Тун. Лето в розовом городе - Гай Маркос

class="p1">На улице раздался сильный удар. Мы с Денисом одновременно вскочили.

Глава 19

1961 год

Последний вечер будущих историков подходил к концу. Большинство выпускников, кому посчастливилось обзавестись семьями в промежутках между сессиями, давно покинули ресторан «Арарат». Неразлучные Наира, Рузанна, Маник и Ануш, подталкивая друг друга, проверяли свои чары на молодом официанте.

– Не могли бы вы принести нам кофе? – кокетливо попросила Маник.

– Да, конечно! Соворакан?[26]

– Им – без сахара.

– А вам?

– Индз нман кахцр![27]

Щеки молодого человека запылали.

– Хима[28].

Ануш оглянулась. Среди оставшихся студентов она заметила энкер[29] Маркарян, которая переходила от одного к другому, останавливаясь ровно настолько, насколько того требовал этикет. Маркарян была блестящим преподавателем и всегда соблюдала субординацию, но ходили слухи, что она может предсказывать будущее по кофейной гуще.

Маник решила во что бы то ни стало узнать свое. Точнее, хотела убедиться, что все пойдет по намеченному плану: она выйдет за богатого иностранца и уедет с ним из Армении, в которой, как ей казалось, было слишком много табу. За годы учебы светловолосую красавицу не раз пытались украсть, но воображаемый иностранец не позволял ей принять чье-либо предложение.

– А если она уйдет?

– Я побегу за ней! – воскликнула Рузанна. – Мне нужно спросить…

– Да женится он на тебе, – закатила глаза Наира. – Для этого не нужны гадалки!

Действительно, все, о чем мечтала Рузанна, – это выйти замуж за Ишхана. Он уехал на заработки и обещал вернуться к ее выпускному, но почему-то не приехал. Она не подавала виду, но душевную тревогу могли успокоить лишь вести от любимого.

Наира искренне недоумевала, почему подруга страдает: мечты Рузанны о будущем были настолько банальны, что просто обязаны были сбыться. Сама же она планировала со временем занять высокую должность, чтобы помогать своему народу, и ранний брак не входил в ее планы.

А пышнотелая Ануш, приехавшая учиться из глухой деревни, думала, как отсрочить, а лучше вообще отменить свое возвращение домой. Ей вовсе не хотелось погрязнуть в тяжелом сельском быте, но еще больше ее пугал жених, которого ей выбрали родители. Он был старше на двадцать лет, имел двух дочерей и процветающее хозяйство. Ей предстояло занять место его покойной жены.

Официант принес кофе, и для каждой из них должно было открыться долгожданное окно в будущее. Ритуал был знаком им с детства: сформулировать конкретный вопрос, не дуть на кофе и переворачивать чашку от себя, что они и сделали. Через минуту четыре пары глаз принялись выискивать энкер Маркарян, а та уже направлялась в сторону своего дома. Расстроенные девушки вернулись на место, так и не найдя ее. Танцы и веселье их больше не интересовали.

– Ну все. – Обреченный голос Рузанны заставил всех отвлечься от собственных мыслей. – Не быть мне с Ишханом!

– Перестань! – хором взмолились подруги.

– А может, и не нужно знать будущее? – не унималась Рузанна. – Думаете, Тигран Мец[30] хотел бы знать, во что превратится Великая Армения?

– Он не выпил бы столько кофе!

– А если бы и знал, ничего бы не изменилось, – отрезала Маник.

Она сидела на стуле как на троне, периодически одаривая взглядом даже совершенно незнакомых мужчин. На всякий случай. Все это время за ней наблюдал официант. Он слышал разговор девушек, но не решался вмешаться. Парень всегда был стеснительным и неловким, а Маник лишила его последней уверенности в себе. Могла ли такая девушка полюбить такого, как он? Вряд ли.

– Простите! – произнес он негромко.

Все четверо тут же повернули к нему голову.

– Я случайно услышал, о чем вы говорите… На кухне у нас работает женщина – можно попросить ее погадать. Если вы хотите, конечно.

– Хотим! – вскочила с места Рузанна.

Девушки окружили его, и он почувствовал себя самым счастливым человеком на земле.

– Я ее позову.

Долго ему пришлось убеждать Ано-бабо: обычно не страдающая перепадами настроения старушка именно в этот день пребывала в дурном расположении духа. Нога болела так же, как в год, когда она девчонкой бежала из плена. Ано мечтала поскорее домыть посуду, спровадить молодого Арута обратно в зал и сесть, вытянув больную ногу. Но официант и не думал сдаваться. Раздраженно вытерев руки о передник, старуха зашаркала следом.

Ануш первой заметила пожилую женщину и тут же подскочила к ней, не оставив подругам шанса:

– Здравствуйте!

Ано мельком взглянула на нее и улыбнулась. «Хорошая девушка, – подумала она, – жаль, бездетная».

– Здравствуйте, – ответила Ано. – Арут сказал, что…

– Это правда, что вы гадаете? – От нетерпения подруги перебили ее.

– Я не гадаю, а вижу будущее.

– А наше посмотрите?

Кивнув, Ано с трудом опустилась на стул, и в искаженных временем пальцах ожила первая чашка. Хотя женщина прекрасно могла обойтись и без всяких «хрустальных шаров» в виде кофе и прочей мишуры – образы преследовали ее с детства.

– Хорошая чашка. Ты скоро выйдешь замуж. Он старше тебя, вдовец.

Ануш изменилась в лице: худшие опасения подтвердились.

– Сейчас тебе страшно, но поверь, ты сама его выберешь и будешь с ним счастлива. Тебя ждет долгая достойная жизнь. Просто дай ему шанс.

«И всю жизнь проживешь, воспитывая чужих детей, в тщетных попытках родить своих, но об этом тебе не нужно знать».

Ануш молчала, она не верила словам старухи. Наверняка та, увидев деревню и восемь детей, просто не хотела портить ей вечер.

– И еще. Ты думаешь, что потеряла свое украшение, но оно у твоей соседки под матрасом, который ты штопала на прошлой неделе. Там же ты найдешь кое-что важное.

Ошеломленная Ануш переглянулась с подругами: она уже неделю не могла отыскать свой медальон – подарок родителей на окончание школы, а несколькими днями ранее действительно взялась подлатать одеяло соседки.

– Шноракалуцюн[31], – поблагодарила Ануш. – Я проверю.

– Он там.

Если медальон вернется к ней, значит, можно рассчитывать и на счастливую жизнь!

– Теперь ты.

По спине Наиры пробежал холодок. Она всегда избегала подобных развлечений, но сейчас любопытство победило.

– Так-так-так… Два ухажера.

Подружки захихикали. Час назад Наира рассказала им, как на днях один нахал прижал ее к стене дома и спросил: «Ха те че?»[32] Речь шла о возможных ухаживаниях и скором браке. Согласись она, можно было бы смело паковать свое светлое будущее в саван. На отрицательный ответ последовал плевок ей под ноги. А сегодня она заметила его среди музыкантов. Но нахал даже не подумал извиниться и лишь косо поглядывал на девушку на протяжении всего вечера.

Седые редкие брови Ано почти сошлись на переносице и