Последний тайник - Фернандо Гамбоа

— Сынок, но ведь ты же только-только оттуда приехал… И какое отношение к данной затее имеет этот чертов Эдуардо Кастильо?

— Мама, он всего лишь согласился помочь мне, когда я его об этом попросил, — ответил я, стараясь успокоить уже начинающую нервничать матушку. — Тебе нет никакого смысла продолжать его ненавидеть… Пришло время забыть о том, что тогда произошло…

— Я знала, что мне не следовало давать тебе его номер телефона, — перебила меня матушка. — Я сама во всем виновата.

— Послушай, я ведь позвонил сейчас, чтобы сообщить, что у меня все в порядке. Я собирался рассказать тебе о своих планах, а не спорить до хрипоты. По-моему, тебе лучше примириться с мыслью, что твой сын поступает так, как считает нужным. Кстати, некоторое время я проведу в компании профессора Кастильо. — Я вздохнул и добавил: — Так что прекрати говорить глупости и пожелай мне удачи.

— Да, сынок, конечно. Просто…

— Что «просто», мама?

— Да так, Улисс, ничего… — сдавленным голосом произнесла матушка. — Просто мне показалось, будто я снова слышу твоего отца. Будь поосторожнее, прошу тебя.

Я стоял у поручней на палубе и вспоминал этот телефонный разговор, когда вдруг услышал, как чей-то доброжелательный голос произнес за моей спиной «Привет!». Оглянувшись, я увидел приближающуюся ко мне Кассандру Брукс — симпатичную миниатюрную блондинку, главного археолога нашей экспедиции. Она встала рядом со мной, прислонившись к поручням.

— Что, интересно, ты тут делаешь? — спросила Кассандра, выговаривая слова с характерным мексиканским акцентом. — Пытаешься заработать себе насморк?

— Привет, Касси. Мне просто хотелось немножко покоя, вот я и пришел сюда. Кроме того, меня гораздо сильнее укачивает в каюте, чем здесь, на палубе.

— Меня, дружище, тоже. Честно говоря, я слопала уже половину своих таблеток от морской болезни. — Пристально посмотрев на меня, она спросила: — Ты чем-то обеспокоен?

— Нет, — поспешно ответил я, — просто немного взволнован. Мне очень хочется найти эти сокровища, но не столько из-за денег, сколько из желания совершить что-нибудь значительное.

— Хочешь стать знаменитым? — спросила, усмехнувшись, Кассандра.

— Нет, дело не в этом, — пылко возразил я. — Во всяком случае, это не главное. Я ведь не так уж молод, а все еще не нашел себя в этой жизни. Иногда меня одолевают сомнения… Так что если мы найдем сокровища, мне, возможно, удастся обрести душевный покой.

— Улисс, — ласково произнесла Кассандра, прикоснувшись рукой к моему плечу, — не нужно ставить обретение тобой душевного покоя в зависимость от успеха этого предприятия. Состояние нашей души не должно зависеть от того, сумеет ли экспедиционная команда обнаружить на морском дне затонувшие сокровища.

Теперь уже я пристально смотрел на Кассандру, невольно любуясь ее выразительными зелеными глазами.

— Да, ты права, — согласился я, кладя свою ладонь поверх ее ладошки, лежащей на поручнях. — Абсолютно права.

Мы познакомились с ней всего лишь за несколько часов до отплытия из Ки-Уэста, однако между нами сразу же возникла взаимная симпатия, и мы теперь относились друг к другу, как давние товарищи. Возможно, это случилось по той простой причине, что мы с Кассандрой, если не считать профессора Кастильо, были на судне единственными представителями испаноязычного населения среди целой толпы гринго. Я немало удивился, когда мне представили красивую светловолосую женщину с изумрудно-зелеными глазами и англосаксонской фамилией, которая, однако, оказалась уроженкой Акапулько.

— А тут нет ничего удивительного, — сказала Кассандра, когда через два дня после нашего знакомства, загорая вместе с ней на носу судна, я спросил ее, с каких это пор мексиканки стали светловолосыми и зеленоглазыми. — Мой отец — типичный американец. Как-то в молодости он решил провести свой отпуск в Акапулько и, приехав туда, познакомился с моей мамой, смазливой смуглянкой, в которую тут же по уши влюбился. Они поженились, отец остался жить в Мексике, и через некоторое время родилась я, белокурая девчонка. Цвет волос, глаза и фамилия достались мне от папы-американца, а во всем остальном я — стопроцентная мексиканка.

— Ну, тогда твоих родителей можно поздравить, — сказал я, пытаясь быть галантным. — Эксперимент по слиянию рас им явно удался.

— Большое спасибо, — смутившись, ответила на мой комплимент Кассандра. Несмотря на смуглость кожи, она покраснела, отчего, как мне показалась, стала еще красивее.

— А почему ты решила заняться подводной археологией?

— По правде говоря, это было почти неизбежно. Мой отец — бывший водолаз, а мама — археолог. Разве у меня оставался выбор?

— А тебе нравится то, чем ты занимаешься?

— Да, очень, — убежденно ответила Кассандра. — Моя семья всегда жила неподалеку от моря, и отец научил меня плавать еще до того, как я начала ходить. К тому же я, сколько себя помню, была без ума от археологии. От природы я очень любознательная, и поднятие с морского дна корабля, затонувшего сотни лет назад, вызывает у меня прямо-таки бурю восторга. Больше всего на свете мне нравится извлекать из земных недр предметы, пролежавшие вдали от человеческих глаз и рук на протяжении целых столетий.

— Однако то, чем ты занимаешься здесь с Хатчем, не совсем археология, разве не так?

Кассандра посмотрела на меня таким взглядом, как будто я только что заставил ее проглотить лягушку.

— Я знаю, — произнесла она глухим голосом. — Уже пару раз я была на грани того, чтобы послать все это к чертям собачьим. Однако работу сейчас найти не так-то просто, и при всей моей антипатии и к Хатчу, и к тому, чем он занимается, я вынуждена признать, что он платит за мою работу неплохие деньги… Кроме того, трудно устоять перед соблазном поучаствовать в поисках затонувших сокровищ.

— Я тебя понимаю. Я тоже заразился золотой лихорадкой, хотя раньше никогда не стремился к тому, чтобы быть богатым, — сказал я и с заговорщической улыбкой добавил: — Но это было раньше.

На следующий день, ровно в семь часов утра, Хатч с помощью пронзительной сирены и объявлений по мегафону созвал участников экспедиции на палубу в носовой части судна. В экспедиционной команде насчитывалось чуть меньше двадцати человек: водолазы, океанографы, специалисты по геологии морского дна и определению местонахождения затонувших предметов, компьютерщики и, конечно же, специалисты по подводной археологии, в числе которых была и Касси. Профессор Кастильо тоже вышел на палубу, однако стоял, опираясь на поручни, чуть в стороне от всех остальных: он явно чувствовал себя здесь не в своей тарелке.