К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №29 от 08.12.2009 - К барьеру! (запрещенная Дуэль)

В трибунал ЛенВО пришел в самое мрачное время — в августе 37-го. Включился в работу. Рассматривал контрреволюционные дела, выносил по ним и смертные приговоры. Трудно понять причину, но по большинству из этих дел Военная коллегия приговоры отменила…».

Как видите, юристам нынешней России уже трудно понять, почему отменяла приговоры кассационная инстанция – нынешним юристам уже и в голову не приходит, что кассационная инстанция должна отменять неправосудные приговоры. И авторы так заканчивают свой горестный рассказ о конце карьеры Чижевского.

«Одним из последних процессов под председательством Чижевского было дело начальника политотдела 16-й стрелковой дивизии бригадного комиссара Идельсона. Согласно обвинительному заключению, он являлся злейшим врагом Советской власти — бундовцем и троцкистом.

В совещательной комнате Чижевский убедил народных заседателей в том, что дело следует возвратить на доследование. Они согласились и подписали определение. Однако сразу после процесса один из них, политрук А. Фокеев, написал на имя начальника особого отдела Смирнова заявление, что Чижевский «не судил, а беседовал с врагом народа Идельсоном», а также предложил ему написать на имя прокурора заявление о том, как его сажали в карцер, сутками мучили на допросах, лишали сна и избивали. Это заявление народного заседателя послужило непосредственным поводом для ареста Чижевского». Как видите, при Сталине выносившие неправосудные приговоры судьи заканчивали свою карьеру в лагерях.

Положение с признанием подозреваемого на предварительном следствии не всем понятно; так, в Интернете некий Дятел стоит на своем: «Если сложить с тем, что автор сам упоминает об употреблении пыток в органах, то выстраивается следующий метод работы: человека арестовывают, пытают и, добившись признания в том, что он «шпион латинской разведки», рассматривают признание как главное доказательство вины».

Повторю: голое признание на предварительном следствии ничего не давало - на суде можно было отказаться от признания, тем более сославшись на пытки, и тогда иных доказательств в деле не оставалось. (Вышинский пишет, что по 40-50% дел суды либо оправдывали, либо изменяли приговоры.) И вы видели, что советовал судья Чижевский идельсонам, чтобы те выкрутились, - сказать в суде, что на предварительном следствии их пытали и признания добились силой.

Люди, которые искренне ужасаются этой «царице доказательств», о которой говорит Вышинский, либо совершенно не способны самостоятельно мыслить, либо никогда не видели и не читали детективов, к примеру, детективов Агаты Кристи или нескончаемого сериала о лейтенанте Коломбо. Ведь герои этих произведений добиваются именно «царицы доказательств» - они припирают подозреваемого такими уликами, что тот вынужден признаться. Причем о том, чтобы пытать подозреваемого, и речи нет. Что же вы, мерзавцы, приписываете Вышинскому указание «пытать»? Вышинскому, который как раз с этими пытками боролся?

Давайте зададимся вопросом, а безобидно ли мнение недумающих о том, что в смерти невиновных в предвоенные годы виноват Сталин? Какая нам сегодня разница, что было более 70 лет назад?

Есть разница, и касается она не Сталина, а проблем сегодняшнего дня. Давайте рассмотрим поэтапно, как гибли невиновные. Их расстреливал не Сталин, а палачи. Значит, палачи виноваты?

В те годы палачи назывались служащими коменданта Управления Внутренних дел, а сам комендант был сотрудником Административно-хозяйственного отдела Управления. Вследствии трудностей в поисках палача их было немного. Скажем, на Москву и Московскую область команда коменданта состояла из 12 человек. Кроме этого они, судя по всему, приводили приговоры в исполнение и в других городах.

Ответчик по нашему делу и бывший следователь А. Яблоков снисходительно пишет, что палачи НКВД были двуногими зверьми, полностью морально выродившимися. К этому мнению Яблокова в фильме «Память и боль Катыни» присоединяются и семь генералов и полковников юстиции, упирая на то, что палачи НКВД, дескать, занимались этой работой потому, что им после расстрелов давали водку. Должен сказать, что к такому выводу могли придти только те, кто сам за водку согласен убить кого угодно, если безнаказанность будет обеспечена.

К своей работе советские палачи относились очень ответственно, что отмечают даже антисталинисты. Палачи делали все, чтобы по их вине ни один невиновный не пострадал. Общество «Мемориал» пишет: «Непосредственно перед расстрелом объявляли решение, сверяли данные. Делалось это очень тщательно. Наряду с актами на приведение в исполнение приговоров, в документах были обнаружены справки, требующие уточнения места рождения, а нередко и имени-отчества приговоренного.

При той поспешности, с которой велось тогда следствие, не приходится удивляться, что в Бутово для исполнения приговора могли привезти одного брата вместо другого или человека, приговоренного не к расстрелу, а к 8 годам заключения; причиной приостановки казни могло еще служить отсутствие фотографии, по которой сверялась личность приговоренного. Во всех этих случаях исполнение приговора откладывалось, людей возвращали назад в тюрьму. Эта скрупулезность на месте казни иногда действовала в интересах людей, но случаи отмены «высшей меры» были крайне редки».

Сталинисты злорадствуют — многие из палачей НКВД впоследствии застрелились. Да, застрелились! Как еще эти честные и совестливые люди могли воспринять хрущевские вопли о том, что при Сталине, дескать, убивали невиновных? Палачи ведь расстреливали преступников, в чем их уверяли бумаги, подписанные судьями и прокурорами. Что палачи должны были чувствовать, какой Шекспир опишет их переживания и муки?

Но кто ответит на вопрос, а сколько застрелилось тех подонков-прокуроров, которые требовали для невиновных смертной казни, сколько застрелилось судей, подписывавших смертные приговоры невиновным? Дождетесь вы этого от двуногих зверей!

Прокуроры, которые фабриковали дела на невиновных, стали при Хрущеве фабриковать теперь уже реабилитационные дела на тех, кого они убили. А те же самые подонки-судьи, выносившие смертные приговоры, скажем, председатель военной коллегии Верховного суда А. Чепцов, начали посмертную реабилитацию.Твари без чести и совести!

Так кого мы выгораживаем, сваливая вину за невинно пострадавших на Сталина? Правильно - тех прокурорско-судейских уродов, которые и сегодня творят беззакония, уверенные, что когда их возьмут за горло, то они отбрешутся, что им, дескать, так начальство приказало.

Антисталинистское быдло не Сталина позорит, оно обеспечивало Хрущеву установление беззакония в СССР, оно обеспечивает сегодняшнее беззаконие в России!

Ю.И. МУХИН

(Продолжение следует)

ИСТОРИЯ

ПРОТИВОВОЗДУШНАЯ ОБОРОНА СТАЛИНГРАДА

(Окончание. Начало в №28)

С выходом фашистских войск на непосредственные подступы к городу зенитная артиллерия Сталинградского корпусного района ПВО, находившаяся на правом берегу Волги, переключилась на противотанковую оборону. С левого берега на усиление противотанковой обороны туда было переброшено ещё 6 батарей среднего калибра. Прикрывая танкоопасные направления, зенитчики не прекращали борьбы и с воздушным противником.

В целях успешного выполнения задач по обороне войск, тыла фронта и объектов железно-дорожных коммуникаций в Сталинградском корпусном районе ПВО были созданы оперативные группы. Для прикрытия войск 64-й армии была создана южная оперативная группа, включавшая 91 орудие среднего и 24 орудия малого калибров. Оперативная группа по прикрытию переправ южнее города имела 22 зенитных орудия среднего и 16 орудий малого калибров, 20 орудий системы ШВАК и зенитные пулемёты. Для обороны железнодорожных участков за Волгой были выделены зенитные бронепоезда, отдельные батареи среднего и малого калибров и истребительные авиационные полки 102 иад, которые действовали с аэродромов Баскунчак и Эльтон. Кроме того, были выделены оперативные группы для противовоздушной обороны городов Астрахань и Гурьев.

По указанию командования фронта из зенитных частей корпусного района ПВО для борьбы с танками были созданы две подвижные маневренные группы. Одна группа включала 6, другая – 5 батарей среднего калибра, которые, учитывая опыт создания подобных групп в битве под Москвой, были обеспечены автомашинами и группами огневого прикрытия из личного состава, вооружённого автоматами и пулемётами. Такие усиленные группы действовали в полосах обороны армий, успешно отражая атаки пехоты и танков противника, а в случае необходимости быстро перебрасывались с одного участка на другой. Для борьбы с маловысотными целями и пикирующими самолётами группы имели зенитные орудия малого калибра и зенитные пулемёты.