Камень огня - Таня Хафф

Глаза у Абы наполнились слезами.

— Она умерла в последнюю волну лихорадки. Той же лихорадки, что унесла твою благословенную мать.

Чандра бросилась на груду диванных подушек, от злости дергая шелковую бахрому. Аба вечно начинала причитать, когда речь заходила о матери Чандры. Ну точно как отец.

— По крайней мере король Джаффар не распался на куски.

— Чандра!

— Но ведь не распался!

Аба выпрямилась в полный рост, напоминая возмущенного лилового голубя.

— Королева Сизард была холодной женщиной. Говорят, свой долг перед королевством она ставила выше всего остального: выше мужа, выше своих детей. Говорят, никто в семье не оплакивал ее смерть. А твой отец любил твою мать…

— Больше всего на свете. Я знаю, Аба. Больше, чем себя. Больше, чем свою страну. Больше, чем меня.

Слезы заструились по нянькиному лицу. Аба шагнула вперед, но остановилась, пригвожденная взглядом девушки.

— Не я возвела отца на пьедестал, Аба. Он сам забрался туда. Он не имел права падать.

Чандра хотела помочь отцу, но он не позволил, так пусть теперь винит за отчуждение только самого себя. Он предпочел быть слабым. Чандра никогда такой не будет.

— Когда сама выйдешь замуж, ты, возможно, поймешь, — снова попыталась убедить

девушку Аба.

Неотзывчивого ребенка можно удержать, пока обида не пройдет. Но чародея… Тут старая няня вздохнула. Она понятия не имеет, как справиться с чародеем.

— Я никогда не выйду замуж.

— Говорят, принц Дарвиш имеет — «Как же это сказать?» — независимые взгляды. Уверена, он не станет требовать, чтобы ты отреклась от своих.

Чандра прищурила глаза.

— У него не будет такого шанса.

Аба покачала головой — ее вуали заколыхались. Нянька была в растерянности. Еще десять минут назад все шло так хорошо. Оставив Чандру на подушках, она пошла заправлять постель.

— Аба, кого ты имела в виду под этим «говорят»?

— Конечно, слуг, крошка. — Нянька повернулась и со знанием дела погрозила пальцем. — Если хочешь узнать о ком-то, спрашивай слуг. Они всегда рядом, а люди забывают, что у них есть и глаза, и уши, и язык. С тех пор, как твой отец предложил этот брак, я расспрашивала каждого слугу, приезжавшего из Ишии. Я бы не позволила моей крошке выйти замуж невесть за кого.

Чандра задумчиво кивнула.

— Спасибо, Аба.

Старая няня раздулась от гордости.

Плечи уже стонали от боли, когда Чандра вывалила корзину земли на крышу своей башни и возблагодарила богов за то, что куча наконец-то достигла нужных размеров. В эту минуту девушке ничего так сильно не хотелось, как долго-долго отдыхать. Она чародей, а не грузчик! Но звезды Девяти слишком отдалились в своем танце, и Чандра не рискнула терять время. Зажав между коленями подол платья без рукавов, она под шепот заклинания начала придавать форму влажной земле, точно следуя указаниям на древнем свитке, и при этом старалась не думать о всех перечисленных в них ошибках, из-за которых колдовство может пойти неправильно.

Дело оказалось труднее, чем она предполагала. Теоретически не было ничего такого, с чем она не могла бы справиться, но за последние несколько лет, когда ее магическая сила временами вырывалась из-под контроля, девушка убедилась, что расстояние между теорией и практикой часто больше, чем кажется. Но ради сегодняшнего колдовства стоит рисковать, плохо только, что работать приходится при свете звезд. А создать освещение с помощью собственной силы в данном случае нельзя — это изменило бы конфигурацию того, что она создает. Ей почему-то не пришло в голову принести лампу.

Наконец, хотя слова заклинания становились невнятными, грубая, но явственная — женская фигура лежала, уставясь незряче в ночную тьму. Чандра села на пятки и критически осмотрела свое творение. «Не очень-то она на меня похожа» — вынуждена была признать девушка. Фигура выглядела довольно зловеще.

«Не будь смешной». Чандра повернулась в сторону за остальными принадлежностями. «Ты — Чародей Девяти. А это — куча земли. Это ничто, пока ты ее не оживишь».

Краем глаза девушка заметила движение, и во рту у нее вдруг пересохло. Куча не должна двигаться. Она не может двигаться.

«Колдовство уже не может идти неправильно!»

«Откуда ты знаешь? — спросил внутренний голосок. — Ты никогда раньше этого не делала».

Чандра прикусила губу, чтобы сдержать бесполезное ойканье, и пристально посмотрела на своего голема, силясь разглядеть в темноте детали. Возможно, это не такая блестящая идея, как ей показалось сначала. Ночной ветерок, насыщенный запахом влажной земли, пронесся по башне, подхватил комочек почвы и разбил его в пыль о камень.

Чандра вспомнила, как дышать.

— Идиотка! — тихо сказала она. — Потерять столько времени на глупые страхи!

Она торопливо вдавила два овальных агата в темные ямки, оставленные для глаз, и, смочив землю каплей слюны, приклеила девять своих волосков к макушке голема.

Внимательно наблюдая за танцем Девяти, Чандра приготовила пергаментную полоску и костяной кинжал, еще раз проверила слова, которые заранее написала на них. Она вовсе не жаждала выйти замуж, но еще меньше ей хотелось быть разорванной на куски своим собственным творением. Она медленно втянула носом прохладный ночной воздух и выдохнула через рот, чтобы обрести спокойствие, которое ей понадобится уже через несколько мгновений: без него она не сможет направить силу по выбранным путям.

И не обрела его. Сердце лихорадочно забилось. Что сделает с ней голем, если она допустит ошибку? Что сделает с ней сила, если она не сможет ею управлять? Она не готова к этому колдовству. Не следовало браться за него без Раджит; хоть она и не Чародей Девяти, но все же весьма могущественная чародейка Первого.

Надо остановиться. Сейчас же. Пока дело не зашло слишком далеко. Бросить. Пусть корабль с первой третью ее приданого отправится завтра без нее. Лучше придумать что-нибудь другое.

Или выйти замуж за принца. Любой вариант предпочтительнее того, что может случиться здесь, если колдовство пойдет неправильно.

«Нет! Это смешно. Я знаю, что делаю». Возобновив вдохи и выдохи, — Чандра подавила нарастающую панику.

«Ты ведешь себя, как твой отец, — негодовала девушка. Капельки пота холодили кожу на груди. — Истеричная. Глупая. Идешь на поводу у эмоций, которые хотят разрушить тебя, как разрушили его. Ты не такая, как твой отец!» Нет, она не такая. Больше нет. Отрезвляющий гнев занял место страха. Когда звезды расположились в нужном сочетании, Чандра нырнула в спокойствие и вонзила острие ножа в подушечку большого пальца.

Девять капель крови упали в углубление в центре вылепленной груди. Когда девятая капля, почти черная в свете звезд, ударилась о землю, Чандра вложила свернутую полоску пергамента в безгубую прорезь, которая служила голему ртом.