Сирия, Ливия. Далее везде! Что будет завтра с нами - Эль Мюрид

Происходящие сегодня в мире события заставляют с ностальгией вспомнить те времена, поскольку нынешняя нестабильность, несравнимая с прошлой, вынуждает нас искать причину и источник этих процессов. И когда начинаешь искать этот источник, поневоле приходишь к выводу, что существует какой-то единый «генератор» глобальной мировой нестабильности. Причем надо понимать, что появился он на системном, объективном уровне. Мы видим, что нестабильность — очень удобное средство получить серьезные экономические дивиденды для крупных игроков, если они научились измерять эту нестабильность и накопившиеся в обществе конфликты и с минимальными затратами направлять их разрушительную силу в нужное для себя русло.

Везде и всегда была и есть другая, классическая нестабильность, связанная с психологией обывателя. Например, истеричные жены, нервные и грубые мужья, хамоватые начальники… Это тоже присуще любому социуму, из-за чего на уровне семьи, группы или государства возникают конфликты и нестационарные разрушительные процессы. Но нас, наверное, интересуют вещи, которые возникают на системном уровне и на системном же уровне разыгрываются с далеко идущими последствиями, которые, в конце концов, изменяют сознание граждан и состояние общества. Впрочем, современные технологии социального манипулирования позволяют весьма эффективно, причем «в темную», использовать и психологические особенности людей.

В XXI веке мир разделился на так называемые неоиндустриальные страны, к которым мы можем отнести всего 12 государств, и на все остальные. Мы можем взять англосаксов: США, Великобританию, Канаду и Австралию. Мы можем взять все скандинавские страны, где совершенно другой менталитет и образ жизни. И мы можем взять германцев и галлов. То есть Германию, Австрию, Францию и Швейцарию. Пока циники и рыночные фундаменталисты нас убеждали, что мы идем в рынок, что рынок — это будущее, 12 стран в своем развитии прошли стадию государственно-корпоративного капитализма и приступили к строительству госкапитализма. Цифры четко показывают, что это государства еще не победившего, но госкапитализма. Во всяком случае, в своем развитии они уже подошли вплотную к этой стадии.

Государственно-корпоративный уровень достигается тогда, когда на основании объективных экономических законов, включая закон вертикальной интеграции собственности и управления, внутри межотраслевой корпорации находится практически всё: сырье, все переделы, наука, подготовка кадров и так далее. И нет никаких паразитарных интересов. Именно такие неоиндустриальные субъекты делят между собой глобальные рынки. И для того чтобы нам также стать субъектом глобальной конкуренции, необходимо в таких же межотраслевых вертикально-интегрированных комплексах грамотно и умело убрать паразитарные интересы.

Это значит, что в системе управления не должно быть балласта, не должно быть воровства, не должно быть лишних ненужных предприятий, тем более фирм-однодневок и тому подобного. Закон вертикальной интеграции, открытый профессором С.С. Губановым, автором неоиндустриальной парадигмы, гласит: «Рентабельность промежуточных переделов должна быть близка к нулю». Расширительная трактовка закона: «Не должно быть паразитарных интересов ни в системе управления, ни в цепочке добавленной стоимости». И тогда, например, добавленная стоимость возрастает в 7,5 раз по сравнению с нынешней российской, производительность труда — в 3 раза, уровень жизни станет в несколько раз выше. Создается 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест, начинается культурная революция. Тогда люди захотят жить на своей Родине, эмиграция резко сократится. Но при этом возникает проблема получения сырья за минимальные деньги.

Замечу, что шестой технологический уклад — это не только стратегия минимизации всех видов издержек, вертикальная интеграция собственности и управления, не только ликвидация паразитарных интересов внутри цепочки добавленной стоимости, но еще и высокая производительность труда, минимизация использования материалов, нанотехнологии и вторичная переработка материалов, минимизация потребления энергии и энергосбережение, новые технологии.

Главное здесь — технологии социального манипулирования, позволяющие субъектам глобальной конкуренции никого не пускать на высокотехнологичные рынки, раскалывать и дезорганизовывать ресурсные страны, чтобы за минимальную цену получать их сырье.

Война на Ближнем Востоке четко показывает, что Россия здесь не исключение. Действительно: нас ногами двадцать лет выталкивают из клуба промышленно-развитых стран мира. И успешно, кстати, выталкивают.

Ведь каким образом можно уничтожить независимую страну? Первый этап: нужно осуществить деиндустриализацию ресурсной страны. Когда же первый этап пройден или пройден хотя бы наполовину, как в России, из-за самих методов деиндустриализации в обществе нарастают многочисленные конфликты различного типа и появляется возможность управляемого социального взрыва. В частности, коррупция, которая служит базовой основой для второго этапа, поскольку вся операция по устранению конкурента проводится в два этапа. Как уже было сказано выше, страны делятся на неоиндустриальные и сырьевые, и здесь альтруистов нет. Американского Санта-Клауса тоже никто не видел, по крайней мере, в Ливии, Сирии и России. И вряд ли увидят, разве что с автоматом в руках и зеленой повязкой Аль-Каиды на лбу.

Первый этап. Тут по истории падения нашей страны можно написать актуальный учебник. Существует закон, по которому построена экономика транснациональных корпораций в ведущих странах, упомянутых нами выше. Закон вертикальной интеграции гласит, что рентабельность промежуточных переделов должна быть близка к нулю, никаких паразитарных интересов. Для разрушения экономики достаточно разорвать эту цепочку добавленной стоимости и встроить туда паразитарные интересы. Самый простой классический способ — встроить туда чужеродного собственника, причем как можно ближе к сырью и первым переделам. А «эффективный собственник» при передаче полуфабриката смежнику на следующий этап обработки потребует с него двойную цену. После такого встраивания, скорее всего, будет бессмысленно восстанавливать цепочку добавленной стоимости, поскольку проигрыш в ценовой конкуренции гарантирован из-за того, что на себестоимость продукции конечного спроса перекладываются все паразитарные интересы и она становится «золотой». Это именно то, что мы сегодня получили, когда, например, наши гражданские суда стоят в четыре раза дороже, чем точно такие же немецкие, так же, как и другая высокотехнологичная продукция. Конкурент уходит с глобальных рынков, теряя на долгие годы статус субъекта глобальной конкуренции, как утратила этот статус Российская Федерация.

Вот что такое паразитарные интересы и механизм приватизации. Частник в России не может собрать цепочку добавленной стоимости, чтобы производить космические корабли, самолеты, скоростной транспорт. Не может производить и большие суда. Но частник, например, может создать прекрасный ресторан. Довести цепочку добавленной стоимости до тарелки. Он также может создать, например, хорошую парикмахерскую. Далее. Возьмем сельхозпроизводителя — агропромышленные кооперативы, фермеры, колхозники и т. д. и т. п. Ясно, что здесь также не должно быть никаких бюрократов и паразитарных интересов, а структура собственности должна быть приведена в соответствие с cash flow (денежным потоком). Если в цепочке добавленной стоимости только частная собственность, то там не должно быть никаких бюрократических паразитарных интересов. Во всех странах, о которых мы говорили, это давно поняли.

А что происходит у нас в Москве и других городах? Фермер привозит свою продукцию на московский рынок, его встречают представители одной диаспоры, которая через механизм коррупции оседлала эти рынки, и через метр (а он переступить порог рынка практически не может) цена сельхозпродукции возрастает в два-три раза. И мы такую цену платим. Вот что значит встроить паразитарного собственника. Наши залоговые аукционы показали, что как только его встроили в сырьевой передел, промышленность стала останавливаться…

Ликвидация капиталистов как класса после революции 1917 года показала, что для дезорганизации промышленности и разрыва цепочки добавленной стоимости необязательно быть формальным собственником. Быстро выяснилось, что достичь такого же эффекта можно и от управления собственностью, о чем говорит закон замещения интересов. Например, вам доверили управлять трудом и капиталом. Если снять контроль, то начинается масштабное воровство и возникает системная коррупция. Это феномен бюрократии. Управленец начинает ущемлять интересы труда и управления. Так и было в Советском Союзе. Всё было общее, то есть был формальный собственник. Но и тогда управленец хотел жить чуть-чуть лучше, чем другие. А у этого чуть-чуть, как оказалось, нет границы.