Новые приключения Гулливера - Даниэль Мусеевич Клугер

величеству. И именно эти суждения он милостиво принял и счел справедливыми… — помолчав немного, Рельдресель поинтересовался, от кого я узнал о злосчастном заседании и решении, принятом на нем.

Разумеется, я назвал Гурго, чем, похоже, удивил Рельдреселя еще больше.

— Гурго? Флестрин-наздак? Ничего не понимаю! Его ведь не было на заседании.

— Вы уверены в этом? — Теперь пришла пора удивляться мне.

— Уверен, — категоричным тоном ответил главный секретарь. — На заседании присутствовали не все.

Я замолчал. Ранее мне не приходило в голову, что кормолап, обязанный мне среди прочего и снятием императорской опалы, мог солгать. А главное, для чего? Что могло бы произойти в случае, если бы он сказал мне правду? Или вообще ничего не сказал?

Словно подслушав мои мысли, Рельдресель произнес внушительным тоном:

— Если бы он не принес вам ужасную небылицу, вы остались бы в Лилипутии, Куинбус Флестрин.

— Верно, — согласился я. — Ну и что? Почему это не устраивало Гурго?

— Вам виднее, — уклончиво ответил лилипутский вельможа. — Может быть, он опасался чего-то, что вы могли бы сделать в этом случае? Подумайте, Куинбус Флестрин!

— Кажется, я знаю, в чем дело, — я произнес это медленно, поскольку мысль не до конца оформилась в моем мозгу. — Кажется, я понимаю, чего именно он опасался.

— И чего же? — спросил Рельдресель. — Впрочем, можете не говорить, ведь это уже не имеет никакого значения.

— Кто знает… — уклончиво заметил я. — Может, и имеет…

— Так говорите! — воскликнул тюрлилак нетерпеливо. — Расскажите, и мы с вами вместе разгадаем эту загадку. И, возможно, установим преступника.

И я решился. Для начала я рассказал тюрлилаку о зловещей находке в нише. Затем передал ему слова кормолапа Гурго о том, что произошло в храме во время беспорядков.

— Это мне известно, — Рельдресель махнул рукой. — Я имею в виду, что мне известно о бунте коркуров и штурме храма. Продолжайте, ведь вам удалось узнать еще что-то?

И я подробно рассказал Рельдреселю о том, что сообщил мне глава эмигрантов-тупоконечников. Теперь тюрлилак не мог скрыть того, насколько взволновал его мой рассказ.

— Я ведь знал о Фреле Релоке! — потрясенно сказал он. — И я был уверен, что он бежал в Блефуску. И то, что среди памфлетов, тайно появлявшихся в Мильдендо и направленных против священной особы императора, не было ни одного, написанного и подписанного Релоком, я объяснял тем, что он стыдился своего бегства. Теперь же…

— Мы знаем, что он не бежал, а погиб, — сказал я. — Но как погиб — этого мы не знаем.

— Он мог погибнуть во время штурма, — нерешительно ответил Рельдресель. — Правда, в этом случае непонятно, кто замуровал его останки…

— И главное — зачем? — подхватил я. — Единственный ответ, который тут напрашивается: чтобы что-то скрыть. Например то, что он не виновен в зверских убийствах пяти остроконечников… — Я помолчал немного, затем произнес, стараясь понизить голос, насколько это было возможно: — Нет-нет, на мой вопрос имеется вполне понятный ответ. Тело Фреля Релока скрыли в нише храма. После того, как императорские войска, которыми предводительствовали адмирал Болголам и казначей Флимнап, взяли приступом ту твердыню, мятежного священника не нашли ни среди живых, ни среди убитых. Вообще, живым был захвачен всего лишь один-единственный защитник храма. Тот самый, который, если верить его собственному рассказу, по жребию умертвил своих единоверцев…

— …и который сообщил, что Фрель Релок предательски бросил своих последователей и сбежал к врагам Лилипутии — в Блефуску, — подхватил тюрлилак. — Это разожгло народный гнев, были убиты тысячи тупоконечников, которые получили высочайшее позволение жить но своим обычаям — с некоторыми ограничениями. И следом началась очередная война между Блефуску и Лилипутией. Война, тянущаяся по сей день и унесшая еще больше жизней.

— Верно, — согласился я. — Но она наверняка кому-нибудь выгодна. Кому?

— Трудно сказать, — нехотя признал его превосходительство. — Таких тоже немало. Судовладельцы, поставщики продовольствия и фуража. Придворные. Генералы, адмиралы, прочие военачальники… — Рельдресель замолчал.

— Вы можете назвать их имена? — тихонько спросил я.

— Ни за что! — тюрлилак Лилипутии подпрыгнул на месте. И повторил чуть спокойнее: — Молчите, Куинбус Флестрин. Есть вещи, о которых опасно говорить даже такому великану, как вы. И даже на таком большом расстоянии от Мильдендо, как сейчас.

Я тотчас понял, что он прав. В самом деле, мои размеры создавали у меня ложное чувство безопасности. А ведь достаточно было бы двум-трем лучникам пустить мне в глаза несколько крохотных отравленных стрел-иголок, и я тут же превратился бы в самое беспомощное существо на свете.

— Хорошо, — сказал я примирительно. — Оставим эти рассуждения. Думаю, нам многое стало бы понятно, если бы удалось разыскать того единственного уцелевшего при штурме коркура.

— Ничего нет проще, — Рельдресель поманил меня пальцем и сказал, не понизив голос и даже, показалось мне, несколько напыщенно: — Этим коркуром и был ваш друг кормолап Гурго. — Тюрлилак отступил на шаг и окинул меня пристальным взором, словно оценивая произведенный эффект.

Увы, я разочаровал его, ибо смутно подозревал что-то в этом роде. Во всяком случае, я почти не сомневался, что тюрлилак произнесет именно это имя. Но сейчас меня занимали иные соображения, которые я намеревался высказать не сразу.

— Что же, — сказал Рельдресель, не скрывая разочарования, — теперь я и сам понимаю, чего опасался Гурго и зачем он солгал вам. Ему нужно было, чтобы вы сбежали.

— Да, — сказал я ему в тон. — Похоже, кое-кто очень хотел моего исчезновения.

Рельдресель энергично закивал.

— Итак, — сказал я негромко, — давайте попробуем восстановить картину случившегося. Жил-был в Мильлендо честолюбивый юноша из хорошей семьи. Он имел все шансы сделать неплохую карьеру при дворе. И он едены эту карьеру, достаточно быстро пройдя по ступеням служебной лестницы и оказавшись в каких-нибудь двух шагах от вхождения в Тайный совет. Он даже стал кавалером синей нитки, — я сделал небольшую паузу, ожидая каких-то замечаний. Но Рельдресель лишь кивнул, и я продолжил: — Но все это случилось позже. Потому что имело место одно обстоятельство, не дававшее этому молодому человеку возможности занять положение, соответствовавшее его способностям и стремлениям. Он и раньше добился бы всего, если бы…

— Если бы не что? — спросил тюрлилак недоуменно.

— Если бы не его происхождение, — закончил я. — Если бы его семья не принадлежала к еретикам-тупоконечникам.

— Он был тупоконечником? — тюрлилак всплеснул руками. — Подумать только…

— Я не уверен в том, что сам он был тупоконечником, — возразил я. — Я сказал лишь, что, возможно, его семья относилась к таковым. И даже, возможно, состояла в родстве с одним из вождей еретиков-коркуров.

— Как вы догадались? — Рельдресель недоверчиво посмотрел на меня.

— Позже я объясню. Так вот, происходить из тупоконечников да еще быть