Самые темные фантазии - Ю. К. Перес

накричать на нее и сказать, что мне действительно насрать, ведь даже если бы он не умер от моих рук, известие о его смерти все равно принесло бы мне счастье.

— Ты должна горевать из-за его смерти сильнее, чем я, — беззаботно произношу я.

Ее глаза превращаются в щелочки.

— Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?

Я вырываю свои руки из ее хватки.

— Я предлагаю тебе отвалить от меня, черт побери. Не разговаривай со мной и даже не смотри в мою сторону, если не хочешь, чтобы я сообщила своему отцу, что ребенок, которого ты ждешь, может быть от мертвого чувака.

— Сука, — кричит она, поднимая руку, будто собирается ударить меня, но удара так и не следует, потому что кто-то крепко удерживает ее за запястье.

— А ну, блядь, не смей, — рычит он. — Прикоснись к ней хоть одним пальцем, и окажешься похороненной рядом со своим возлюбленным, — его голос звучит мрачно и угрожающе, от него у меня по спине пробегают мурашки.

Она смотрит на него, потом снова на меня с удивленным выражением на лице. Затем вырывает свои руки из его и уходит, что-то бормоча себе под нос. Я вздыхаю, закрываю глаза, и мои плечи расслабляются, когда слышится щелчок замка.

Его мозолистые ладони нежно обхватывают мое лицо.

— Ты в порядке?

В порядке ли я?

Я киваю: — Да.

Он притягивает меня к себе и крепко обнимает. Я вдыхаю его землистый запах и вновь чувствую себя в безопасности, словно наконец обрела свой дом.

— Никто больше не сможет причинить тебе боль, моя маленькая тень. С мной ты в безопасности.

Я крепче прижимаю его к себе, мои слезы оставляют следы на его черной рубашке.

— Шшш, — он гладит меня по макушке. — Не трать свои слезы на тех, кто причинил тебе одни лишь страдания. Они того не стоят.

— Я не плачу из-за них. Это слезы радости, — всхлипываю я, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Впервые в своей гребаной жизни я чувствую себя в безопасности и понимаю, что обо мне есть кому позаботиться. Отец всегда ставил себя и свою жену на первое место, даже если их отношения были недолгими. Даже моя мама поставила себя на первое место, когда покончила с собой, бросив десятилетнюю девочку на произвол судьбы.

— Я поставлю перед собой цель — сделать так, чтобы ты никогда больше не испытывала что-то подобное. Все, что мне нужно — это чтобы ты чувствовала себя счастливой, любимой и в безопасности на протяжении всей нашей жизни.

Нашей жизни.

Эти два слова эхом отдаются в моей голове. Мой разум постепенно начинает пробуждать во мне здравый смысл. Я даже не знаю, кто этот человек, а он уже рассуждает о нашей жизни.

Что со мной не так? Один добрый поступок, и я уже начинаю забывать, что он убийца.

А ты разве нет?

В моем подсознании есть логика. Как бы мне ни хотелось обвинить его в смерти Мэтта, на самом деле это из-за меня. Тьма, которую я всегда старалась подавить, будто пробудилась от долгого сна. Он предоставил мне шанс. Я могла бы с легкостью отказаться, но все же не удержалась.

— Теперь ты скажешь мне, кто ты?

Он кивает и ведет меня к моему любимому уголку у окна. Прежде чем я успеваю устроиться, мой взгляд останавливается на дюжине черных тюльпанов. Я колеблюсь, чувствуя трепет в животе.

Когда они здесь оказались?

Я помню, что, когда вернулась домой, их там не было. И если бы они были там после того, как я вышла из ванной, я бы это заметила.

— Они тебе нравятся? — спрашивает он, стоя сзади и обнимая меня за талию.

— Да. Это мои…

Подождите-ка, меня вдруг осенило.

— Это мои любимые цветы, но ты уже об этом знал?

— Да, — шепчет он мне в волосы.

Мое сердце пропускает удар, ведь мои подозрения подтвердились.

— Это ты, — шепчу я.

Я чувствую его улыбку.

— Хорошая девочка.

Эпилог

Дрейвен

Мое внимание привлекает громкий стук, за которым следует стон. Я отвлекаюсь от телефона и вижу девушку с пышными формами и смуглой кожей, которая в отчаянии смотрит на свой багаж. Ее длинные вьющиеся черные волосы развеваются на ветру. Я на мгновение задерживаю на ней взгляд. На ней черная футболка с изображением Жнеца, разрезанная по бокам и заправленная в черную юбку, ажурные леггинсы, подчеркивающие ноги, а также черные кроссовки Док Мартенс. Она явно выделяется на фоне местных девушек. Большинство из них похожи как две капли воды. Но она другая.

— С тобой все в порядке? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает она, и в ее голосе слышится грусть и сожаление.

Во мне пробуждается инстинкт защитника. Раньше я никогда не был тем, кто приходит на помощь девице в беде, но в ней есть что-то такое, что побуждает меня наклониться и помочь с багажом.

— Спасибо, — шепчет она, глядя на меня снизу вверх.

У меня перехватывает дыхание. У нее самые красивые и завораживающие зеленые глаза, которые я когда-либо видел.

Моя.

Она берет свой багаж и направляется к выходу.

— Ты собираешься переехать сюда? — спрашиваю я, не задумываясь.

Не знаю, зачем задаю этот вопрос, ведь ответ и так очевиден, но я готов говорить что угодно, лишь бы еще немного послушать ее милый и нежный голос. Она смотрит на проезжающие грузовики и опускает взгляд на свой багаж.

— Что же меня выдало? — на ее лице появляется ухмылка.

Я не могу сдержать улыбку в ответ на ее ухмылку. Она словно магнит, притягивающий меня к себе. Никогда прежде я не испытывал таких чувств к кому бы то ни было.

Она моя.

— Ты стендапер? — язвительно спрашиваю я.

— Только в свободное время, — она смеется, и от этого звука мое сердце трепещет, стух эхом отдается в каждой частичке моего тела, включая член.

Она протягивает руку.

— Я Кэтрин. Мы только что переехали.

Я смотрю на ее протянутую руку. Она выглядит такой мягкой и женственной. На ум приходит образ того, как эти руки обхватывают мой член.

Я мысленно издаю стон.

Это было бы так приятно.

— Ну что ж, — произносит она, слегка смущенная тем, что я не ответил на рукопожатие. — Мне нужно зайти внутрь.

— О, прости, у меня в голове столько мыслей, — произношу я первое оправдание, которое приходит на ум.

Не могу сказать, что мне жаль из-за того, что я потерялся в размышлениях о твоих великолепных руках, которые дрочат мой член.

— Еще увидимся, — говорит она,