Высокая макуша - Алексей Корнеев

При этих словах гид остановился и с удивлением посмотрел на странного экскурсанта: откуда тот знает всю подноготную?

— Мой предок, многаждыпрадедушка, занимался исследованием окружающей среды, — объяснил Василий. — Недавно я нашел в его архиве свидетельство того, каким было в ту пору ваше предприятие, ваш город и окрестные места.

— О-о! — позавидовал гид. — А я про своих предков знаю только из устной легенды. Давным-давно, рассказывает она, жил-был такой Илья Крюков, по его фамилии и местечко здесь в лесу называется. А может, наоборот, фамилия от местечка. И был у него сын-лесник.

— …которого звали Егором? — мягко перебил Василий.

— Вы что, волшебник? — поднял брови гид.

— Так я же говорю, архив у меня…

— Ах, да! О-очень рад с вами познакомиться! — И гид восторженно протянул руку, назвал себя Ильей.

— Ну вот, и вы, оказывается, тезка своего многаждыпрадедушки, как, впрочем, я… И ходили они, как сказано в архиве, по здешним лесам, защищали вместе знаменитый дуб.

— Тот самый, что называли Высокой макушей?

— Именно тот.

— Вот так встреча! — гид просиял и бросился обнимать Василия, как брата после долгой разлуки.

Узнав в чем дело, экскурсанты принялись с шутками, со смехом поздравлять счастливцев.

— Извините, я совсем забыл о своих обязанностях, — спохватился наконец гид. — Сейчас я проведу вас по другим цехам, а потом поговорим. Правда, Василий… извините, как вас по отчеству?

— Мы уж не такие старики, — пошутил Василий.

— Ах, да, да, — кивнул Илья.

Обойдя еще несколько цехов и проводив экскурсантов, он открылся Василию, что настоящая его профессия — инженер-генетик, а гида он заменяет в свободное время, потому что знает и любит свое предприятие.

— Простите, я забыл вам представить, — и Василий подвел Эмилию. — Это моя подруга…

Тот вежливо поклонился и полюбопытствовал:

— Так куда же вы, извините, направляетесь?

— Да-алеко! — ответил Василий. — Мою подругу потянуло на родину, на запад Европы.

— В наше время это не удивительно. Но, может, заедемте ко мне в гости, посмотрите, как я живу?

— Спасибо, — поблагодарил Василий. — Мы непременно воспользуемся вашим приглашением, но только на обратном пути. А сейчас нам хотелось бы посмотреть места, где хаживал когда-то мой предок, — поселок лесной, дуб легендарный…

— Сколько лет-то прошло с той поры! — заметил Илья.

И пояснил, что там, где было когда-то лесничество, открыли павильоны отдыха, а чуть подальше — лесную школу. На месте же Сорочьего верха заложен опытный сад, где акклиматизируются такие лекарственные культуры, как женьшень, облепиха, лимонник, зизифус.

— Там же свалка была! — заметил Василий.

— Увы, — развел руками Илья, — свалок у нас днем с огнем не найдешь. Все бумажки или склянки, все до последней мелочи идет на перерабатывающий завод. Я уж не говорю про такие дефициты, как металлы, которые собраны до единой гайки или гвоздика.

— Ну, а что же с дубом знаменитым, цел ли он?

— К сожалению, не дожил старик до наших дней, на корню засох. Теперь на том месте молодой поднялся.

— А родник там был — уцелел?

— Увы, затеяли на том месте когда-то стройку, арт-скважину пробурили — и вода пропала. Наверное, и дуб оттого засох.

— Во-он как! — задумчиво произнес Василий. — Однако надо бы взглянуть. Не составите ли компанию?

— К вечеру — с удовольствием, а сейчас не могу, — ответил Илья. — С минуты на минуту придут сюда школьники, наша будущая смена. Надо показать им комбинат.

Они все-таки договорились встретиться вечером и вместе отужинать.

Василий усадил Эмилию в машину и направился по кольцевой трассе, вдоль которой замелькали указатели: даже и без карты, без расспросов по ним можно было бы отыскать любой желаемый пункт…

Не прошло и полчаса, как они остановились на обочине лесной дороги. Определили по старой и новой схеме местоположение Крюкова верха и направились в глубь леса. Скоро они вышли к неглубокой лощине с покатыми склонами, заросшими рябиной, черемухой, смородиной. На дне ее не было никакого признака воды, лишь редкая и чахлая осока свидетельствовала о том, что некогда здесь было сырое место. По другую же сторону лощины она заметили следы старых построек — поросшие кустарником ямы, кучки мелкого щебня. Обследовав склоны лощины, отыскали лишь горстку покрасневших земляничинок, — разве это ягоды, о которых писал его предок?

— Вот они, следы неразумного вмешательства в природу, — проговорил Василий. — Стоило нарушить ее, как пропали и вода и ягоды. Да и лес уже не тот: ни дубов здесь высоких, ни лип с медовым цветом. Правда, здесь много березы и лиственницы, есть еще какие-то гибридные деревья, но сплошные дубравы исчезли. Видно, прав был автор «Русского леса»… — Он достал из кармана записную книжку и принялся листать мелко исписанные странички. — Вот, послушай, Миля…

«…реки западные родятся из нескудеющего ледникового фонда, а наши — из хрупких лесных родничков, и неосторожным обращеньем с лесом у нас гораздо легче повредить тонкий механизм природы»…

— Здорово подметил, а? Люблю, признаться, перечитывать старика! — Перевернул еще страничку и, одухотворенный, воскликнул: — А как он лес защищал! Ну, вот хотя бы… вникни в эти слова:

«…Мы просто не замечали его, потому что он был свой, домашний и вечный, всегда под рукой, как воздух и вода, как заспинная сума, где и сонной рукой нашаришь все потребное душе и телу. Мы пользовались его услугами и дарами, никогда не принимая в расчет его нужд и печалей»…

— Умные мысли! — заметила, дослушав, Эмилия. — И сколько же нам придется поработать, чтобы восстановить природу, какой она была до известной цивилизации!

— Кое-что уже не восстановишь, — развел руками Василий. — Где теперь отыщешь тех животных или растения, которые навсегда исчезли с лица земли?

Пройдя немного, они увидели холмик с молодым дубом, о котором говорил им гид. Василий понял, что это и есть то самое место, где сразился, защищая дерево, его далекий предок. На общем фоне леса дуб заметно выделялся стройностью и пышно развитой кроной. На нем висела табличка, обозначавшая, что дереву этому сто двадцать лет, а прародителю его было… семьсот. И, как свидетельство тому, на холмике сохранилась большая, размером в обеденный стол, круговина с остатками пня.

Василий засуетился, нацеливая кинокамеру то с одной, то с другой стороны — так, чтобы в кадрах оказалась Эмилия. Затем и она снимала его на фоне памятного места.

Потом, оба раскрасневшись, они сидели на склоне холмика, отдыхая от беготни с кинокамерой, от поцелуев и объятий, и точно забыли обо всем на свете…

Спохватились, когда уже послышалось из-за деревьев близкое «Ау-у!». Не успели они выбраться из зарослей, как увидели идущих навстречу Илью и невысокую женщину в пестром платье, которая вела за руку светловолосого малыша.

— Разрешите представить вам мою неотвязную, — улыбнулся Илья, слегка поклонившись.

— Мария, — протянула женщина руку Эмилии, затем ее спутнику.

Не отрывая взгляда от мальчишки, Эмилия любовалась его разительной похожестью на родителей — слегка усмешливым взглядом иссиня-серых отцовских глаз, чубчиком светлых, как у матери, волос. И не удержалась от прихлынувших к ней чувств, протянула к нему руки:

— Как зовут тебя, мальчик?

— Егором, — бойко ответил тот.

— А сколько тебе лет?

— Три года два месяца и восемнадцать дней.

Все рассмеялись такой точности, а мальчишка даже не улыбнулся: и что тут, мол, смешного?

— Друзья мои, жизнь повторяется! — воскликнул Василий. — На этом месте встретились когда-то мой предок-тезка и друг его Илья с сыном по имени Егор.

— Любопытно! — заметила Мария.

— Да, наши имена повторились. Но хотелось бы повторить то, что делали наши предки. Они умели постоять вот за такую красоту, — повел он рукою вокруг. — И мы обязаны вернуть природе все, чего не успели вернуть наши отцы, наши близкие и далекие пращуры…

— О, да, да, — согласно качнул головою Илья. — Что бы мы ни делали, а забывать об этом не имеем права.

— Ну что же, друзья, а теперь поужинаем? — и Василий кивнул на указатель места, где разрешалось разводить костер.

— У меня другая идея, — предложил Илья. — Хочу пригласить вас на рыбалку, удочки я захватил. Кстати вам, наверное, интересно будет посмотреть нашу главную реку. На машинах это всего минут двадцать.

— А что, пожалуй, можно и посмотреть, — согласился Василий.

— Едемте! — поддержала его Эмилия.

Как только они выехали из леса, начались поля, четко разделенные, как на схеме, лесополосами и приовражными посадками. Илья вел свою машину впереди и не раз останавливался, приглашая взглянуть на посевы. Хлеба действительно радовали глаз: густые были, как щетка, с крупными, во всю ладонь, колосьями на упругих стеблях, не боящихся ливней и повальных бурь.