Литературная Газета 6480 ( № 38 2014) - Литературка Литературная Газета

– Хочу отметить, – сказал мне П. Хорошилов, – что особенность лекций в том, что они проходят в креативном духе, никаких жёстких установок не получают ни лекторы, ни аудитория. Стараемся вести цикл так, чтобы посмотреть на вопросы культуры с неожиданной стороны. Например, в ближайшее время выступит историк моды Александр Васильев. Надеюсь, он сможет увязать проблемы собственно моды, внешнего облика наших граждан с вопросами культуры.

По поводу креативности нельзя не согласиться. В лекции Дмитрия Бака, а она как бы предваряет будущий год – Год литературы, прозвучало несколько интересных, даже неожиданных суждений по вопросам взаимодействия литературы и литераторов с властью, в частности на примере взаимоотношений Пушкина и Николая I. Ожидается, что вскоре выступит с лекцией отец Тихон (Шевкунов), секретарь Патриаршего совета по культуре, он затронет вопросы взаимодействия православной и светской культуры.

Теги: культура , искусство

«Отбросить всякую политику и стать просто патриотом»

Первая мировая война, столетие начала которой исполнилось в текущем году, стала не только мощным потрясением для Российского государства и общества, но и моментом истины для самых разных политических сил огромной и многонациональной страны. Поскольку сегодня, как и в начале ХХ века, Россия стоит на пороге серьёзнейших испытаний, исторический опыт приобретает особую актуальность. Например, важно проанализировать то, как вели себя в годы войны либералы-западники, взаимоотношения которых с действующей властью никогда не были простыми.

Наш собеседник сегодня - доктор исторических наук Алексей ЛУБКОВ.

– Алексей Владимирович, 26 июля (8 августа) 1914 года, то есть через неделю после начала Первой мировой войны, император Николай II созвал Государственную Думу на однодневное экстренное заседание. Выступивший на ней лидер кадетов Павел Милюков заявил о поддержке правительства, подчеркнув: "В этой борьбе мы все за одно, мы не ставим условий и требований правительству, мы просто кладём на весы борьбы нашу твёрдую волю одолеть насильника". Все ли либералы разделяли позицию Милюкова?

– Начавшуюся Первую мировую войну большинство наших соотечественников, как сегодня хорошо известно, считало священной, отечественной, справедливой. И надо признать, что подобные оценки разделялись и русскими либералами. Хотя, понятно, что различные оттенки в оценках политической стратегии и тактики в условиях военного времени присутствовали в их стане, прежде всего внутри партии кадетов – главной партии российских либералов. Некоторые члены кадетского ЦК, в частности князь Владимир Андреевич Оболенский, предлагали осуществлять поддержку власти постольку, поскольку она будет проводить определённые реформы. Но против подобной увязки решительно выступило большинство членов ЦК, независимо от их принадлежности к тому или иному крылу. Член кадетского ЦК Ариадна Тыркова-Вильямс в первые дни войны прямо обвинила лидеров партии Павла Милюкова и Ивана Петрункевича в «недостатке патриотизма». Стоящие перед страной задачи, по словам Тырковой-Вильямс, требовали от каждого «истинно русского» отбросить всякую политику и стать «просто патриотом».

– Начав с верноподданнических заявлений, год спустя либералы создали так называемый Прогрессивный блок и перешли в оппозицию царскому режиму, а в феврале 1917 года добились свержения Николая II. Правилен ли вывод, что либералы эволюционировали от оппозиции режиму к оппозиции стране?

– Да, внешняя канва событий позволяет сделать подобный вывод. Но для любого историка важны не только внешняя фабула, но и внутренняя сторона, содержание, сущность того или иного процесса, понимание которого практически никогда не укладывается в простые линейные схемы.

Вы употребили очень точное сочетание: «либералы эволюционировали от оппозиции режиму к оппозиции стране». Но что стояло за этой эволюцией? Здесь и неудовлетворённость действиями правительства, и собственные амбиции, подкреплённые руководством различными общественными организациями и объединениями, начиная от земских и городских учреждений до военно-промышленных комитетов и многочисленных кооперативов. Примечательно, что практически все возникшие за годы войны общественные или, как бы сегодня сказали, «неправительственные» организации финансировались в том числе за счёт казны. Но при этом либеральная и демократическая общественность настаивала на том, что именно она, а не государство организует сопротивление.

Значительную, если не определяющую роль в этой сложной эволюции и переходу к фактической борьбе с собственным государством сыграли ценностные установки наших либералов. Можно согласиться с теми историками, кто считает, что за всеми колебаниями и поворотами в политическом курсе кадетов и других оппозиционеров стояли в конечном итоге изменения на ментальном уровне. Таким образом, ответы на эти сложные вопросы нужно искать не только в сфере политической или социально-экономической, но прежде всего в области социальной психологии, коль скоро мы разделяем точку зрения современных исследователей, что именно кризис власти, шире – всей российской политической элиты, включая и лидеров оппозиции, определил неизбежность революционного потрясения.

Конечно, в эти год-два с начала войны вместился не только собственно момент перехода либералов от оппозиции к борьбе с монархической властью. В более широком контексте подтвердился тезис, что либерально-демократический проект всегда в истории страны был направлен против самого главного, на чём стоит Россия, – идеи державной власти. Какой, со всеми её недостатками, но и огромным потенциалом, была традиционная российская монархическая государственность, действительно суверенная и независимая в своей основе. Она была разрушена, в том числе в результате безответственных и недальновидных действий радикальных либералов в феврале 1917 года.

– Готовя захват власти, да ещё в условиях войны, либералы не могли не сочетать легальную и нелегальную деятельность. Попадала ли нелегальная деятельность в поле зрения российских спецслужб?

– Для меня это очень важный и одновременно сложный вопрос. Почти двадцать лет назад, работая в архивах Москвы, я нашёл, а позднее и опубликовал очень интересный и показательный документ. Это доклад начальника московской охранки, полковника Мартынова московскому градоначальнику от 30 апреля 1916 года. В нём на основе агентурных донесений даётся подробная информация о собрании группы видных московских кадетов, состоявшемся 27 апреля 1916 года на квартире князя Павла Долгорукова...

Показателен этот документ с многих сторон. Прежде всего он свидетельствует о том, что спецслужбы были прекрасно осведомлены не только о «беседах за чашкой чая» наших либералов, но и о реальных планах и не столь уж безобидных действиях родовитых оппозиционеров. И здесь напрашивается несколько выводов. Прежде всего мы можем констатировать явное отсутствие воли и желания со стороны власти призвать противников режима к ответственности. Другой вывод: действия противников режима и бездействие царской бюрократии фактически смыкались, что в конце концов и привело к роковому февралю 1917 года.

Первое Временное правительство под председательством князя Г. Львова. Петроград. Март 1917.

– В разгар войны в апреле–июне 1916 года парламентская делегация России побывала в союзных государствах. Милюкова встречали на самом высоком уровне. Он имел беседы с президентом Франции Раймоном Пуанкаре, французским премьер-министром Аристидом Брианом, британским премьер-министром Оксфортом Асквитом, королями Англии, Швеции и Норвегии, политиками, военными, банкирами, промышленниками... Чем можно объяснить столь пристальное внимание Запада к либеральной оппозиции? Не было ли это шагом в подготовке Лондоном и Парижем государственного переворота в России?

– Сегодня уже нет секрета в том, что союзники России по Антанте активно поддерживали либеральную оппозицию в их планах противостояния с царём и официальной властью. Причём как в центре, так и на периферии империи, где англичане и французы поощряли сепаратизм национальных окраин. Особенно заметной эта поддержка стала после отставки в августе 1916 года с поста министра иностранных дел Сергея Сазонова и назначения на эту должность Бориса Штюрмера. С этого времени, заподозрив правительство в прогерманских симпатиях и разочаровавшись в его способности справиться с надвигающимся кризисом, послы союзных держав стали расширять контакты с оппозицией. Но в подобном отношении Запада к России в прошлом и в настоящем нет ничего удивительного.