Чем звезды обязаны ночи - Анн-Гаэль Юон

кондитер. Итого: всего восемь человек персонала. Как минимум. С Пейо на скамейке запасных мы далеки от нужного результата. Необходимо срочно найти подкрепление. Которое еще придется обучить. Команда должна быть полностью готова ко дню торжественного ужина. Времени у нас в обрез. А мне еще предстоит срочно опробовать меню и ввести в курс дела Пейо. И для этого мне нужны клиенты.

Вчера на дороге, ведущей в Шерот, мне встретился автобус с туристами. Я не уверена, что сто́ит… Опять меня тянет в авантюру? Но потом, выкрутив руль, я развернулась и поехала следом. Когда автобус наконец остановился перед эффектной рекламой достопримечательностей и выпустил на улицу стайку пожилых дам в плащах, я воспользовалась этим, чтобы отловить женщину-гида. Лет пятидесяти, утомленная, многое повидавшая, она, казалось, провела бо́льшую часть жизни, тараторя в микрофон и не обращая внимания на крутые виражи дороги. После остановки в Байонне этот дамский выводок в том же составе направится в Лурд, объяснила она мне своим тягучим говором. И я решила, что нельзя упускать такую возможность. А как она посмотрит на предложение в следующий раз сделать остановку на обед «У Жермены»? Где, «У Жермены»? Никогда не слышала о ней, кто эта дама? Ответа у меня не было. Я заговорила с ней о меню, она молча слушала, потом бросила взгляд на часы: им пора ехать, прервала она меня, впереди еще долгая дорога, служба в соборе начнется ровно в четыре, а нет ли у меня визитки или каких-то контактов? Я оторвала клочок бумаги, записала номер своего телефона и добавила, что мы можем сделать им скидку. Она запихнула бумажку в карман, как избавляются от грязного бумажного платка, и начала созывать свою паству.

Рядом с автобусом шофер докуривал сигарету. Интересный парень! – воскликнула Роми, чей тонкий силуэт появился перед рекламным щитом. На ней было длинное черное платье, жемчужное ожерелье, а в пальцах мундштук длиннее, чем путь до Луны и обратно. С ней такое случалось. Когда другие завтракали у «Тиффани», она оттачивала свои блюзовые штучки, одеваясь как голливудская актриса. Ну же! Не упускай шанс! – шепнула она мне с шаловливыми искорками в глазах. Парень и вправду симпатичный. Большие карие глаза в обрамлении густых ресниц, шрам прямо под полными губами, вызывающими желание их…

– Вы из Шерота, верно? – бросил он мне.

У него за спиной три дамы, перешептываясь, разглядывали меня. Я вежливо им улыбнулась.

– Да. Я работаю в «Жермене», знаете такое заведение?

Он покачал головой.

– Держите, – сказала я, протягивая номер телефона ресторана. – Если убедите приятелей заглянуть к нам, получите бесплатный аперитив.

Господи! Мне не хватало только чемоданчика коммивояжера: «Элизабет, к вашим услугам». Он кивнул, выбрасывая окурок. И пожелал мне удачи.

И вдруг сегодня утром раздался звонок. Следующий организованный тур состоится через неделю, объявляет мне уже знакомая дама-гид. Могу ли я предложить меню на тридцать человек? Сработало! Эта группа даст возможность обкатать меню. Остается только найти людей, способных мне помочь.

Готова ли я продать свою душу в этом медвежьем углу? Еще бы. И не только душу. Два месяца назад мне бы такое и в голову не пришло. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер, говорю я себе, стараясь собрать остатки мужества. Прибавив пару подобных банальностей, которые еще никогда никого не ободряли.

Я по-прежнему погружена в раздумья, когда на рынке в Молеоне ко мне подходят две женщины. В качестве компенсации за то, что долго отлынивала от любых домашних обязанностей, я предложила Розе приготовить сегодня ужин.

– Вы ведь Элизабет Клермон?

Я киваю. Лица расцветают. Одна из них протягивает мне номер журнала Ici Paris. В овальной рамке моя фотография, немного размытая, сделанная на вокзале в день моего отъезда. С кругами под глазами, непричесанная, с пустым взглядом, на снимке я похожа на сумасшедшую. Я бледнею. Это не я. Они ошиблись. Однако на заднем плане я узнаю Нану с ее кривой улыбкой, в платье с оборками и с кучей сумок. ЭЛИЗАБЕТ КЛЕРМОН: ОНА ВСЕ ПОТЕРЯЛА! – кричит заголовок крупными буквами.

Сердце начинает бешено колотиться. Говорить я не могу.

– Вы не могли бы дать мне автограф? – спрашивает одна из женщин.

У меня спазм в горле. Не хватает воздуха. Я засовываю руку в карман, нащупывая свои таблетки. Пусто. Куда я могла их деть?

Беру ручку, которую мне протягивают. Хочу доказать, что газеты врут. Хочу, чтобы меня любили. Я делаю над собой усилие и кое-как царапаю свое имя прямо под жуткой фотографией и казнящими меня словами. Ощущение, что я подписываю собственный приговор. Акт о безоговорочной капитуляции.

В конце концов они уходят, оставив меня в полном смятении. Я оглушена. Конечно, я и без того все знала, но всякий раз ко мне возвращается прежняя боль. Эта девушка в журнале – не я. Это не могу быть я. И все же.

У меня больше ничего нет. И сама я никто.

Ко мне приближается странная фигура. Длинная и худая, с оттопыренными ушами. Я узнаю долговязую Жердь, которая обслуживала нас с Наной в день приезда.

– Привет, Базилио…

– З-з-здрасти, – заикается он.

Парень весь красный. Под мышками большие разводы пота. Он утирает лоб. Старается перевести дух. После закрытия ресторана на ремонт я его не видела. И почти забыла о нем.

Рыжий прижимает к груди папку на резинке, откуда неловко достает машинописный листок, едва не выронив все из рук.

– Я… я…

Беру из его дрожащих пальцев листок. Сопроводительное письмо с просьбой о найме. Базилио Уррутиа, двадцать два года, диплома нет, но любит готовить и… Я устало поднимаю голову. Пустопорожняя болтовня и витиеватые формулировки, это не для меня. Кухню надо чувствовать нутром. Я приподнимаю бровь, показывая, что жду от него пояснений. Бедняга Базилио, весь багровый, тщетно пытается связать пару слов. Я вспоминаю наше первое знакомство. У паренька такой же дар обслуживать, как у меня бить чечетку. Значит, подручный на кухне… Я так и вижу его рядом с шефом: косматое чудище и неловкая жердь. Сомнительный вариант.

Из обрывков фраз я улавливаю, что у его отца ферма недалеко от ресторана. Базилио помогает ему ухаживать за коровами. И менять домашний сыр на овощи с огорода Пейо. А когда подворачивается случай, паренек подрабатывает в «Жермене». Последнее время он был очень занят на хозяйстве, но ближайшие дни будут посвободнее, так что, может быть…

Он замолкает, выдохшись. Эти несколько фраз вконец его обессилили. Тем более что я для него – высшее существо, и этот факт вселяет в него еще большее смятение. Однако, несмотря на явный упадок духа, он не сдается. От его нескладной долговязой фигуры исходит ощущение несуразности, и это меня трогает.

Но чем он сможет нам помочь? Чистить овощи, выкладывать начинку из фарша в пироги, уваривать соусы? Даже роль подручного, на мой взгляд, ему не по силам. Придется всему учить с нуля и не спускать с него глаз. Нас ждет куча сложностей. Он совершенно не соответствует уровню будущего ресторана. Ничего не выйдет.

Вокруг нас рыночные торговцы пакуют окорока, колбасы и ящики. Поднимается ветер, унося с собой последних зевак. Напротив меня стоит худосочный верзила, словно читающий по моим губам и ждущий лишь одного слова, чтобы немедленно заняться делом.

Ладно, пусть будет подручный. Другого у меня нет.

– Можешь приступить завтра?

19

– Вот как все будет.

Я раздаю листочки, на которых детально расписаны меню, рецепты и обязанности каждого сотрудника. Пейо возится около раковины и делает вид, что ничего не слышит. Напротив меня стоят, вытянувшись, словно дети в церковном хоре, Базилио и Гвен. Молодая бретонка предложила мне свою помощь. И я не смогла отказать.

– Сегодня сосредоточимся на главном блюде: говяжья лопатка на углях, фуа-гра на сковороде, гремолата (итальянская пряная смесь на основе свежей петрушки, лимонной цедры и чеснока), лисички.

Мне важно, чтобы Гвен присутствовала на инструктаже, чтобы она приобщилась к профессиональному языку, к описанию вкусов. Ее роль официантки в зале не сводится просто к подаче тарелок;