Попаданка в Зазеркалье (СИ) - Акула Ксения

Я совершенно не понимала, что происходит, а девушка делала вид, что все так и должно быть. Тарт с ужасом и трепетом взирал на красавицу, но оставался стоять на месте, как вкопанный.

— Представители демонов и людей ныне совсем юны и так стеснительны, — повернулась к нам девушка, благосклонно кивая на два трона, расположенных по правую и левую руку от себя. — Прошу, милая, тебе сюда, а ты садись здесь, — еще раз позвала она меня и Тарта. Мы переглянулись, но спорить с девушкой не стали. Что-то такое было в чертах ее лица, вроде, и обычная девушка, а с другой стороны — странная какая-то, неземная!

Мы просидели в полном молчании достаточно долго, но тут произошло нечто невероятное. Прямо перед ступенями на возвышенность упал сначала Оуэн, а сверху на него совсем неграциозно приземлилась Аирэль. Девушка подскочила мгновенно, оглядываясь и натягивая тетиву лука, а друг долго кряхтел и поднимался на ноги, как древний старец.

— Богиня Злата, — упал он на колени, только поднявшись с них. Взгляд его приковался к девушке, которая снисходительно улыбалась ему со своего места.

— Хранитель Оуэн, — ответила она голосом, в котором угадывалась улыбка. — В этом году появление хранителя столь эпично, но где же маг?

— Здесь я, — произнес Догнар, распахивая дверь, которую я только заметила. — Какой-то портал у вас неправильный, меня вынесло за пределы здания прямо на каменные ступени.

Парень обиженно потирал бок, взирая на все происходящее с присущим ему хладнокровием. Именно он первым обратился к богине.

— И зачем мы здесь? — карие глаза мага встретились с прекрасными очами богини. Она нахмурилась, но кивнула Догнару на кресло.

— Садитесь, чтобы портал пришел в действие, каждый представитель пяти рас должен занять свое место.

Она встала и помогла Аирэль сесть туда, где только что сидела сама.

— А теперь следуйте со мной в Зазеркалье, у нас очень мало времени.

Оуэн успел мазнуть по мне глазами и прошептать, что век не забудет мне тех минут, когда он считал нас с Тартом погибшими. Я и сама несказанно радовалась его присутствию, но не могла этого выразить. Шок от происходящего не проходил. Может, этим четверым и привычны всякого рода чудеса, а я до сих пор прийти в себя не могу от появления на озере Рух, а тут такое…

Я, Аирэль, Тарт, Догнар и Оуэн так и остались сидеть в креслах, но только реальность вокруг нас поменялась. Сначала возник прекрасный замок, на ступенях которого стояла Злата в компании красивого молодого человека. Они обнимались и восторженно смотрели на небосвод, а с последним лучом заходящего светила, взялись за руки и прошептали какое-то заклинание. Над их головами зародилось слабое золотистое свечение, которое все разрасталось и разрасталось, пока не превратилось в идеально-ровный диск. Он полетел в долину перед замком, опустился на землю и превратился в прекрасное озеро с глянцевой поверхностью, по которой пробегала серебристая рябь.

— Я населю наш мир людьми и хранителями, — произнес юноша, не сводя влюбленного взгляда со Златы. — Они станут той частичкой света, без которой невозможна гармония.

— А я населю наш мир демонами, эльфами и магами, — прошептала Злата, неотрывно глядя на озеро, — и глубоко в земле скрою темную магию, которая станет не разрушать, а питать Аврелию.

Картинка сменилась, и мы оказались в спальне девушки. Злата металась на кровати, а юноша, который был ее мужем и богом Света — Аврелианом, бессильно сотрясался всем телом в безмолвных рыданиях. Он сжимал исхудавшую ладонь девушки и шептал о своей вечной преданности той, кому отдал сердце и душу, но Злата не слышала его. Девушка угасала, Тьма затягивала ее все глубже.

— Посмотрите на озеро, — произнес Тарт. С наших мест прекрасно обозревалась вся долина, так похожая на ту, которую я видела из окон Академии. Так вот почему Зазеркалье! Аврелия — зеркальное отражение родного мира Златы и ее мужа, а Академия — это и есть их дом.

Я оторвала взгляд от мучений девушки и страданий юноши, замечая, как глянцевая гладь озера пошла мелкой рябью, а затем на поверхности образовались черные волны, выплескивающие на берег настоящий огонь, пожирающий серебристую поросль берегов.

Злата закричала. Так кричат люди, которые испытывают непосильные им страдания. Кричат, срывая связки, надрывая горло, выплескивая наружу боль, сжигающую их изнутри. Аврелиан зарыдал в голос, падая на девушку и прижимая ее к себе, умоляя любимую не сдаваться, призывая на помощь отца и мать, всех богов Олимпа.

— Умрешь ты — умрет и созданный нами мир, — прошептал он так отчетливо, что расслышали все. Оказалось, что в этот момент Злата перестала кричать, на мгновение открывая глаза и бледными потрескавшимися губами улыбаясь Аврелиану.

— Я люблю тебя и буду любить вечно. Ни один бог не уходит с небосвода бесследно. Найдешь меня — спасешь наш мир. Сохрани его, Аврелиан, — умоляющим голосом заговорила Злата, из глаз которой струились целые потоки слез, — сбереги мое дитя. Это все, что у тебя останется после моей смерти.

Она замолчала. Черты ее прекрасного лица заострились, тело богини напряглось, выгибаясь дугой. Злата закричала, а Аврелиан продолжал удерживать ее, прижимая к кровати, хватая за запястья, плечи и талию. В какой-то момент девушка затихла и замерла, после чего растаяла, как таит серебристая млечная лава на склонах и вершинах бутылочных гор с приходом рассвета. Аврелиан упал на кровать и затих, а мы снова перенеслись, но теперь в самый центр людной площади.

Мимо нас сновали торговцы, представители разнообразных профессий, в том числе и сказочники, собирающие вокруг себя толпы ребятни. Продавцы редких артефактов, закутанные в длинные плащи, зазывали к себе богатых людей, а маги, спускающиеся прямо с небес на крылатых огромных птицах, демонстрировали им магические украшения и оружие.

Площадь заполнялась людьми, спешащими приобрести диковинные товары. Они хватали с прилавков ткани, посуду, столовые приборы с выплавленными из драгоценного металла ручками и прочую утварь. Раскупали ароматную выпечку и снедь, которую продавали в крытых повозках, брали детям сладости и магические фокусы: взрывающиеся блестками и переливающимся дымом шары, поющих сахарных птичек, распускающиеся в ладони цветы, аромат которых дурманил голову, карамельную пастилу, плывущую по воздуху в виде города-корабля.

Но в один миг что-то поменялось. Маги побросали свои товары и словно по команде упали на землю. Их тела бились в агонии, как недавно билось в агонии тело их создательницы — богини Златы. Прямо из земли начали расти уродливые сухие деревья, площадь заполнялась ядовитым песком, а люди в ужасе бежали кто куда.

Мы наблюдали, как небо разом потемнело. Это маги летели, оседлав крылатых птиц. Они садились на землю и убивали всех, кто попадался им на пути.

Чуть позже появились эльфы и демоны. Аирэль уже плакала в голос, глядя, как праздник сменился кровавой бойней, а я закрыла глаза и вжалась спиной в теплую и жесткую спинку трона. Мне хотелось, чтобы экран погас и пошли титры, как в фильме ужасов, но шум нарастал, бойня продолжалась, пока тишина не обрушилась на нас давящим щитом. Только тогда я разомкнула плотно сжатые веки, чтобы увидеть не город людей, а Пустошь, которую прорезала бурливая река. Воды ее на моих глазах окрасились в красный.

В этот момент трон подо мной задрожал, но я не могла с него подняться. Мы с ребятами смотрели друг на друга, не в силах понять, что нас ждет дальше, но вдруг снова оказались в стенах здания Совета Пяти. Перед нами стояла грустная богиня, которая стала практически прозрачной.

— Только вы пятеро способны сохранить этот мир для себя и для будущих поколений. Помогите моему ребенку подняться с колен, — попросила Злата, исчезая.

Меня тряхнуло и выбросило в реальность. Я сидела за круглым столом в зеркальной комнате, а рядом сидели ребята. Берр Фарр без сознания лежал около одной из стен. Он глубоко и спокойно дышал, словно во сне.

— Вот, и закончилась наша вылазка в Пустошь, — уныло произнес Оуэн. — Нет там людей.