Четверги мистера Дройда - Борисов Николай Андреевич

План, предложенный Джону, был исключительно смел и дерзок. Джон был поражен дерзостью Хозе и почти не сомневался в успехе.

Оживленно беседуя, они шли по улице по направлению к тюремному замку. Джон по обыкновению был одет английским туристом, но зато Хозе блестел орденами, звенел саблей и гордо поводил плечами, украшенными полковничьими эполетами.

Хозе держался изумительно — походка, жесты и даже интонация голоса приняли начальственный оттенок.

— Вот моя армия, — усмехнулся Хозе, указывая Джону на маршировавшую роту, и, оставив Джона, быстро пошел навстречу ей.

Лейтенант лихо скомандовал: «Смирно!», и солдаты, отчетливо повернув головы, еще усерднее затопали ногами.

— Стой!

Рота остановилась.

— Следовать за мной! — бросил Хозе и, не глядя, прошел вперед.

У Джона перехватило дыхание, когда он увидел, как четко рота повернулась кругом и зашагала за новым командиром. Лейтенант старался вовсю, подсчитывая шаг.

Джон медленно последовал за ротой и, только пройдя квартал, догадался нанять такси.

Все шло, как и предполагал Хозе, но заминка вышла у ворот тюрьмы: роту ре пропускали внутрь.

Дружный напор сразу раскрыл решетку ворот тюрьмы, и рота под командой Хозе, четко отбивая шаг, вошла во двор и остановилась против выскочившего караула.

Капитан Ход, уже давший знать по телефону о нападении на тюрьму, полный смятения и страха, выскочил вперед и, отдавая честь полковнику Хозе, представился:

— Смотритель тюрьмы, капитан Ход. Что прикажете, полковник?

— Немедленно освободить графа Строганова.

— Но это совершенно невозможно.

— Через пять минут я начну атаку тюрьмы.

— Но, господин полковник, поймите…

Хозе сделал жест лейтенанту, и тот, откозыряв, повернувшись к роте, скомандовал: «На изготовку!» Ружья звякнули, затворы щелкнули, как один.

— Поймите, графа нет.

— Мы найдем его сами.

— Но его увезли… его взяли в Карантин месяц назад… Вы поймите, полковник, я уважаю ваши требования… я сам давно ждал, что такого героя, как он, придут освобождать, но, увы, вы опоздали, полковник.

И капитан Ход, увлекшись, стал рассказывать о всех своих чувствах к такому прекрасному офицеру, как граф Строганов.

За оградой послышался предупреждающий звук сирены такси Джона, а через секунду, заглушая его, с грохотом во двор тюрьмы въехало несколько военных автомобилей.

Хозе быстро оглянулся. Из машины выскакивал отряд, вооруженный пулеметами и бомбами. Схватив капитана под руку, Хозе пошел к воротам.

— Одно слово — и смерть.

Капитан Ход улыбнулся.

— Я не враг вам, вы не знаете капитана Хода, полковник. Друзья графа Строганова — мои друзья.

И, доведя Хозе до ворот, бросился к подъехавшему Арчибальду Клуксу.

Хозе не стал дожидаться окончания заваренной каши и вскочил в такси Джона.

— Ну что, сорвалось?

— Не совсем. Его взяли в Карантин месяц назад.

Джон нервно повернул руль и пустил машину полным ходом.

Арчибальд Клукс, вошедший во двор, наткнулся не на сцену восстания, а на две воинские части, стоявшие друг перед другом в сомкнутом строю. Бунтовщики, как на параде, вытянулись правильной ровной линией.

Лейтенант оглянулся, отыскивая глазами Хозе, но наткнулся на взгляд Арчибальда Клукса.

Отряд с пулеметами и бомбами выстроился сбоку. Все части ждали команды.

— Лейтенант, почему ваша рота здесь?

— Не могу знать, господин секретарь.

— Чего солдаты требуют?

— Ничего.

Капитан Ход, взяв под козырек, торопливо доложил Клуксу о требовании Хозе. Арчибальд весело засмеялся. Бунт оказался анекдотом, и если даже руководитель, исчезнувший полковник, требовал освобождения, то он требовал освобождения не большевиков, не рабочих, а освобождения графа Строганова, организатора разгрома полпредства СССР.

Клукс не догадался о том, что, быть может, полковник знал, кто именно скрывался под фамилией графа. И если бы он это знал, он не отнесся бы к этому эпизоду, как к анекдоту.

Отпустив роту бунтовщиков даже без выговора, Арчибальд Клукс поехал к мистеру Флаугольду рассказать о том, что даже солдатский бунт у них в республике идет по линии защиты ярых ненавистников большевизма.

Глава V

АРЧИБАЛЬД ЗНАКОМИТСЯ С БОКСОМ

Катя и Тзень-Фу-Синь, узнав от Джона о неудачном освобождении Энгера, несколько минут сидели в подавленном молчании. Оставалась только надежда, что Энгер, как всегда, выйдет победителем из этой истории.

— Значит, даешь Карантин! — сказала Катя, выражая вслух общую мысль, и, присев к столу, стала просматривать иллюстрированные журналы, чтобы найти фото этого таинственного здания.

— Шибко шанго. Очень хорошо. Совсем Джон, только нет очков и нет шляпы, — сказал вдруг Тзень-Фу-Синь, заглядывавший через плечо Кати в журнал, и ткнул пальцем в портрет Корнелиуса Крока.

— А в самом деле, Джон, посмотри. Правда, здорово похож на тебя.

— Действительно, — подтвердил Джон. — Вот не ожидал, что я похож на такую сволочь. Но на этот раз это, пожалуй, поможет мне пробраться в Карантин под видом Корнелиуса. Давайте подумаем.

Наклонившись поближе друг к другу, заговорили шепотом.

— Ну, решено. Значит, Джон, ты будешь Корнелиусом, Тзень-Фу-Синь — шофером, а я — продавщицей цветов. Я думаю, меня никто не узнает. Вот, посмотрите!

И Катя, быстро повернувшись к зеркалу, зачесала волосы назад, быстро подвела брови, и, когда повернулась к друзьям, то те раскрыли рот от изумления. На них смотрело милое, наивное лицо молоденькой девушки, младшей сестры Кати.

— Очень хорошо.

— Шибко шанго.

— Правда, совсем не похожа. Купите цветы, джентльмены, купите цветы! — защебетала Катя и засмеялась, не выдержав роли. — Значит, я буду часовым. Чуть что… — и, всунув два пальца в рот, сделала вид, что собирается свистнуть.

— Все хорошо. Я уверен, что нам удастся освободить Энгера.

— Сегодня прорепетируем.

— Идет.

Вечером все разошлись в разные стороны.

Катя, купив корзинку цветов, пошла по улицам, довольно бойко расторговывая свой товар. Она старалась избегать главных улиц и довольствовалась более скромными.

Джон отправился к Карантину, держа под мышкой сверток со шляпой, такой же, как у Корнелиуса, и с очками в кармане. Нужно было присмотреться к манерам и походке Корнелиуса, который часто прогуливался по переулку около Карантина. А Тзень-Фу-Синь, нацепив фальшивый номер на свой автомобиль, отправился на улицу Ульсуса к ресторану «Черная Бабочка».

Из окон, задернутых тюлем с черными бабочками, неслись звуки нового танца — ленсберри-скотта.

Над подъездом раскачивалась громадная черная бабочка, вздрагивая тонкими крыльями от каждого стука отворяемой двери.

Сильный, властный стук дверью человека, привыкшего везде чувствовать себя хозяином, заставил обернуться Тзень-Фу-Синя, и он увидел вышедшего Арчибальда Клукса, напевавшего ариетку.

— Шибко хорошо, — прошептал Тзень-Фу-Синь и еще глубже влез в поднятый воротник пальто.

— Алло! — позвал Клукс, подняв стек кверху.

Тзень-Фу-Синь плавно подкатил машину.

— По улице Ульсуса вверх, — сказал небрежно Клукс, садясь на мягкие подушки паккарда.

Клукс с удовольствием отдыхал после приятно проведенного дня. Была только одна маленькая неприятность: он ожесточенно думал о том, почему ему не улыбнулась мистрис Аннабель. «Разве я перестал нравиться женщинам?» Раскрыв портсигар, он посмотрел в маленькое овальное зеркальце, вделанное в крышку.

Машина плавно катилась по длинной улице. Тзень-Фу-Синь крепко сжимал руль, едва сдерживая желание пустить машину полным ходом, умчаться с Клуксом в какую-нибудь глухую улицу, чтобы расправиться с ним за все.

— Алло, стоп! — раздался над его ухом голос Клукса.

Тзень-Фу-Синь вздрогнул и послушно застопорил мотор. Клукс выскочил из машины и направился к стоявшей у витрины Кате.

— Не угодно ли цветов, сэр? — с заученной улыбкой обратилась она к Клуксу. — Не угодно ли цветов? — и осеклась.