Пришельцы - среди нас - Дэниел Галуи

— А? Что? Все понял! — улыбаясь, он вышел, убежденный, что молодой паре необходимо побыть наедине.

Но Грегсон уже не слышал их разговора: он находился на грани нового приступа.

Элен встала на колени рядом с креслом и взяла руки Грегсона в свои.

— Все будет хорошо, как раньше, дорогой, — успокаивала она. — Будет даже намного лучше.

Он перевел глаза на ее лицо, выражавшее надежду, и к нему снова вернулось мужество, позволившее подавить приближающийся приступ.

До середины июля Элен была для него настоящей сиделкой, заботливой, преданной, и неутомимой. Особенно она беспокоилась о его питании. В течение всего этого времени она была с ним рядом и придавала ему силы и мужество, так необходимые для борьбы с каждым новым приступом болезни.

Да и приступы эти, несмотря на их силу, случались все реже и реже. Обычно это происходило перед сном или сразу после пробуждения.

Форсайт появлялся редко. Иногда они видели его в сопровождении двух нанятых Биллом рабочих, помогавших в хлопотах по ранчо. Но большую часть времени Билл проводил один, даже ел у себя в комнате.

Поначалу ни Грегсон, ни Элен не обращали особого внимания на появившуюся вдруг у Билла склонность к одиночеству. Но постепенно у них зародилось подозрение, что за этим что-то кроется.

Однажды Грегсон напрямую спросил у Элен:

— Что происходит с Биллом? Почему он так старательно прячется ото всех?

Прежде чем она ответила, стараясь беззаботно улыбнуться, он все же заметил на ее лице выражение неуверенности.

— С Биллом все нормально. Возможно, некоторая депрессия.

— Я уже достаточно окреп, чтобы говорить даже об «одержимых». Другими словами, тебе нет нужды что-то скрывать от меня.

Она заколебалась, почти готовая начать ему что-то рассказывать, но в последний момент только улыбнулась и сказала:

— Единственное, что я скрыла, это пудинг с ромом, который приготовила на ужин.

Грегсон прижал к себе Элен и прислонился к стволу как раз того самого дерева, где у них произошел такой памятный ему разговор два года назад. Он поцеловал девушку, но она ответила на поцелуй довольно холодно и отвела лицо в сторону.

— Да, все повторяется в этом мире, — заметил он удивленно. — Два года назад ты сказала мне «да» именно на этом самом месте.

— А ты отверг меня, — как-то отстраненно ответила Элен.

— А сейчас твоя очередь?

Она прикусила губу и кивнула.

— Не понимаю. Но ведь я же не вернусь в Комитет!

— Комитет — это не единственное, что стояло между нами в ту пору, не так ли? Ты помнишь Филипа? Я не хотела, чтобы еще один дорогой мне человек в перспективе стал «одержимым».

На это он ничего не мог возразить.

Ее взгляд устремился куда-то вдаль.

— Первым стал Филип, затем — ты. А сейчас…

— Что сейчас?

Она задрожала.

— Я не хочу рисковать!

— Я уже прошел через это!

— Зато я — нет. Ты подумал, как ужасно иметь детей, рискующих заболеть этим? Господи, а разве не ужасно, будучи беременной, стать «одержимой»?!

Против такой логики, да еще сопровождаемой такими эмоциями, он не мог ничего возразить.

Послышался шум мотора и показался самолет, который приземлился по вертикали в точности на площадку возле дома.

Для Элен это оказалось весьма кстати.

— О, к нам гости! Давай наперегонки до посадочной площадки!

Грегсон испытывал гордость от того, что ему удалось опередить ее. Стройный молодой человек с эмблемой медицинского корпуса Комитета безопасности на рукаве ожидал их рядом с самолетом.

— Вы — Артур Грегсон? — спросил он.

— Да.

— Как вы себя чувствуете? Должно быть, совсем неплохо, если вы смогли выдержать такой забег. Меня зовут Горас Майлз.

Грегсон представил ему Элен и спросил:

— Вы выполняете поручение Комитета?

— Я привез вам лекарства. Однако, насколько я могу судить, они вам не так уж и необходимы. Есть проблемы с приступами болезни?

— В течение целого месяца ни одного приступа не было. А почему вы спрашиваете?

— Ну-у… — Майлз пошел к дому вслед за ними. — Вы выписались шесть недель назад, и в последний месяц не наблюдалось ни одного рецидива. Похоже, полное выздоровление. Рэдклифф будет доволен.

— Я не собираюсь возвращаться в Комитет. Я свою миссию выполнил.

— Да, конечно, — с готовностью согласился Майлз. — Вы сделали даже больше того, что вам предписывалось в ходе начальных операций против валориан. Но Рэдклифф попросил меня передать вам послание. Есть одна работа, которую можете выполнить только вы. Она еще более важна, чем та, которую вы выполняли до сих пор.

— И что это за работа?

— Не знаю. Я всего лишь доктор медицины, который передает эту весточку от директора. Но слышал, что вы нужны для того, чтобы окончательно покончить с болезнью. Рэдклифф надеется увидеть вас в своем кабинете в понедельник.

Передав пакет, Майлз улетел. Через час после этого Элен грустно спросила:

— Ты полетишь туда в понедельник, не так ли?

— Человеческое любопытство неистребимо. И даже если бы мне удалось избежать всего того, через что я прошел, стоило бы полететь.

— Я имела в виду другое. Необходимо какое-то время, чтобы быть уверенным, что болезнь не повторится. Но поскольку ты уже решил, что послезавтра улетаешь…

Он сжал ее плечи.

— Что, Элен?

— Я знаю, почему Билл такой спокойный и почему он стал затворником, почему все время закрывается у себя в комнате. Я нашла у него в комнате ампулы из-под успокоительных лекарств.

— Ты хочешь сказать…

— Да, он спокоен, не жалуется, не кричит… но он… он заболел.

ГЛАВА 8

Только в воскресенье вечером, накануне своего отлета, Грегсон решил поговорить с Форсайтом.

Не было никаких сомнений в том, что Билл решил тайно, в одиночку бороться с болезнью. Однако целый день Грегсон откладывал разговор, не зная, как об этом заговорить. И только вечером в воскресенье Элен отвела его на второй этаж, в комнату Форсайта, спавшего после обеда.

Она зажгла свет, осторожно осмотрела Билла и показала Грегу на следы подкожных инъекций на бледной коже слепого.

— Похоже, он уже несколько недель кряду делает себе уколы! — воскликнула девушка.

Форсайт со вздохом проснулся.

— Грег? Элен?

— Да, Билл. Это мы.

— Значит, вы все знаете. Думаю, у меня было не очень много шансов скрыть это.

— Я вызову спасательную команду.

Форсайт протянул руку за халатом.

— Нет, не надо, пока я могу сопротивляться. До сих пор мне это неплохо удавалось.