Локки 3. Потомок бога - Евгений Валерьевич Решетов

— Что-то вроде того, — ответил я, усевшись на подоконник.

Баронесса неодобрительно посмотрела на меня, но никак не стала комментировать мой поступок. Вместо этого она сощурила глаза и хмыкнула:

— И почему мне кажется, что у этого Робин Гуда фамилия Громов?

— Потому что ты проницательная особа.

— Громов, ты же понимаешь, как это выглядит? — процедила она, стиснув челюсти.

— Как счастье, пусть и мимолётное?

— Нет, — огрызнулась девушка. — Ты же обещал, что моя репутация не пострадает, если я соглашусь играть роль твоей невесты. А сам поступаешь как какой-то кобель, даря цветы стаду первокурсниц.

— Я их не дарил. Всё несколько сложнее… — вздохнул я и рассказал девушке, как так получилось.

Моя история немного успокоила её, однако в глазах баронессы остался злой блеск.

— А ты с какой целью нашла меня? Соскучилась? — ухмыльнулся я.

— Вот ещё, — фыркнула она, поправив чёрные как вороново крыло локоны. — Ты узнал, что с Ратниковым?

Мне не понравился требовательный тон девушки. Она уже начала переходить грани дозволенного. Поэтому я холодно глянул на неё, склонив голову к плечу. Будто прикидывал, какую стену может украсить её скальп.

Девушка сразу почуяла, куда подул ветер, и сбавила обороты.

— Тебе удалось узнать, что с Ратниковым? — чуть виновато проговорила она, хмуря лоб.

— Нет. Но я знаю, где можно найти высшую жрицу Маммоны. Сегодня ночью я доберусь до этого места, ежели всё пойдёт по плану, — негромко сказал я, хотя среди шума шагов, возгласов и разговоров кадетов мои слова и так не мог расслышать никто, кроме баронессы.

— В котором часу мы выступаем? — сразу же подобралась девица, резко посерьёзнев. Между её бровями пролегла крошечная складка, а глаза стали задумчивыми.

— Мы? Нет, только я. А ты спишь в своей кроватке и мечтаешь о славе. В этом путешествие ты мне будешь только мешать.

— Но ты обещал, — напомнила она и порывисто сложила руки на груди, скрытой рубашкой и кителем с нашивками.

— Было дело, — согласился я. — Но ты в этом путешествии славы не найдёшь. Никто в академии не похвалит тебя и не выдаст награду. Твоя репутация останется на том же уровне, а твой отец не пустит скупую мужскую слезу из-за гордости за свою доченьку. А вот голову ты легко можешь там сложить.

— Я хочу помочь Ратникову. Мы должны ему, — упрямо сказала она, глянув на меня исподлобья.

— Твоя смерть ему явно не поможет. Ты же взрослая девочка, включи мозги. Мне проще будет одному, чем ещё и за тобой присматривать.

Баронесса открыла рот, желая, видимо, выдать нечто вроде того, что она способна за себя постоять. Однако вдруг замерла, а её взор будто бы устремился в прошлое, туда, где весело скалились жрицы Маммоны, готовые принести её в жертву.

Огнева подумала пару секунд и нехотя сказала:

— Кажется, на сей раз ты прав.

— Молодец, — скупо похвалил я её и посмотрел на кадетов, втягивающихся в аудитории. — Вот-вот начнётся лекция.

Смертная рассеянно кивнула и двинулась прочь, явно глубоко задумавшись.

Я пару мгновений полюбовался её упругой попкой и отправился на лекцию. Та прошла довольно интересно, хотя кадеты порой перешёптывались, снова вспомнив о прошедшей дуэли Огневой с Беловой. Вид разговаривавшей со мной баронессы снова всколыхнул эту тему. Многие остались недовольны тем, что дуэль закончилась примирением. Ох и кровожадный здесь народец, любо-дорого посмотреть.

После лекций я двинулся к выходу из корпуса, ступая по мраморным плиткам пола. Со стен на меня смотрели портреты бородатых учёных, а уши поймали разговор троицы кадетов, идущих вместе с ручейком смертных. Все трое выделялись своей худобой, опущенными плечами и стрижками под горшок.

— Боги, этот Громов уже всех достал. Везде только и слышно — Громов, Громов, Громов. Спасу от него нет, — в сердцах прошипел один из них и глянул на остальных, продемонстрировав поджатые бледные губы, окружённые прыщами.

— Ага, надоел уже, — решительно вторил ему другой, пытаясь скрыть нотки тоски и зависти, мелькнувшие в голосе.

— Нельзя разве жить как нормальный человек? Тихо и спокойно? Не выпендриваться, — пробормотал третий, возмущённо пыхтя.

Ох, как же у этих лохов подгорали задницы! Они буквально сгорали на медленном огне зависти. Будь в этом мире социальные сети, они бы точно оказались среди числа тех, кто поливает говном пользователей, сидя в проперженном кресле в обшарпанной комнате. Отбросы, а не люди.

Вдруг один заметил меня и тут же расплылся в приветливой улыбке, а его глаза панически забегали. Он точно прикинул, много ли мне удалось расслышать из их разговора?

— Громов! Добрый день! — сказал он, привлекая внимание своих приятелей, чтобы они не ляпнули ещё чего-нибудь лишнего.

Те испуганно вздрогнули и тоже заискивающе заулыбались мне.

— Говорят, ректор отправляет вас в Петроград. Мудрое решение с его стороны, — продолжил первый, слегка успокоившись. Я же не бросился ломать его острый нос, а значит, наверное, ничего не слышал.

— Вы, как никто, достойны такой поездки, — поддакнул другой урод.

Я гадливо глянул на них и прошёл мимо, чувствуя истинное презрение. Какие же они мерзкие. Аж помыться захотелось! Это был как раз тот случай, когда не хотелось мараться, раздавая лещей этим ублюдкам. Они ведь всё равно ничего не поймут. А вот собственная зависть для них и так замечательное наказание. Она их выжрет изнутри, превратив в желчных изгоев, которых все ненавидят.

Или всё же потратить на них пару минут и надавать пинков?

Но подумать над этим важным в кавычках вопросом мне не дал телефонный звонок. На экране сотового высветился номер Громова. Кажется, он уже подъехал к воротам. Так и оказалось. Он сообщил мне, что уже ждёт.

Тогда я плюнул на этих уродов и быстро покинул корпус. Взял в общежитии деньги и добрался до ворот. На проходной меня без проблем выпустили, но сказали, что через десять минут надо вернуться. Да я и сам не собирался задерживаться на улице.

Тучи уже сгустились, налившись густой чернотой. Ветер усилился, гоняя по тротуару мелкий мусор. Голуби и воробьи попрятались в ожидании дождя.

Громов тоже опасливо поглядывал на мрачные небеса, прислонившись задницей к двери новенького внедорожника.

Мужчина торопливо поздоровался со мной и цапнул протянутую пачку денег, а затем вручил мне сумку с пятью заряженными ловушками. Он даже