Петр Великий и Военно-Морской Флот России - Игорь Николаевич Хмельнов

война сухопутная, поскольку флота у нее еще не было. Но закончилась она победоносно именно благодаря активным действиям русского Балтийского флота, который был создан волей Петра в невероятно короткие сроки, «на голой почве», в тяжелых условиях войны со Швецией.

Сражение при Нарве. Коцебу Александр 1700 г.

Петр I, как деятельный и волевой монарх, рано или поздно должен был обратить свой взор к морю. Но перед ним тогда был заколдованный круг: чтобы добыть море, нужно большое искусное войско, но искусства воинского нет, денег для содержания такого войска тоже нет. А для того чтобы содержать войско и приобрести такое искусство, нужно море. И Петр I гениально разомкнул этот заколдованный круг. Он огромной ценой и большими жертвами сначала создал военный флот и новую армию, а уже потом с их помощью добыл море и выход к нему.

Безусловно, Петр I был одаренным человеком в морском деле. Именно ему справедливо отдают дань в создании морской мощи России в начале XVIII века. Сделал он это действительно гениально. Потому его и называют заслуженно морским гением России.

По большому счету Петр не был в буквальном смысле профессионалом ни в кораблестроении, ни в кораблевождении. Но и рядом с ним тогда почти не было настоящих профессионалов в морском и флотском деле. А на фоне тех, кто был, он чаще всего выглядел наиболее сведущим. Поэтому он многое в создании морского флота пытался взять на себя, делал в азарте, нередко по наитию, в желании иметь как можно быстрее у себя то, что уже было на Западе. Подключал к этому свою могучую волю и власть, начинал действовать, не всегда давая себе отчет, зачем и во что это выльется. Он начинал все с нуля, шел по непроторенной дороге. Ни сам Петр I, ни страна в целом не были подготовлены к такой необычной работе. Поэтому на морском пути Петра, особенно с самого начала, было много ошибок и просчетов в практическом плане.

Бенуа А.Н. «Петр Великий, думающий о строительстве Санкт-Петербурга». 1916 г.

Великая страсть к морю

Первое знакомство с морем окончательно выявило настоящую страсть Петра к морской стихии. «Петр в юные годы внезапно явился, будто из непроницаемой мглы, перед взорами изумленного потомства с несомненными признаками какой-то великой, хотя еще и не совсем ясной мысли, с живой любовью к наукам и искусствам, во всех отраслях знаний и ремесла, с пламенной страстью к войне, битвам, к грому орудий, и, что всего удивительнее, с неоспоримым влечением к морю. Боевой огонь был его забавой, а море любимой мечтой», – так заметил Устрялов Н.Г. (1805–1870) в своем многотомном труде.

Сохранился для потомства рассказ самого Петра, каким образом без всякого постороннего влияния родилась в душе его страсть к кораблестроению и мореплаванию, как с обнаружения старого ботика в деревне Измайлово под Москвой в нем проснулось намерение искать море. Когда у 16-летнего юноши, как молния, промелькнула мысль о морском флоте, что именно он, по одним смутным рассказам знакомый с морем, смог воспламениться страстью к плаванию по морям и сооружению кораблей.

И быстро, как огненный недуг, развилась в юном Петре страсть к мореплаванию. В 1688 году он со своим первым морским наставником, старым голландцем Брандтом, уже учится ходить на веслах и под парусом по грязной реке Яузе и по тенистым прудам Измайловским. А уже через 2–3 недели он рвется к городу Переславль-Залесский (недалеко от Москвы). Петр увидел там Плещеево озеро, как будто безбрежное море, весело плещущее своими прозрачными струями, усеянное стаями чаек. А вскоре здесь в Переславле Петр начал строить со своими товарищами «потешную флотилию». Это были первые морские шаги будущего великого адмирала.

Вода стала любимой стихией юноши, он потянулся к ней, потому что искал и находил там для своей стремительной и мечущейся натуры гораздо большие просторы, чем на суше.

Удивительно, но в детские годы, по воспоминаниям некоторых современников, Петр долгое время вообще боялся воды и имел к ней отвращение. Страх этот у него появился, когда ему было чуть больше трех лет. Однажды после бурного половодья он с матерью царицей Натальей Кирилловной в карете переправлялся через разлившийся рекою ручей. Мальчик спал на руках матери. Внезапно карета сошла с мостков, накренилась с угрозой перевернуться. Проснувшись от сильного шума врывающейся в карету воды и крика людей, мальчик увидел воду, бледную мать и сильно испугался. С тех пор у него появился страх к воде. Сильное впечатление ребенка пробудило в нем боязнь воды. Он не мог спокойно взирать на реку, озеро и даже на пруд. По меньшей мере он на это все смотрел равнодушно. Никогда не видели Петра переходящего вброд ручей и тем более, чтобы он купался в реке или пруду. Это продолжалось до 14-летнего возраста, когда он все-таки освободился от страха и боязни воды.

Помогли ему это сделать князь Голицын Борис Алексеевич, занимавший тогда место дядьки при царевиче, и единокровный брат и соправитель царь Иван Алексеевич. Князь так все устроил, что Петр вынужден был впервые переправиться верхом на лошади на другой берег реки, сделав над собой невероятное усилие. Но, переправившись через реку, юноша почувствовал даже некоторое необычное удовольствие. А вскоре брат Иван сумел убедить его зайти в пруд и искупаться. Первый раз он осознанно вошел в воду, преодолев страх. С того времени постепенно боязнь воды у него начала исчезать. И наоборот, его внезапно захватила страсть к воде, со временем переросшая в страсть к морю.

У Петра I была действительно природная страсть к морю, к морской стихии. Иначе трудно объяснить всю интенсивность и глубину того влечения к морю, морскому делу, к морскому обиходу, которое не оставляло его до самой смерти. Позже эта страсть к морю совпала с истинно государственной мыслью Петра I о настоятельной необходимости для России обладать сильным и дееспособным флотом, а затем и с самой пылкой его готовностью – как можно скорее, не считаясь ни с какими жертвами и препятствиями, сделать абсолютно все для его создания.

«Великий рулевой». Петр I на фрегате «Штандарт», 9 сентября 1703 года. Автор: Кушевский Юрий. 2018 г.

У нарвского пастора Геркенса Симона Дитриха, описавшего Петербург 1710 года, Петр I представляется вот таким: «Вода кажется ему истинной стихией, и его часто видят плавающим на яхте, буере или шлюпке и упражняющимся в плавании под парусами. В этом деле его едва ли превзойдет кто-либо, кроме господина вице-адмирала Корнелиуса Крюйса. Эта страсть настолько сильна, что его величество видят на воде и в дождь, и в снег, и в любую погоду,