Без лица - Мартина Коул

— Ну, во всяком случае, те, кто это сделал, ничего мне об этом не сказали, — помолчав, ответила Мария, и полицейский понял, что ему вряд ли удастся из нее что-нибудь вытянуть.

— А если бы это было не так, вы бы все равно нам ничего не сказали, правда?

Голос старшего офицера Шнетертена был очень высоким и довольно писклявым, как у ребенка. Это совершенно не гармонировало с его огромной и неуклюжей фигурой.

Мария молча смотрела на полицейских несколько секунд и только затем ответила:

— А вот здесь вы ошибаетесь. Я обязательно бы сказала вам, потому что у меня нет ни малейшего желания снова попасть в подобную историю.

Она чувствовала, что все сделала правильно. Вскоре они ушли. Но страх не отпускал ее. Она прекрасно знала, что в любой момент ее снова могут посадить в тюрьму. А все, что ей было нужно сейчас, — это выбраться из больницы и вернуться к работе. И еще — она очень хотела увидеть своих детей.

Кевин чувствовал себя великолепно. Внутри у него все пело от удовольствия. Он перевернулся на бок и поцеловал женщину, лежавшую рядом с ним.

— Мне это очень было нужно.

Сьюзен Трантор улыбнулась ему:

— Мне тоже. Я пойду приготовлю чай.

Она соскользнула с кровати, накинула халат и отправилась на кухню. Кевин лежал на спине и обозревал комнату, в которой, как обычно, царил беспорядок. Но это было частью очарования Сьюзен. Однако несмотря ни на что, он отдыхал здесь душой и телом так, как никогда не отдыхал у себя дома. Кевин прекрасно понимал, что, если у Лу появится хоть какое-нибудь подозрение насчет того, где он проводит время, это будет равносильно концу света. Но сегодня он не торопился побыстрее вернуться домой. Сьюзен была именно тем человеком, в котором он нуждался. Такие отношения устраивали их обоих. Она любила заниматься сексом, просто обожала. Она так яростно принималась за дело, что вкладывала в этот процесс всю свою душу и сердце. Кевин всегда чувствовал себя одиноким, и поэтому ему было необходимо человеческое тепло и участие. Кевин знал, что они любят друг друга, хотя никогда не говорят об этом.

Сьюзен принесла чай и снова забралась в постель.

— Как поживает Мария?

Он отхлебнул горячий чай.

— Я не знаю, честное слово. Она так долго жила, не соприкасаясь с реальностью, что теперь ей очень трудно снова адаптироваться к новой для нее жизни.

Сьюзен вздохнула:

— Да, все, что ей теперь нужно, — это немножко покоя. Из всего того, что ты мне рассказал, я поняла, что она изменилась. Так в принципе и должно быть. Тринадцать лет в тюрьме, по идее, могут изменить кого угодно. Ничего, пройдет время, и она снова почувствует себя человеком.

Кевин кивнул в ответ:

— Но у нее нет дома, она живет в общежитии.

Сьюзен свято верила в судьбу и при этом оставалась реалистом. Такова была ее жизненная философия, и ничто не могло ее изменить.

— Но ведь это не будет продолжаться вечно. Когда-нибудь она уйдет оттуда и у нее будет свой дом. Черную полосу сменяет светлая, и это называется жизнью.

Кевин обнял ее.

— Знаешь, девочка, ты успокаиваешь меня лучше, чем даже джин с тоником.

— Ты уже сказал ей, что знаешь, где Тиффани?

Он покачал головой:

— Нет. Надо подождать, пусть она сначала переживет все то, что свалилось на нее.

— Какие же они все-таки ублюдки. Особенно эта Карен. Она просто толстая шлюха, вот и все.

Кевин чувствовал, что гнев снова закипает в его душе.

— Они получат по заслугам, можешь не сомневаться.

Кевин твердо решил, что сам поквитается с теми, кто избил его дочь. Но ему даже в голову не приходило, что это может только ухудшить сложившуюся ситуацию. Он готов был нанести ответный удар.

Патрик широко улыбался. Это была та самая улыбка, которая делала его неотразимым. Лейле Виден нравилось смотреть на этого огромного темнокожего человека, который сидел рядом и заигрывал с ней. И, провоцирующе улыбаясь ему в ответ, она давала понять, что заранее согласна на все, что он ей предложит.

Джимми Дикинсон с затаенным раздражением наблюдал, как принадлежащая ему девушка не сводит глаз с чернокожего.

— Пойди и принеси нам еще выпить, Лейла.

Когда она скрылась на кухне, Джимми улыбнулся и спросил:

— Ну что, как она тебе нравится, Пэт?

Патрик неопределенно пожал плечами:

— У нее такие сиськи, Джим, что трудно устоять.

Такая откровенность заставила Джимми рассмеяться в ответ.

— Лучше покажи, что ты можешь мне предложить, приятель. У меня на сегодня назначена еще одна встреча, — поторопил его Патрик.

Лейла вернулась, неся два стакана с пивом. Мужчины решили уединиться в подвале, чтобы обсудить свои дела. Пока они спускались вниз по ступенькам, Джим не переставал говорить:

— Большинство стволов довольно старые. Я держу их для особого случая. Больше всего денег, однако, можно срубить за полуавтоматическое оружие. Но все эти пушки уже засвечены, и, если из них кого-нибудь шлепнут, придется мотать очень большой срок. Ты меня понял? Копы тащатся по следу, они хотят взять заказчика. Есть пример. Джердзи Понз. Он убил своего брата, козел, и его тут же схватили. Он так и не отдал мне мои бабки. Ни бабки, ни оружие. Понял?

Патрик взял в руки стволы и стал прикидывать в уме, сколько сможет за это получить. Он видел, как светится гордостью лицо Джимми, и улыбнулся ему.

Сверху донесся голос Лейлы:

— Джим, к тебе тут пришли какие-то два чувака, Микки Самс и Ноби Брюэр.

Выражение самодовольства мгновенно сошло с лица Джимми.

— Они имеют какое-то отношение к тебе, Пэт? — обеспокоенно спросил он.

Патрик улыбнулся:

— Конечно, имеют, Джимми. Просто я хочу получить то, что у тебя есть, дружок. — Он громко крикнул: — Эй, мужики, спускайтесь вниз.

У Джимми душа ушла в пятки.

— Ты, черномазый ублюдок…

Патрик дружелюбно рассмеялся:

— Ты всегда все принимаешь так близко к сердцу, Джимми. Это всего лишь бизнес, приятель.

Микки и Ноби стояли около лестничных перил и скалились. Ноби распахнул свой плащ и вынул помповое ружье.

Он бросил его Патрику, который тут же взвел курок и без малейших раздумий направил ствол прямо в лицо подельнику.

— Спокойной ночи, Джимми.

Патрик спустил курок и буквально снес бедному парню голову. Лейла с жутким визгом сбежала вниз по лестнице. Он обхватил рукой ее огромную грудь и, приставив дуло к спине, выстрелил. Тело Лейлы отлетело на несколько метров, и Ноби и Микки еле удалось увернуться.

— Черт бы тебя побрал, Пэт. Ты просто сумасшедший, — заорал Ноби.

— Уберите отсюда это говно, пока я займусь делом.

Он переступил через тело Джимми, даже не взглянув под ноги. Около лестницы лежала Лейла, она еще дышала. В области легких у нее была рваная рана, откуда хлестала кровь. Проходя мимо, он посмотрел ей прямо в глаза и улыбнулся.

— Ну, теперь тебе осталось недолго, Лейла. Скоро ты воссоединишься со своим дружком.

Он взбежал по ступенькам наверх, прикидывая в уме, где Джимми мог держать драгоценности. У него было несколько прелестных бриллиантовых колец, которыми Пэт всегда восхищался. Насвистывая веселенький мотивчик, он один за другим открывал все шкафы и ящики. Снизу донесся еще один выстрел, и он догадался, что это один из его парней прикончил несчастную Лейлу, избавив ее от мучений.

На ночном столике стояла фотография, на которой были запечатлены два маленьких сына Джимми. Он взял фотографию и бросил ее в мусорную корзину. Продолжая грабить дом, Пэт улыбался сам себе.

Тиффани чувствовала себя гораздо лучше. Она насыпала ребенку сухой завтрак, затем вдохнула небольшую порцию наркотика, без которого голова ее буквально раскалывалась на части. Когда она открыла входную дверь, на пороге стояла Кэрол Холтер и мило улыбалась.

— Привет, дорогуша. — Сказав это, Кэрол проследовала в холл. — Какой же все-таки милый у тебя ребенок!

Она протянула Анастасии коробочку с конфетами, и довольная девочка тут же потащила ее в рот. На кухне Тиффани уже поставила на плиту чайник.

— Ты уже знаешь, Тифф?

— Знаю — что?

— О своей матери.

Тиффани резко обернулась:

— Ну и что она сделала на этот раз?

— Карен Блэк с сестрами сильно избили ее! Она в больнице!

Слова Кэрол на несколько минут повисли в воздухе.

— В каком она состоянии? — наконец спросила Тиффани.

— Она очень плоха.

— Ну, этого и следовало ожидать, — сказала Тиффани. — Карен Блэк, надеюсь, приняла меры, чтобы эта история не выплыла наружу. И разве можно ее за это винить?

— Предположим, что ты и права. Но я думаю, тебе лучше навестить свою мать.

Тиффани ничего ей не ответила.

— Мария когда-то была моей лучшей подругой.