Колька и Наташа - Леонид Конторович

Этим же вечером, несмотря на большую усталость после рытья окопов, Мария Ивановна провела на консервном заводе беседу с работницами.

Глава 25. Деньги на коньки

— Сколько раз тебе говорят — побрызгай! — протирая стаканы, кричала Наташа на Кольку, подметавшего пол.

— Оставь ты его в покое, — отзывалась Мария Ивановна, — где ты видишь пыль?

— А вот и вижу. Сейчас сбегаю за водой и сама возьмусь.

Накинув пальто, Наташа выскочила с ведрами. Мария Ивановна, заглянув в топку, подбросила в нее небольшие дощечки, потом повернулась к Кольке.

— Это ты положил? — показала она взглядом на комод, где лежал маленький сверток.

— Я.

— А что в нем?

— Конфеты. Доктор дал. Из кирпичного дома.

Мария Ивановна поправила платок на голове и присела на стул в ожидании дальнейших пояснений. Колька коротко рассказал о знакомстве с доктором.

Сегодня днем, как всегда, он отнес в кирпичный дом книги. На его стук вышла Валентина Федоровна. Встретила приветливо, расспросила, как живет, почему долго не приходил и предложила книгу.

— Это «Белый клык» Лондона, тебе понравится, Дмитрий Федорович отобрал ее для тебя. Ты не читал?

Вошел Дмитрий Федорович с охапкой дров. Он обрадовался Кольке. Вдвоем они быстро перетаскали в дом все дрова. Сбросив у камина последние поленья, потирая руки от холода, Дмитрий Федорович приговаривал:

— Долго ж тебя, голубчик не было. Откровенно говоря, мы уже соскучились. Я уже думал, ты на коньках целыми днями катаешься на Волге и забыл о нас.

Колька протяжно вздохнул:

— Дорого они стоят, коньки-то.

— А ты бы хотел иметь «снегурочки»?

— Еще бы! Я ведь все больше на деревяшке. Разве это катание? — В голосе Кольки звучало огорчение. Но Дмитрий Федорович как будто его уже не слушал.

— Валя, — позвал он сестру, — приготовь нам чаю. Слабость у меня. Люблю этот ароматный напиток… Да, Валюша, не забудь Коле сделать послаще.

Они сели за стол.

— Благодарю тебя, Коля, за помощь. Для человека, который для меня сделает хорошее, ничего не пожалею, душу отдам. Да ты пей чай, он сладкий… А-а, ты любишь еще более сладкий. Ну что ж, для друзей жалеть не приходится. Добавим. — Он всыпал еще пол-ложки сахара.

Кольке было неловко от такого подчеркнутого внимания. Он, обжигаясь, проглотил чай, перевернул вверх донышком чашку и собрался уходить.

— Нет, так ты от нас, братец, не убежишь, даже и не думай, — удержал Дмитрий Федорович. — Я в долгу перед тобой. Мне сегодня с утра нездоровилось, а ты меня выручил — дрова помог занести.

— А я могу еще прийти.

Дмитрий Федорович вышел в другую комнату и через несколько минут принес небольшой сверток. Приложив палец к тонким губам, сказал:

— Вскрыть дома! Это тебе за работу и в счет будущего!

Как Колька не отказывался, пришлось покориться и взять.

На улице он не вытерпел и вскрыл пакет.

В нем оказались леденцы, записка и деньги. Денег было много. В записке прочел: «На «снегурочки».

Колька разволновался: неужели Дмитрий Федорович дал ему столько денег только за то, что он перетаскал дрова из подвала?

Он даже остановился посреди улицы и озадаченно потер лоб: «Возвратить?»

Но тут же перед глазами возникла соблазнительная картина: новенькие блестящие коньки с красивыми загнутыми носами. Здорово!..

Судьба денег сразу была решена. «Конфеты поделю с Наташей, а деньги припрячу, куплю коньки. То-то Наташка ахнет… Да и все…»

Положив в рот несколько леденцов, Колька побежал домой.

Наташа с Марией Ивановной пришли к самому ужину, потом Наташа накричала на Кольку, что он плохо подметает пол. И вот теперь Мария Ивановна завела разговор о свертке.

— Дождемся Наташи. Пускай она угадает, что здесь, — предложил Колька.

Стоило Наташе увидеть перевязанный зелеными шелковыми нитками пакетик, как она загорелась любопытством.

Колька делал вид, что ему неизвестно содержимое свертка.

— Скорей, — торопила девочка, а руки ее при этом так и рвались к свертку. — Ну, что ты тянешь! Ох, уж эти мальчишки, ничего не могут сделать, чтобы не испортить. Нитку, нитку береги. Мама, смотри, какая красивая нитка!

Мария Ивановна молча наблюдала за ними.

Колька отвел в сторону Наташины руки и развернул сверток.

— Конфеты! Леденцы! И так много! — обрадовалась Наташа.

Колька протянул ей пакетик.

— Раздели пополам и мне на пять штук меньше. Я уже ел.

Наташа подозрительно посмотрела на него.

— А почему пять, а может быть больше?

Мария Ивановна с укором заметила:

— Нехорошо Наташа: Коля делится с тобой, а ты…

Наташа смеялась.

— И пошутить нельзя! Я ведь знаю: Коля не обманет!

Колька обиженно молчал. А потом он подумал, если она не ценит его хорошее отношение, стоит ли ему огорчаться.

Левой рукой он сжимал в кармане деньги, готовясь вытащить их, чтобы совсем поразить Наташу.

— А что ты там в кармане прячешь? Мама, что он прячет?

— Не знаю! — пожала плечами Мария Ивановна, разыскивая в коробке иголку.

— Вот! — Колька торжествующе показал деньги. — На коньки.

— На коньки! — вскрикнула Наташа. — Ой-ой!

— Откуда у тебя деньги? — строго спросила Мария Ивановна. — Доктор дал? Это почему он такой добрый?

— Да я ведь был у него много раз! Топор брал у них, а сейчас книги дает читать. Дрова ему перетаскал…

— Ты его совсем мало знаешь. Шапочное знакомство. А деньги взял! Ну, конфеты куда ни шло, а деньги зачем? Посуди сам: мы не нищие, чтоб попрошайничать. Рабочий человек за работу получает. Он гордится этим… А ты… Помог несколько полешек занести — и за это деньги, да еще какие. Не заработал ты их.

Колька, насупившись, молчал. Не так-то легко было расстаться со своей мечтой. Он не понимал, почему Мария Ивановна глубоко переживает историю с деньгами. Он же их не украл?

— Я не знал… Только на улице и увидел. А потом он же сам, тетя Маша, написал: «На снегурочки». Я не просил. Я ему отработаю, возьму и отработаю.

Мария Ивановна с сожалением смотрела на него. Потом тихо и твердо сказала:

— Я не знала твою мать, но она тоже не похвалила бы тебя. Лучше отнеси эти деньги.

Вмешалась Наташа.

— Ой, мама, когда-то у нас будут деньги на коньки. Ну, мама, ну, зачем ты… Коля купит, и мы вдвоем будем кататься. Да? На настоящих коньках. — Но тут же, увидев недовольное лицо Марии Ивановны, осеклась:

— Ну, раз мама не велит…

Напомнив Кольке о матери, Мария Ивановна не ошиблась. Правильно говорила тетя Маша: его мама никогда не позволила бы взять чужую копейку.

…Наташа вслух считала конфеты. Мария Ивановна ушла к соседке.

— Получай свою порцию, — сказала девочка, пытаясь придать своему голосу бодрость, — десять красненьких, двенадцать зелененьких, четырнадцать беленьких.

Но после неприятного разговора Колька расстроился.

— Чего ты жужжишь и жужжишь, — вспылил он. — Привязалась: красненькие, зелененькие… Сама ешь, не надо мне совсем. Подумаешь. А деньги я отнесу. Только как туда пробраться? Волкодав теперь не привязан.

Глава 26. Утренний поход Кольки

Рассвет пришел в комнату не сразу. Он словно пробивался через покрытые морозным узором стекла. Виднее стал подоконник, угол старенького комода. Тогда-то и проснулся Колька.

Он прибрал постель и тихо стал одеваться. Мальчик решил отнести в кирпичный лом деньги. Кстати, там недалеко живет Генка, можно будет узнать о здоровье его отца.

Размышляя так, мальчик снял с вешалки шинель, перебросил ее через плечо, взял шлем и направился к выходу.

Колька уже совсем было собрался уйти, но оглянулся и увидел, что у Наташи свисла рука с кровати.

Он возвратился и осторожно положил ее руку на кровать, захватил с комода свою долю конфет и шмыгнул в дверь, не замечая, что за ним следит Мария Ивановна. Через минуту вернулся, неся несколько поленьев. Тихонько опустил ее около железной печки.

После всего этого Колька прикрыл за собой поплотнее дверь и удалился.

С реки веяло сырым ветерком. Низкие тучи лениво ползли над городом.

Скрипели калитки, раскрываемые ставни, слышался звон ведер — женщины отправились за водой. Из труб потянулись первые дымки. Запахло кизяком. Рабочие с усталыми лицами торопились на работу.

По направлению к вокзалу шла рота красноармейцев. Кольке взгрустнулось. Почему ему мало лет? Почему таких, как он, не берут в Красную Армию? Разве он не мог бы приносить настоящую пользу? Разве обязательно именно ему заниматься чисткой печей? Совсем не мужское дело.

Он проводил взглядом бойцов, пока те не скрылись за углом, послушал еще некоторое время их мерный, дружный шаг и, вздохнув, направился дальше.

Протяжно и хрипло завыла сирена. Постепенно набирая силу, она требовательно сзывала людей на работу.