Пограничник - Александр Лаврентьев

— А вот это, Иван, большой вопрос! Пошли спать. В русских сказках говорится, что утро вечера мудренее.

— Пошли, — согласился Иван.

В казарме, пытаясь согреться под казенным одеялом, он вспомнил.

— Так почему, Цырен, звери не ходят? — шепотом спросил он.

— Потому, что хищник здесь у нас. Крупный и голодный. Вот они и обходят стороной.

Выспаться после ночного приключения, конечно, не удалось. На утреннем построении объявили о происшествии, и несколько отделений двинулись цепью прочесывать округу если не в поисках самого «шатуна», то в поисках трупов. Несколько часов не принесли результатов. Ни шатуна, ни следов не нашли, а тела убитых обнаружили ближе к обеду висевшими высоко на скале. Скала была приметной: гольцы, с которых ветер сдувал снег, венчали сопку, нависающую над заставой. Застава находилась с южной стороны, а гольцы возвышались на севере. Здесь, под скалами, в незапамятные времена воздвигли языческую кумирню. Сейчас о ней напоминали лишь несколько вертикально поставленных валунов, почти засыпанных снегом, да место жертвоприношений — громадный плоский камень, вокруг которого намело огромный сугроб.

С заставы доставили снаряжение для спасательных работ. Иван и Васька Поплавский полезли наверх — спускать тела. Лезли налегке, сбросив тулупы. Из-за холода остались в перчатках и унтах, они мешали, вынуждали к осторожности. Иван молотком забивал в расщелины скалы страховые крюки, несколько раз срываясь — подводили скользкие подошвы унтов, но его спасала страховка. Он хватался за скалу и с упорством лез вверх. Достигнув вершины скалы, он подстраховал Поплавского, подал ему руку. Помог залезть. Потом оглянулся на его удивленный возглас. И понял, что на самом деле они нашли. Это было гнездо. Тела товарищей, видневшиеся снизу, были не единственными…

— Святые Патриархи! — ахнул Васька.

Гнездо напоминало неглубокий кратер диаметром метров десять. И везде на камнях лежали замерзшие, покрытые снегом тела. Почти все убитые были китайцами.

Иван достал рацию.

— Земля, как слышите, говорит Скала.

— Слышим хорошо, — донесся до него голос Бары. — Что там у вас?

— У нас… — голос у Ивана перехватило. — У нас, господин лейтенант, дела швах. Надо вездеход. В снегоходах места для… для тел не хватит. Тут их много.

Сверху Иван видел, как забегали внизу маленькие с такого расстояния, смешные фигурки.

Не дожидаясь, когда придет вездеход, бойцы стали подтаскивать тела ближе, обвязывать их веревками и спускать. В перерывах между работой Васька Поплавский жадно курил, буквально высасывая сигареты в несколько затяжек. В этот момент Иван даже пожалел, что не курит.

«Работу» удалось закончить засветло. Все это время Иван старался относиться к телам не как к людям, которые когда-то были живы, но просто как к вещам, как к чему-то будничному, как к работе, которую надо было выполнить во что бы то ни стало. Это удавалось, но несколько раз, когда они обвязывали особо обезображенное тело, подкатывала тошнота.

Когда Иван, последним спустившись вниз, отвязывал веревки, он заметил, что Цырен куда-то исчез. Как только тела убитых были погружены на вездеход, Цырен возник рядом с Иваном, словно из ниоткуда. Физиономия у Цырена была довольная, и он, несмотря на происходящее, даже подмигнул Ивану. Но Ивану было не до веселья.

— Ну что, господин лейтенант, говорите, шатун? — тихо спросил Иван лейтенанта Бару, когда тот проходил мимо.

Бара серьезно глянул на него своими круглыми карими глазами, губы его дернулись, как будто он хотел что-то сказать, но в последний момент лейтенант отвел глаза и прошел мимо друзей.

— Пойдем и мы, Цырен, — сказал Иван другу, — а то мне что-то плохо… Тошнит меня от этого места.

— Да ладно, Иван, место как место. Ты еще даже не знаешь, какое это хорошее место!

У Ивана не было сил реагировать на это неожиданное заявление друга.

Он оглянулся. Бледное пятно безразлично-мутного солнца висело над самым горизонтом, небо мглилось, затягиваясь белесыми плотными облаками. Кроваво-черные скалы, местами припорошенные снегом, отбрасывали глубокую непроницаемую тень на капище. Поднимающийся северный ветер посвистывал в камнях, гнал снежную пыль вдоль смутно белеющих сопок. Торчавшие из снега верхушки искривленных лиственниц походили на высохшие руки мертвецов, жадно тянущиеся к стылому небу. Иван тряхнул головой, отгоняя наваждение, и двинулся вслед за Цыреном.

Найденные тела сгрузили в холодном гаражном боксе и рядком уложили на бетонный пол.

— А Лехи Пиякина здесь нет… — тяжело вздохнув, заметил Васька Поплавский и вышел.

За ужином отделение вяло ковыряло макароны вилками — есть никто не мог. Единственный, кто с аппетитом поел, был Цырен Бадманов. Он с легкостью умял свою порцию и порцию Ивана, от которой тот отказался.

— Ну ты, Цырен, даешь! — сказал Васька Поплавский, с завистью глядя на Бадманова.

…На вечерней поверке на плацу появился майор Хенкер. Иван надеялся хотя бы сейчас услышать командирский голос майора, но тот молча принял доклады взводных и кивнул комиссару по пропаганде, разрешая зачесть приказ.

Голос комиссара ломался, как будто у него сильно болело горло. Усиливающийся ветер сносил слова в сторону.

— На территории заставы и на вверенном нам отрезке границы… усиленный режим несения службы… караулы удвоить… по одному не ходить… за территорию заставы — ни под каким предлогом, никакого самоуправства… распространение слухов… по всей строгости… Послезавтра… представители военной прокуратуры…

— Ага, — прошептал рядом Цырен, — приедут они, как же…

— А почему нет, Цырен?

— Метель будет ночью. И завтра. Долгая метель. Поверь мне.

Иван спорить не стал. С очевидным не поспоришь.

Настроение в казарме было подавленное. Бойцы почти не разговаривали друг с другом, а если и перекидывались словечком, то полушепотом, словно кого-то боялись.

— Откуда тут китайцы?

— Международный конфликт, натурально…

— И главное, непонятно, что за тварь такая… Кто это мог сделать?

— Рысь? Птица Рух?

— Сам ты птица Рух… Балда… Не был ты там, наверху.

— А ты был?

— И я не был, вон Васька был… Говорит, логово там настоящее…

— А видели среди них двух летунов, мужики говорили, что пропали из летной части? Нет? Одного только? А где тогда второй?

— Вот незадача…

— Дождемся мы прокуратуры…

— Ага, дождемся! Себе на голову.

— А в караул-то, мужики, когда? Завтра?

— Завтра…

А когда вечером Бадманов пошел в сортир, чтобы там, тайком от дневального, выкурить на сон грядущий свою забавную маленькую трубочку, все отделение, один за другим, как-то очень быстро набилось в крохотное душное помещение. И уж как-то совсем не ожидал Цырен, что станет центром этого «братства курильщиков». Иван с любопытством наблюдал за происходящим из-за плеч товарищей. Густо надымили в клозете — хоть топором руби.

— Ну че, Цырен? Давай колись, че знаешь! — наконец сказал Васька Поплавский, но Бадманов только невозмутимо глянул на него, и все.

— Че молчишь?

Цырен не спешил отвечать, докурил, выбил трубку в вонючую консервную банку, заменявшую пепельницу, пожал плечами и встал.

— А я, Василий, и не знаю ничего! — ответил он, крутым плечом раздвинул окруживших его сослуживцев и попытался выйти.

— Подожди, вы же, кажется, встретили эту тварь тогда на вездеходе? — Василий взял Бадманова за плечо, хотел задержать. Иван заметил осуждающие взгляды: мол, что ж вы так с товарищами-то?

Не раздумывая, он вклинился между Цыреном и Васькой.

— Нет, Василий, мы тогда шатуна видели, — твердо глядя Ваське в глаза, сказал Иван. — Больше никого. Слышал, что комиссар сказал? За распространение слухов — по всей строгости!.. Прокурорские приедут — разберутся.

В светлых Васькиных глазах ясно читалось сомнение. Отлично понял Поплавский, что что-то видели его друзья на дороге, видели, но не скажут. Он отпустил плечо Бадманова.

— Ладно, Вано, земля круглая, подкатит…

Иван согласно кивнул, хотел было выйти из туалета, повернулся и чуть ли не сбил с ног невысокого Бару.

— Вот вы где! — лейтенант почти задохнулся от густого табачного дыма.

— Смир-но! — запоздало крикнули рядом.

Все вытянулись.

— Вольно! Курите, сукины дети? Всем по два наряда вне очереди! Живо проветрить! — сказал Бара. — Дышать нечем! Бадманов, Логинов — за мной!

В каптерке взводный бросил на широкую скамью офицерскую куртку, шапку, сел, жестом пригласил друзей сесть напротив.

— Че делать решили, гвардейцы? — спросил он их. Вроде иронично спросил, но Иван сразу насторожился, глянул на Цырена. Тот расслаблено прикрыл веки.

— Абсолютно ничего, господин лейтенант! — ответил Иван за обоих. — Согласно приказу господина майора!