Крутые повороты - Тамми Юрваллайнен

Более интересной была рыбалка на озере. Но не каждый мог позволить себе это удовольствие. Часть берега была мелкой и песчаной, другая — поросла тростником и к воде сложно было добраться. На озере были три лодки-долбленки и две настоящие, хорошие лодки. Две лодки-долбленки (челны) были сделаны из двух крупных, скрепленных между собой бревен, третья — из трех бревен. Эти лодки привязывались к колышкам на берегу, и воспользоваться ими мог свободно каждый. Лишь бы она была возвращена на место. Действовал принцип: кто первый, тот и правей. И почему-то первыми всегда оказывались более взрослые ребята. Малышне вообще запрещалось кататься или рыбачить на долбленках. Здесь были свои сложности. На двойке нормально мог находиться лишь один человек, на тройке — два. При большем числе, особенно взрослых ребят, лодка сразу же могла затонуть. С человеком борт лодки поднимался над водой не более десяти сантиметров. На лодке вести себя нужно тихо и спокойно, без резких движений. Нельзя ходить вдоль лодки, наклоняться в стороны близко к воде, вставать, раскачиваться. При нарушении этих правил лодка сразу же черпала бортом воду. На лодке была банка. Если воды зачерпывалось немного, то банкой успевали откачать ее. В противном случае лодка сразу же затапливалась. При малейшем волнении на озере лодки быстро захлестывались волнами и тонули. Обычно в этих случаях на лодках не выезжали. Управлялась лодка одним веслом-лопатой. Тут тоже нужно умение — резкий поворот и лодка зачерпнет воду.

Взрослые мужчины почти не пользовались долбленками, которые были предоставлены мальчишкам в полное распоряжение. Да и в то время мужчин было мало в поселке, они своей работой были загружены по горло. В озере в основном ловилась мелочь, и мужикам попусту терять время на рыбалку не хотелось. Для других же хозяйственных нужд у них были две обычные лодки, которые привязывались к небольшому причалу железными цепями на замок. Ребятам из первого детдома вообще запрещалось плавать на долбленках. Их лишь изредка катали на обычных лодках. Таким образом, рыбачили на озере главным образом мальчишки второго детдома.

С конца июня начиналась ягодная пора. Мальчишки целыми днями пропадали в лесу. Вдоволь лакомились земляникой, малиной, смородиной, черникой и голубикой. Остальных ягод и грибов не признавали. Особенно нравилось ходить на большие малинники — и ягод много, и не нужно долго шнырять по лесу. Уходили за два — четыре километра от дома, изредка и дальше. Однажды Звяга, Сергей и еще трое ребят набрели на большой малинник. Малина росла на пригорке. Высокие кусты буквально усыпаны были сочными, красными ягодами. Ребята не только ели, но и набирали ягоды в сумки. Увлеклись, блаженно сопели. Вдруг Звяга шепчет Сергею:

— Серега, смотри, что-то чернеет на другом конце.

— Где? Не вижу.

— Да смотри, опять показалось.

Ребята притихли, зашептались.

— Толик, — говорит Звяга одному из мальчишек, — иди тихонечко вокруг малинника и посмотри, кто там. Тот шугнул за кусты. Все замерли. Буквально через три минуты появился Толик, бледный как мел:

— Медведь! — еле вымолвил он.

Ребята оцепенели, раскрыли рты. И вдруг все разом бросились из малинника в чащу леса. Такому бегу мог позавидовать любой спринтер. Бежали напролом, не разбирая тропинок, сквозь кусты, по лужам, обдирая одежду, лицо, руки и ноги. Вскоре запыхались, но все равно продолжали бежать. Сколько и куда бежали — ребята не представляли. Наконец, совсем запыхавшись, бухнулись на траву на небольшой полянке. Лежали долго, приходя в себя. Затем то один, то другой из ребят стали садиться, стряхивать одежду, затирать или зализывать царапины. Осмотрелись — кругом дремучий лес. Небо заволокло низкими тучами, солнца не видно. Тишина. Лишь щебетание маленьких птичек и шуршание осиновых листьев нарушали покой леса.

— Да, влипли, — сказал Звяга. — Куда идти? Сам черт не разберет. Но все равно идти надо. Не унывать. Идем.

Решили идти по направлению, где лес казался менее густым. Но через полчаса ходьбы дети снова оказались в глухомани. Заблудились окончательно и решили идти напролом. И вдруг снова неожиданность — шалаш. Сооруженный из кольев и лапника ели, он был удачно спрятан под густой елкой. Ребята прилегли за кустами и стали наблюдать. Прошло минут двадцать — никто не выходил и не подходил к шалашу. Ребята несмело подошли к шалашу, заглянули в него — шалаш был пуст. Вокруг шалаша и внутри его валялись разные бумажки, остатки еды, какие-то коробочки. Выделялось место от давно потухшего костра, зола в нем была холодной. Рядом в кусте Сергей обнаружил пустую, измятую пачку от сигарет и пустую бутылку:

— Смотрите! Это не наши, какие-то иностранные!

Это окончательно встревожило ребят. Сначала потихоньку они стали отходить от шалаша, а затем прытью бросились бежать. Вскоре показалась полянка и, о радость, в конце ее стояла лесная пожарная вышка. Вид ее уже обнадеживал — выход из тупика. Вышка была старой, и видно, что ею давно не пользовались. Некоторые ступеньки сгнили и поломались. Лезть на нее было опасно. Но Звягу это не остановило:

— Серега, лезь за мной. Не дрейфь.

Звяга полез, Сергей за ним. Сергей побаивался большой высоты — от нее его всегда подташнивало и слегка кружилась голова. Осторожно, держась за поручни или ступеньки, ребята вскарабкались на самый верхний помост. Звяга встал, держась за шаткие поручни, а Сергей распластался на помосте. Небо немного прояснилось, и вид окружающей природы был изумительным. Кругом зеленым ковром простирался лес с крапинками небольших полян. Золотистые верхушки деревьев переливались под лучами краюшка выглянувшего солнца. Справа, примерно за полкилометра, пролегала насыпь недостроенного ответвления от основной магистрали железной дороги. В конце этого ответвления проглядывался поселок. Добираться до него километра четыре. Повеселевшие ребята бодро отправились в путь. Вскоре вышли к насыпи и уже по ней добрели наконец до поселка. Уже вечерело, и проголодавшие ребята попали только к ужину. Собранную ранее малину они уже давно съели по дороге. В детдоме всполошились из-за долгого отсутствия ребят, особенно когда они не пришли на обед. Собирались идти на поиски. Взбучка ребятам от Евгении Ивановны была основательной. На целую неделю им запретили выходить из детдома. Но разговоров об их походе было много. Сергею это событие запомнилось на всю жизнь. Тогда ребята умолчали только о шалаше. Но вскоре прошел слух, что в районе Коноши была сброшена диверсионная группа, но ее быстро обнаружили и обезвредили. Был ли виденный ребятами шалаш сооружен этой группой — осталось вопросом.

В конце июля поспевал горох, и сразу же участились набеги на гороховые поля. Здесь заводилой зачастую был и Сергей. Ему это дело давно было знакомо. Гороховые поля почти не сторожили. Да и кому было сторожить? Ребята наглели. Обычно незаметно подбирались к краю поля, залегали и наблюдали. Если признаков присутствия кого-либо рядом не было, то быстро подбегали к зарослям гороха и вырывали охапку стеблей. Затем отбегали подальше от поля и располагались в кустах. Срывали стручки со стебля и напихивали ими карманы или клали за пазуху. По дороге домой почти весь горох съедали и лишь незначительную часть приносили с собой, чтобы угостить других ребят или девчонок.

Изредка наведывались на поля с репой, брюквой и турнепсом. Но здесь удачи было меньше, так как эти поля находились на виду, вблизи поселка. К осени дальние походы в лес почти полностью прекращались. Грибы и клюква ребят не интересовали.

Стало холоднее и быстрее темнело, участились дожди. Да и с сентября начиналась учеба в школе. В эту пору мальчишки часто ходили перекапывать колхозные поля и частные огороды в поисках оставшейся картошки. Копали деревянными лопаточками, заполняли картошкой сумки, котелки или клали ее за пазуху и уходили в лес. Там разводили костер, варили картошку в котелке или пекли в золе. Иногда ребята постарше, которым не удалось или не захотелось искать картошку, приходили в лес и один из них залезал на высокое дерево и высматривал — где виден дымок костра. Затем они потихоньку подбирались к костру и требовали с оторопевшей малышни:

— Ребята, делись!

Но малышня делиться не хотела, канючила. Это не помогало. Хочешь не хочешь, а приходилось делиться. Некоторые группы заранее ставили недалеко от костра охранника, который при малейшем подозрении давал сигнал. Шустрые мальчишки вмиг исчезали. Придут «грабители», а вокруг костра никого и картошки нет.

Летом и осенью была беда с обувью, особенно для мальчишек. Дети росли, требовалась почти ежегодная смена обуви, а ее хронически не хватало. Обычно выдавали ботинки на резиновой подошве, но они быстро изнашивались, а при ходьбе по лесу или в слякоть моментально рвались. Одно время обули ребят в деревянные сандалии на ремешках. Буквально через неделю их пришлось выкинуть. Ребята как могли старались сохранить и чинить свою обувь. Поэтому большинство ребят с конца весны до поздней осени ходили босиком. Вырабатывалась особая манера ходьбы по траве, в лесу, на полях. Ступня ставилась не прямо, а наискосок, как бы приглаживая землю. Большие пальцы ног служили тараном, буфером при столкновении с корнями, сучьями, камнями, бугорками. Со временем ногти на пальцах грубели, затвердевали, а ступни ног покрывались твердой кожей. Ребята косолапили. Эти признаки у многих остались на долгое время.