Иномиры (сборник) - Александр Казанцев

— Очевидцы? «Никто так не врет, как очевидцы», есть такая поговорка. Привидения тоже являются «очевидцам» в старых замках или на кладбищах. Так не прикажете ли Академии наук классифицировать призраки? Изучать их? Нет, дорогой мой литератор, в основу художественного произведения закладывается вымысел. В основе науки лежит факт! Вот почему, дорогой мой, никто из уважаемых ученых сюда, в Петергоф, не явился, за исключением меня, любителя фонтанов. — И он рассмеялся.

— А вы не видели обращения криптозоологов к населению Ленинградской области?

— Видел, видел! Не такой уж я фонтаноман.

— И как вы объясните появление гоминоидов вблизи города Петра?

— Как, как? Пока ничего, кроме россказней, нет! Кто-то видел, кто-то слышал, кто-то вашу книжку прочитал и уверовал в невесть что!

— Почему же так строго, Николай Николаевич! Настоящая фантастика в отличие от фантасмагории не отрывается от науки, от жизни, не служит лишь развлекательным или отвлекающим целям.

— Похвально, похвально, — проворчал старик, кладя подбородок на набалдашник своей причудливой палки, которую сам вырезал где-то на юге и с которой не расставался.

— Нет, правда, Николай Николаевич! Я советую вам все-таки познакомиться с материалами конференции.

— Чтобы мы «лешими» начали заниматься? Так что ли? Или вернулись в средневековье, определяя, сколько чертей поместится на острие иголки?

— Речь идет не о схоластике, а о реальных существах. Лет пятнадцать назад немецкий профессор Марсель Оме прислал мне фотографию живых неандертальцев, череп которых точно воспроизводил археологические находки.

— Где он их нашел, ваш профессор Оме, живых ископаемых?

— На пустынном плоскогорье в глухом районе Марокко. Оме — путешественник и большой знаток народов Африки.

— Так-так! И где же эта фотография?

— Она хранится у меня. На ней два очень худых дикаря. Один стоит, другой сидит, обхватив руками неестественно поднятые колени. Характерно скошенные лбы. Ни один журнал не решился ее напечатать.

— Вот то-то! Никто не хотел ходить в дураках!

— Вы меня имеете в виду, Николай Николаевич?

— Боже упаси! Я просто вспомнил слова Героклита: «Неразумный человек способен увлечься любым учением». Вот так!

— К сожалению, профессор Оме умер. Но и наш покойный профессор Поршнев, основатель гоминологии, был убежден в существовании снежного человека или живого примата.

— Послушайте, фантаст! Ваш покойный собрат Иван Антонович Ефремов, поверьте, не решился бы на такое утверждение. Он знал, что наука изучает приматов, живших миллион или два миллиона лет тому назад на нашей грешной земле. Но как изучает? По материальным останкам, по первобытным стоянкам, по их наскальным рисункам, наконец! А что ваши криптозоологи предлагают? Вытащить бабушкины сказки про леших и водяных и приравнять их к «наблюдениям» очевидцев, испугавшихся чудовища в лесу? На испуге научного открытия не сделаешь!

— Если вы изучаете былого пращура по остаткам его костра, то почему пренебрегаете реальными следами, оставленными современным «человеком пещерным»?

— Экий вы, право! Неподдающийся! Вам бы с софистами древности дружить.

— Разве науке чужды дискуссии?

— Дискуссии о чем? О призраках?

— Об оставленных ими следах, о гипсовых слепках с них, почти в полметра длиной, о выступающей пяточной кости, о предполагаемой «летящей походке» при перекатывающемся шаге гоминоида, что подтверждается не только наблюдениями, но даже кинолентой.

— Кино, друг мой, это Великий Обманщик! Они сами так о себе с гордостью говорят.

— Я имею в виду не столько кино, сколько сами следы.

— Хорошо! Вернемся к следам бигфута, йетти, снежного человека или как его там еще…

— Примата, Николай Николаевич.

— Следы живого примата? Да разве могут следы вести в никуда? Разве нашли хоть одного гоминоида или место его стоянки, спячки, смерти, наконец? По-вашему, он испаряется? Нет, друг мой, испаряются ваши доводы и доказательства ученых, не ставших учеными! Наука ушла далеко вперед от былых ссылок на сверхъестественное. А вам с вашими приматами без этого не обойтись. К лешим вас тянет.

— И к более древним богам: Пану или сатирам…

— Сатирой я наш разговор назвать не могу. Вера в домовых, водяных или леших не может иметь ничего общего с наукой. В науке веры нет! Примечательно, что выдающийся ученый прошлого Рене Декарт не удовлетворялся слепой верой в Бога и предложил алгебраическое доказательство его существования, за что был гоним всеми религиями своего времени. Ибо вера не требует доказательств. Так что, батенька мой, умерьте свой пыл. Вы как? Остаетесь с водными струями? Они ведь все-таки реальнее снежного человека или пресловутых «летающих тарелок».

Академик встал, опираясь на свою палку. Я пошел проводить его. Оказалось, что мы остановились в Ленинграде в одной и той же гостинице. Решили ехать вместе на катере.

Мы стояли на корме и любовались остающимся следом на поверхности воды. Академик указал на него и сказал:

— Следы ваших приматов и летающих блюдечек для исследования стоят не больше! Вилами они на воде писаны.

— Не скажите. Известны места посадок неопознанных летающих объектов, позволяющие исследовать их не как круги на воде. Дело не только в отпечатках лап приземлявшегося аппарата, а в явлении, более значимом.

— Покажите мне место такой посадки, чтобы мы могли всесторонне изучить его. Вы сами-то, живущий в мире своего вымысла, побывали в таких местах?

— Побывал мой сын, Олег Александрович, военный моряк, капитан первого ранга. Вместе с журналистом центральной газеты.

— Ох мне эти журналисты! Беда, когда пироги берется печь сапожник, а сапоги тачать пирожник. И что же ваш наследный принц?

— Он прежде всего инженер. Однажды он узнал, что под Москвой, близ Серпухова, в местечке «Шарапова охота», парочка влюбленных заночевала в стогу сена. Они проснулись от яркого света и услышали в поле голоса. Затаившись, они наблюдали, как из спустившейся «летающей тарелки» выходили люди в комбинезонах, чем-то занимались, потом улетели. Свидетели точно указали место, где остались следы, три вмятины от опор опустившегося аппарата. Мой сын поместил в этом месте морской хронометр, дающий ошибку в сутки 0,02 секунды. Для контроля он поставил рядом кварцевый излучатель с исключительно точной частотой волны. Проверив показания приборов, он к величайшему изумлению обнаружил увеличение ошибки в 100 раз.

— И это научно проверено? — осведомился академик.

— Проверено кандидатом физико-математических наук Алексеем Васильевичем Болотовым, который не ограничился простой проверкой, а взял эти приборы с собой в очередную свою экспедицию в район тунгусского взрыва 1908 года, приписываемого то метеориту, не оставившему осколков или кратера, то инопланетному кораблю.