Труп в холодильнике - Наталья Александрова

Помнится, не все тогда Райке поверили, потому что неоднократно ловили ее на вранье. Врать Райка любила, а еще вечно занимала деньги и не отдавала и даже мелким воровством не брезговала. За руку ее никто не поймал, но у сотрудниц неоднократно пропадало то кое-что из косметики, то сигареты, а то и деньги из кошельков.

Через главбуха Нину Семеновну дошло до директора, и он мигом Райку уволил, разбираться не стал.

Шурик, услышав про Райку, стал не то чтобы красным, а малиновым, под цвет тех пиджаков, какие лет пятнадцать назад носили новые русские, и Ольга подумала, что, может, Райка не так уж много приврала.

Шурик вставил диск и ушел, прихватив с собой пустой термос. Ольга уставилась в экран компьютера.

Первой, кого она увидела, была Леночка, бывшая третья жена Василия Селиверстова. Леночка была снята отдельно от всех и выглядела на фотографии очень хорошенькой.

Ольга торопливо просматривала снимки и с удивлением убедилась, что Леночка присутствует везде. Все ясно, фыркнула Ольга, этот олух втрескался в Ленку, оттого и не хотел показывать фотографии. Но сейчас ее интересовало другое.

Вот наконец появился Василий, вот остальные, вот та самая неуловимая блондинка в красном. И ничего особенного, лишние килограммы присутствуют, это точно, а остальное так себе... И с кем это она стоит? Ах вот оно как... Страсти-то какие, прямо как в немом кино... Да и Васька тоже хорош, как же Ольга-то на вечере проглядела... Ну, теперь-то она знает, что делать... Блондиночку эту мы вмиг рассекретим...

Ольга повеселела и прямиком направилась в нужную комнату.

Утром Надежда поднялась рано, бодрая и энергичная, от непонятных недомоганий и неуверенности в собственных силах не осталось и следа. Теперь она видела перед собой четко поставленную задачу – вывести на чистую воду Антона, сына бухгалтерши, потому что вчера его тайная беседа вызвала у нее явные подозрения.

Но как это сделать? Надежда задумалась и налила себе вторую чашку кофе, чего давно уже решила не делать – все же кофе очень тонизирует, а у нее энергии сегодня и так слишком много. Опять же утренний кофе с молоком и сахаром так просто не попьешь, это только в американских фильмах показывают, как дама заливает кипятком ложку растворимой бурды и, забыв положить туда сахар, выносит на улицу какому-нибудь электрику, охраннику или полицейскому, так он еще за такую гадость ее слезно благодарит.

Да, так каким образом она сможет выяснить вопрос насчет причастности Антона к убийству в ресторане? Пригласить Нину Семеновну на ленч? Или после работы выпить кофейку...

Предлог Надежда найдет – да хотя бы сказать, что у нее на примете есть для Антосика девушка. Из очень приличной семьи, папа – профессор, мама – кандидат наук, предмет выбрать какой-нибудь непонятный – спелеология или метафизика, это внушает уважение. Ясное дело, что у таких родителей девушка получила отличное воспитание – музыкальная школа по классу флейты, минимум два языка, школа с золотой медалью, институт с красным дипломом...

Тут Надежда спохватилась, что, услышав все перечисленные достоинства неизвестной девушки, Нина Семеновна либо заподозрит подвох, либо так обрадуется, что потребует немедленного знакомства. И где, интересно знать, Надежда возьмет этакое чудо? Нет, пожалуй, про золотую медаль и музыкальную школу по классу флейты лучше не говорить, как бы не перегнуть палку.

И вот, когда Надежда искала в записной книжке телефон Нины Семеновны, ей на глаза попалась запись о том, что именно сегодня в двенадцать часов она записана на прием к психотерапевту Синицкой. Ну надо же, совершенно из головы вылетело!

Придется идти, решила Надежда Николаевна, а то секретарша будет домой звонить, еще муж узнает, что у нее проблемы с психикой. Он-то, конечно, ни за что не поверит, что у Надежды провалы в памяти, начнутся расспросы, подозрения, что Надежда снова вляпалась в криминал, и дело кончится скандалом.

Как и прошлый раз, Надежду Николаевну встретила в дверях симпатичная секретарша доктора Синицкой. Она проводила ее в приемную и сказала:

– Немного подождите, у Нелли Дмитриевны другой пациент, но она скоро освободится.

Надежда откинулась на мягкие диванные подушки и уставилась на свою любимую абстрактную картину.

Однако отчего-то сегодня эта картина не произвела на нее такого успокаивающего и умиротворяющего впечатления, как прошлый раз. Разноцветные пятна, плавно перетекающие друг в друга, по какой-то непонятной причине напоминали Надежде Николаевне злополучную корпоративную вечеринку, на которой она стала невольной свидетельницей убийства. Возможно, красный цвет некоторых пятен вызвал в ее памяти выразительный цвет платья убитой блондинки, или, может быть, эти яркие пятна напомнили ей нарядный стенд с фотографиями той вечеринки в холле мужниной фирмы...

Как бы то ни было, ожидаемый покой не приходил. Напротив, она чувствовала растущую тревогу.

Надежда перевела взгляд с картины на журнальный столик перед диваном. Журналы на нем лежали специфические, профессиональные: «Актуальные вопросы психоанализа», «Современные аспекты ретроградного анализа», «Социальная психология»...

Она машинально взяла один из журналов, открыла его на середине и прочла: «В моей практике имел место запущенный случай спонтанно развившейся выборочной амнезии, связанной с тем, что пациент в раннем детстве пользовался бумажными подгузниками Подпорожского целлюлозно-бумажного комбината...»

Вот теперь Надежду заклонило в сон. Она хотела отложить нудный журнал, но в это время дверь кабинета Синицкой широко распахнулась, и на пороге появился высокий привлекательный мужчина. Бросив на него взгляд, Надежда Николаевна узнала хронического многоженца Василия Селиверстова, которого видела на фотографиях злополучной корпоративной вечеринки. Она торопливо закрылась журналом, хотя тут же сообразила, что Василий ее наверняка не видел на той вечеринке, а если даже и видел, то не обратил на нее внимания и уж точно не запомнил: Надежда Николаевна ни по возрасту, ни по внешним данным не попадала в интересующую его группу.

Задержавшись на пороге кабинета, Селиверстов обернулся и проговорил, явно адресуя свои слова Нелли Дмитриевне:

– Повторяю, все очень серьезно! Для меня последствия могут быть самыми ужасными, я уж не говорю о той женщине... после того, что случилось, я буквально не могу уснуть! И не говорите, что вы тут ни при чем! Вы тоже за все ответите!

Он резко захлопнул дверь кабинета, так что со шкафа упала металлическая вазочка, несколькими быстрыми шагами пересек приемную и покинул квартиру.

В приемной незаметно, как тень, появилась секретарша. Она выглядела напуганной. Подняв вазочку и поставив ее на стол, девушка с вымученной улыбкой обратилась к Надежде:

– Проходите, пожалуйста! Нелли Дмитриевна вас ждет!

– Ой! – вскрикнула Надежда, вскакивая с дивана. – Извините, я вспомнила, что забыла закрыть кран в ванной! Вода перельется и затопит соседей, а подо мной живут такие скандальные люди... извинитесь за меня перед Нелли Дмитриевной, я ей позже перезвоню и договорюсь на другое время...

– Надежда Николаевна! – Синицкая стояла в дверях кабинета и манила ее пальцами к себе. – Идите, идите сюда, мы во всем разберемся! Ваша память сыграла с вами злую шутку, вам уже кажется, что вы забыли закрыть кран, вам обязательно нужно серьезное лечение...

– Какой кран? – перебила ее Надежда. – У меня курица в духовке на полном огне! Она сгорит и провоняет всю квартиру! Соседи еще пожарных вызовут!

Синицкая что-то кричала ей вслед про кран и про курицу, которых на самом деле не существует, которые порождены больным воображением, но Надежда ее не слышала: она уже неслась вниз по лестнице вслед за Василием Селиверстовым.

Его слова, произнесенные на пороге кабинета, показались ей более чем подозрительными. Он явно связан с убийством таинственной блондинки, более того, сейчас его мучает чувство вины, а это значит, что, если найти к нему верный подход, можно узнать много важного...

Надежда вылетела на улицу и завертела головой.

Почти в ту же секунду она увидела Селиверстова, который приближался к припаркованной машине. Она устремилась за ним, но немного опоздала: к Василию подошли трое рослых парней с мрачными физиономиями и обступили со всех сторон.

– В чем дело, ребята? – проговорил Василий, пытаясь вырваться из окружения. – Вы меня с кем-то перепутали!

– Ни с кем мы тебя не перепутали! – проговорил самый мрачный из троицы. – Разговор есть. Пойдем побеседуем!

– Никуда я с вами не пойду, и разговаривать нам не о чем! – выкрикнул Селиверстов, однако мрачные парни, подхватив его под локти, потащили в ближайшую подворотню.

Надежда огляделась по сторонам.

В переулке, кроме нее, не осталось ни одной живой души.

Она вздохнула, представила, что сказал бы по этому поводу ее муж, однако проскользнула в подворотню следом за Селиверстовым и его мрачными спутниками.