Год охотника - Татьяна Эльдарова

Она. Я... В твоих мыслях, чувствах, желаниях...

Франц. Всегда ли так будет?

Она. До последнего мгновения...

"И в последнем листе - совершенство земли..."

Нет, тетрадь в кожаном переплёте была честно возвращена ещё тогда, во время "дела фермера", в огнедышащем мае...

Но в середине сентября - поразительно! - снова попала к Францу.

Глава седьмая

Родовое гнездо

Осеннее утро выдалось прозрачным - как слеза младенца.

- Фима! - прокричал в окно Бурханкин. - Идём скорее к Диане!..

Игорь Максимильянович и сам не понимал, почему так сопротивляется визиту. Кратковременное майское знакомство чиркнуло по нему спичкой. Лучинка прогорела, ощущение вспышки - осталось...

- Почему я должен этим заниматься? - возмущался Франц. - Кто я вам: плотник, кровельщик?.. У любого из местных - знаний и практики на порядок больше, чем у меня. Флигель по швам расползается - пусть она мастеровых наймёт. Только рады будут заработать. А я всего-навсего юрист. У меня своей работы - конь не валялся...

Бурханкин не отставал:

- Во-во-во, ей нужнее всего твой опыт. Дырку-то заделать, это... проще простого. Но надо же проверить вначале, что там. У тебя столько случаев было! Твой опыт...

- Мой опыт бережёт меня от грубых ошибок, - перебил Франц, - именно потому, что я убежден: браться нужно за дело, в котором разбираешься. Или, по крайней мере, не можешь испортить.

- Так она и просит: чтобы ты разобрался!

- Во-первых, не ори. Я прекрасно слышу! Во-вторых, флигель и в мае на ладан дышал, там не разбираться надо, а разобрать: аккуратно, по брёвнышку, чтоб в один прекрасный момент на её голову не свалился. Разобрать и продать, как стройматериал... А в третьих, сказал же ясно: не пойду.

- Просто, это... душа болит, - промямлил Бурханкин. - Третий день одно и то же: как вечер, начинает из угла дуть... А потом, это... Сыплется...

- Вот пусть тогда уезжает!.. Откуда она вообще тут взялась на нашу голову?!..

- Ну что ты злишься, Фима!.. Не может она оставить флигель в таком состоянии! Без неё же за ним, это... никто не присмотрит! Может, сходим, просто посмотрим - и всё! А ты просто подскажешь, к кому обратиться, а?

Франц и сам бы не сказал, почему так раздражён:

- У тебя всё "просто"! Русским языком ему говоришь, - нет, не понимает.

- Я тоже, между прочим, не на немецком, - обиделся егерь.

Франц глянул на него подозрительно.

- С какой радости ты о ней так печёшься? Кто она тебе - родственница, приёмная дочь, внучатая племянница? Что, особый интерес?.. - И тут же пожалел о сказанном.

Но вдовец Бурханкин лишь взглянул в ответ с укоризной. Что с него взять, говорил взгляд. На охоте - нормальный человек. И вообще, за прошедшее лето я, Бурханкин, не раз уже испробовал разноцветности его настроения, - объяснял взгляд.

- Не любишь ты жизни, Фима, вот что!.. Вон Фомка твой - собака, а и то радуется, что живёт!

Игорь Максимильянович вскипел быстро, как тефалевый чайник:

- Знаешь что, шёл бы... к своей племяннице.

- А может, вместе пойдём?.. - Егор Сергеевич опустил голову. Затоптался на одном месте, начал расковыривать дырку в засаленном ватнике. Поглядел Игорь Максимильянович сверху вниз на понурую макушку егеря и понял: придётся уступить!

По дороге к Большому Дому Бурханкин суетливо успокаивал Франца:

- Нет, ну ты погляди, красота-то кругом!.. Ну, где ты такое увидишь?! Ну скажи, скажи, разве не стоило перебраться сюда из райцентра? Хоть воздухом дышишь, даже если сидишь за своим телевизором, кнопки печатаешь, глаза портишь...

- Сто раз тебе говорить, не телевизор это, а монитор, - свысока заметил Франц (который быстро поднаторел в общении с компьютером). - А "кнопки" я не печатаю, как ты выразился, а нажимаю! И прок, между прочим, есть кое-какой. Удобства организовал - раз!, титан поставил - два!, договорился провести отопление - три. Не всё сразу: курочка - по зёрнышку...

Несмотря на показное недовольство, Франц наслаждался прогулкой. Пробитая крепкими снарядами грибов, расцвеченная рябиновым салютом, разрумяненная от листвы, - земная плоть, казалось, позабыла, что весь этот хрустящий карнавал - предвестник близкой смерти...

"Нет, - думал Игорь Максимильянович, - даже после Пушкина описывать это не бессмысленно!.." - Он был заворожён нежными тоскливыми запахами... Околдован ажурной вязью веток, пылавших всеми оттенками осеннего пожара...

И вдруг вспомнился ему служебный кабинет, картина Левитана... Осенний пейзаж выходил за раму, продолжаясь на белой стене оранжево-розоватыми облаками. Уборщица оправдывалась: мол, обрамленная в багет репродукция мешает отмывать следы дознания. А раз (они тогда из-за ангины Лизхен прервали отпуск и вернулись из Ялты парой дней раньше) на стене, как чьё-то безмолвное восклицание, алела пятерня. И это при его-то стремлению к порядку!

*** Трещина

Завидев Диану Яковлевну у крыльца флигеля, Франц открыто улыбнулся через весь двор: "Чего, дурак, упирался?..."

Она задумчивым взглядом гладила кроны деревьев над пиками ограды, словно что искала. Сквозь растворившееся в очках солнце, узнала гостей.

- Привели?.. Наконец! Здравствуйте, Игорь Максимильянович!..

Франц вздрогнул, застегнул кожаный пиджак, огладил волнистые пряди над залысинами, подтянулся, подошёл, поздоровался.

- Рад вам послужить, фрау Диана Яковлевна!

"Фрау", будто испытывая, показала правую руку:

- Игорь Максимильянович, вот посмотрите...

Франц внезапно ощутил дразнящий аромат. Снизу поддержал протянутую ему ладонь, легко её пожал, поклонился, одновременно рассматривая.

Было от чего прийти в недоумение.

"Что за глупость? - подумал он. - При чём здесь мой профессионализм-то?.."

На глубокой подробной дельте линий жизни смиренно лежали никчёмные мелочи: деревянная прищепка, перо от чернильной авторучки, грецкий орех и ладанка на шнурке серебряного плетения. Ладанок, подобных этой, ему прежде видеть не доводилось: натуральный шелк, правда, очень ветхий, и тончайшей ручной работы именная вышивка-вензель.

- Ну, вы теперь - просто Али Баба! - иронически воскликнул Франц.

Бурханкин укоризненно покачал головой: не люблю, мол, эти вот намеки мужик, баба... Лучше бы уж ты выругался! (Матерные выражения он прощал, хотя сам не употреблял.)

Франц поинтересовался с ноткой иронии в голосе:

- В какой же пещере Сим-Сима вы нашли эти сокровища?..

- Обнаружила в стыке брёвен, - спокойно объяснила Диана Яковлевна. Почувствовала: из угла дует... Решила подлатать, а там... Сплошные щели. Дом сильно износился, я представить не могла - до какой степени.

Игорь Максимильянович предположил:

- Наверное, в стародавние времена тут жил какой-нибудь Плюшкин или Коробочка, раз всё по щелям прятал...

- Да нет, вряд ли его можно так назвать... - Диана Яковлевна отняла руку, позвала за собой в дом. - Идёмте, как раз одну коробочку вам покажу. Не коробочка - целый чемодан!

Франц остался на крыльце. Сел на нижнюю скрипучую ступеньку, не желая покидать праздничный двор, усыпанный яблоками.

Франц. Да-да. Как вы всё это обнаружили, можете рассказать?

Диана. Что ж, хотите "от печки" - пожалуйста.

Вздернув на коленях узкие брюки, Диана Яковлевна присела рядом, плотнее запахнула поверх свитера стеганую безрукавку с большими накладными карманами, откуда выглянул знакомый кожаный переплёт.

Игорю Максимильяновичу, похоже, начинала нравиться сцена...

Бурханкин захотел было приземлиться тут же, с ними, на крыльце, да лишней ступеньки не нашлось. А подвинуться - Францу почему-то в голову не пришло.

Бурханкин, конечно, не обиделся, в кои-то веки смотрел на Фиму сверху вниз:

- Ну что ты, это... в самом деле?.. Я же тебе объяснил, наши дважды пытались ремонтировать, да у них чего-то не заладилось. Зазвать сюда народ не так-то просто. У них дел, это... - он перечеркнул горло ребром ладони: во!..

Смерив егеря взглядом, Франц не удержался от просьбы:

- Диана Яковлевна, вы уж сами, пожалуйста, изложите суть проблемы, будьте любезны. Я всё утро потратил, пытаясь добиться от Егор Сергеича внятного объяснения.

Бурханкин почесал нос и скоренько пошел кликать Фомку. Пёс бегал где-то вне пределов видимости...

Диана. После смерти прежнего хозяина Большой Дом пустовал.

Франц. А как вы здесь оказались?..

Диана (прервала его дирижёрским жестом). Да не в том дело!.. Я знала Ивана Павловича по рассказам. Он был актёром.

Франц. Как фамилия?..

Диана. Вы всё равно не слышали. Он недолго блистал на столичной сцене.

Франц. А потом куда делся, чем занимался?

Диана. Сидел... Точно не помню, сколько...

Франц. За случайное слово?

Диана (кивнула). Выйдя на свободу, на сцену не вернулся. Не объявился и жене с маленьким сыном, чтобы жизнь им не усложнять. Мой отец, его верный поклонник, переписал на артиста... (она указала на Большой Дом).

Франц. Ваш отец тоже тут жил?

Диана. Нет. Он с родителями - горожанин. Так здесь и не прижился. Помог деду с бабушкой новый дом возвести и уехал.