. Но за тополь уцепиться не удалось, а последние силы уходили…

«Может, бросить веревку? — подумал Шарик. — Две секунды — и всё…».

— Слышь, — раздался рядом густой задыхающийся бас, — слышь, друг, дай лапу!

«Это кажется, — подумал Шарик, не открывая глаз. — Бред».

— Дай лапу, слышь, ч-черт лохматый! — рявкнуло так, что глаза Шарика сами собой открылись.

На тонкой ветви тополя — просто чудо, как она выдерживала, — балансировал доблестный слесарь Федя Медведь!

Шарик потянулся к спасителю, но в этот момент сыщика повернуло к нему спиной. Федя цапнул, но только репей содрал с Шарикового хвоста.

— Эх-х! — шумнул слесарь, и под ним опасно захрустело.

А Шарика с бешеной скоростью завертело волчком.

— Не вертись ты! — осердился Медведь.

— Как же я могу не вертеться, если вы меня сами завертели! Вы палочку сломайте, палочку, и меня доставайте!

Молоток! — одобрительно проворчал Федя и, пятясь, пополз к стволу, но в этот момент — фр-р — в воздухе рядом с Шариком очутился Воробей. Он вцепился клювом в многострадальный хвост Шарика и, усиленно работая крыльями, остановил вращение.

— Брось дрова ломать, понял! — крикнул Николай Медведю, который выламывал громадный сук. — Я сыщика раскачаю и к тебе подтолкну. Раз-два, взяли, раз-два, взяли, раз-два…

— Н-на! — раздался сверху злорадный возглас, и что-то просвистело мимо Воробья.

Внизу раздался жуткий волчий вой. Это не своим голосом взвыл Козел, которому пуля, выпущенная Крысом из рогатки, угодила в спину.

Тимофей ринулся под дерево.

Иван Иванович ударил в набат и объявил:

— Воздушная тревога! Всем в укрытие!

Население перешло под густую крону тополя. Только активный общественник бесстрашно остался на прежнем месте, чтобы наблюдать развитие военных действий.

Над краем корзины свесилась морда Крыса, который снова заряжал рогатку.

— Ах ты ж, кр-рыса ты летучая! — воскликнул пылкий Николай, бросаясь вверх.

Крыс успел выстрелить. Кувыркаясь, Николай полетел вниз. Плавной спиралью опустилось мимо Шарика серое перышко…

Снизу донеслось стоголосое «ах»…

Плохо пришлось бы храброму Воробью, если бы не Иван Иванович. Только он мог совершить такое.

Мог бы, конечно, кое-что предпринять артист Попугай-Амазонский. Он мог бы стрелой взмыть в воздух навстречу Николаю и задержать его падение. Но артист не сделал этого, так как со страху забыл, что у него есть крылья.

Зачем, зачем некоторым даны крылья? Непонятно…

А Иван Иванович поступил просто и гениально.

Он подсунул под Николая диван, выставленный Козлом для выколачивания!

И когда Шарик посмотрел вниз, Николай, охромевший, если можно так сказать, на одно крыло, ругался, лежа на диване.

…Что-то больно кольнуло сыщика в бок. Это Медведь пытался подцепить Шарика здоровенным суком.

Шарик вцепился зубами в деревяшку, и слесарь, затаив дыхание, чтобы не потерять равновесия, потянул Шарика к себе. Ветвь под Медведем, согнутая в дугу, мелко дрожала, готовая каждую секунду обломиться или вывернуться из-под ног. Это было так похоже на смертельный цирковой номер, что Лев Заяц по привычке рассыпал длинную зловещую барабанную дробь.

Иван Иванович на всякий случай подтащил диван.

— Опять мой диван хватают! — всполошился Козел. — Свой выносите и подставляйте! Это вам не сетка, это диван, совсем новый, не видите, что ли?

В это время подлая Нюрка, татуированная Муха, ринулась в пике из корзины аэростата. Нюрка вжикнула в ухо Феди и заметалась там, как в гулкой раковине, панически вопя:

— Упад ежжжжжж!

Медведь дернул ухом и едва не потерял равновесие. Однако палку, за которую держался Шарик, не отпустил.

Муха шмыгнула в другое ухо Феди, и, как показалось Медведю, прямо в мозгах у него заверещало:

— Раззззобьежжжжжжся в лепежжжжжку! Слесарь прижал ухо, но в голове всё равно орало:

— Раззззможжжижжжжся!

Тогда рассвирепевший Федя свободной лапой нанес себе сокрушительный удар по уху. Медведь не рассчитал силы удара. В голове помутилось, и слесарь с ужасным шумом и ревом, ломая ветви, сверзился с тополя. Медведь рухнул на диван, который мгновенно превратился в груду щепок, тряпок и проволоки.

Несколько секунд с дерева сыпались рваные листья.

По двору непредсказуемыми зигзагами прыгала диванная пружина. Козел поймал ее и прижал к груди.

— Как же так, — пролепетал он, — мой диван… совсем новый…

Из кучи того, что совсем недавно было диваном, вылетела Муха и уселась на правый рог Тимофея. Она довольно потирала лапки.

Куча зашевелилась, и показалась голова слесаря. Глаза его блуждали.

— Где? — спросил он. — Где эта… Где она? Я ее сейчас…

— Жжжжмякнулся? — сказала Муха, перелетая на левый рог Тимофея. — Я предупрежжжждала!

— Ты живой, Феденька! — обрадовался Козел. — Отдавай за диван деньги.

И здесь Медведь увидел Нюрку и влепил ей изо всех сил. Вернее, Муха-то упорхнула, а Тимофей получил по рогам. С тех пор до конца своих дней Тимофей, услышав слово «деньги», бежал куда глаза глядят с воплем: «Не надо!»

— Еще разок! — подзадоривала Муха, виясь над головой Попугай-Амазонского.

Слесарь схватил громадный сук и с рычанием погнался за Мухой.

Жильцы дома № 1 бросились врассыпную.

В опустевшем дворе, по-петушиному задирая ноги, бестолково метался артист. Он опять забыл, что у него есть крылья. По пятам за артистом с трехметровым дрыном мчался яростный слесарь, а подлая Нюрка азартно визжала над Амазонским:

— Бей своих, чтоб чужжжие боялиззззз!

— Уйди, Амазонский! — надрывался Федя, размахивая своей страшной палицей. — Уйди с-под Мухи!

Неизвестно, чем бы кончилась погоня, если бы с небес не грянуло приказание Крота:

— Нюрка, сюда!

Федя метнул ей вслед свое оружие. Едва не задев Шарика, палица провалилась в небо, а через семнадцать минут с грохотом свалилась на крышу дома № 1, где и лежит до сих пор.

— Смотрите, смотрите! — закричали глазастые близнецы.

Конец веревки, свободно болтавшийся под сыщиком, вдруг загнулся крючком и, словно кобра, покачиваясь, стал подниматься! Веревка, как живая, несколько раз обернулась вокруг Шарика. Это Нюрка, уцепившись за конец каната и летая кругами, связала сыщика!