Парадоксы роста. Законы развития человечества - Сергей Капица

В мировой науке фундаментальные открытия традиционно публикуются и сразу становятся общедоступными. В конечном итоге то же самое происходит с крупными явлениями культуры и искусства. Весьма поучителен пример отказа от распространения патентных прав на геном человека, когда практически одновременно две группы ученых расшифровали геном. Одна группа сотрудничала под эгидой ЮНЕСКО в большом международном проекте, в которой участвовали и советские ученые. Другая — была организована американским ученым и предпринимателем Крейгом Венте-ром и стремилась «приватизировать» полученные результаты, поскольку информация представляла значительный интерес для фармацевтических корпораций. Однако международной суд решил, что информация о геноме человека не может быть запатентована и должна быть в свободном доступе для всех исследователей и врачей.

Споры о пределах прав собственности на социально-значимые объекты культуры привели к правовому регулированию, предусматривающему, что владелец становится хранителем этих объектов при соответствующем ограничении его прав собственника. Опыт показывает, что монопольное ограничение прав на программное обеспечение, как видно в споре между Windows и Linux, стало тормозом в развитии, равно как и попытки распространить авторские права на такие сокровищницы знаний, как «Британская энциклопедия», от чего, как известно, со временем отказались. В США Массачусетский технологический институт предоставил в открытом доступе все издания своих трудов и методических материалов. Симптоматично решение французского правительства сделать бесплатным для молодежи посещение всех главных музеев страны.

Результатом ограничений становится рост пиратства и нарушение так называемых авторских прав, либо это ведет к торможению развития, к экономическому, в частности образовательному, неравенству и возрастающему информационному монополизму. Так, новые социальные источники неравенства могут породить и новые конфликты. В этих явлениях временной масштаб процессов роста становится определяющим фактором в оценке их значимости и управлении.

Новые социальные источники неравенства могут породить и новые конфликты.

Демографический фактор, тесно связанный с культурой и тем самым с идеологией, создает особую напряженность в процессе демографического перехода, что становится постоянным источником опасности при возникновении войн и вооруженных конфликтов, прежде всего в развивающихся странах. Более того, само явление терроризма выражает состояние социальной напряженности, как это происходило на пике демографического перехода в Европе во второй половине XIX в. и начале XX в. Поэтому «война против террора» при всех ее издержках, по существу, не достигает цели, поскольку террор — это симптом, а не причина неблагополучия общества. Если бы вместо миллиардов, которые тратятся на вооруженные силы, нашлись бы миллионы на образование и здравоохранение, то для терроризма не было бы места. История Афганистана и сопредельных республик Советского Союза исчерпывающим образом иллюстрирует эти выводы.

Цель террориста в первую очередь состоит в привлечении внимания к своим идеалам даже ценой собственной жизни. Поэтому преувеличенное значение этих актов, делающее их таким образом элементами психологической борьбы, если не войны, подчеркивает роль информационной составляющей в современной политике. К сожалению, внимание к таким событиям и позиция СМИ далеко не всегда отвечают интересам общества и только ведут к деградации ценностей в современном мире, поскольку место, отводимое этим событиям, не соответствует их значению в жизни общества. Эти вопросы Джордж Сорос рассматривает в своей недавней книге «Эпоха ошибок. Мир на пороге глобального кризиса» [38]. С другой стороны, к террору и тайным операциям прибегают, как партизанской тактике, в военных конфликтах регулярных армий.

Следует подчеркнуть, что от терроризма гибнет значительно меньше людей, чем, скажем, в результате дорожно-транспортных происшествий. В России ежегодно на дорогах гибнет 30 тыс. человек — 85 человек ежедневно, что примерно соответствует количеству пассажиров в одном обычном авиалайнере. Мировые потери от ДТП — это полтора миллиона в год или четыре тысячи человек ежедневно, и эти цифры почему-то предпочитают не замечать. Ведь обыватель не подозревает в каждом водителе потенциального террориста!

Возрастает роль идеологии и распространения идей посредством активной пропаганды, рекламы и самой культуры.

В оборонной политике демографические ресурсы ограничивают численность армий, что требует модернизации вооруженных сил. Возрастает значение как технической вооруженности армии, так и исполнения ею полицейских функций, повышается интерес к тому, что принято называть психологической войной и управлением сознанием. Именно поэтому так возрастает роль идеологии и распространения идей посредством активной пропаганды, рекламы и самой культуры, в том числе и обращения к представлениям и традициям религиозных учений. Так, культура становится действенным фактором в современной политике, а информация — ее инструментом. В развитых странах, завершивших демографический переход, эта тенденция уже видна в смене приоритетов в политике и практике средств массовой информации в современных конфликтах. Не меньшее значение приобретают информационный сектор экономики и СМИ в образовании и здравоохранении для достижения физического здоровья и душевного равновесия в обществе, нарушенного в стрессовую эпоху демографической революции, о чем свидетельствует аномальный рост психических расстройств.

Перечисленные в этой главе следствия процессов современной истории человечества, призваны показать новое понимание некоторых явлений в прошлом и увидеть, что происходит во время демографической революции. Приведенные примеры и эпизоды, естественно, не претендуют на сколько-нибудь удовлетворительную полноту анализа и отражения масштаба проблем. Однако они должны побудить исследователей к расширению наших представлений при учете глубокого влияния демографической революции на нашу жизнь, учитывая, что мир находится в самом центре стремительных перемен. Здесь, быть может, наиболее существенно связать глобальную модель нашего развития с доминирующими в современной экономике и социологии представлениями и осознать все возрастающее значение информационных факторов как в современной жизни, так и в истории человечества.

С другой стороны, изложенная выше картина взрывного развития человечества показывает его связь со спонтанным появлением одного или двух генов, определяющих сложность нашего мозга. С тех пор, как уже отмечалось, биологически человеческий род мало изменился, но именно это приводит к мысли о возможности подобного коренного изменения потенциала нашего сознания. Это может произойти вследствие случайных мутаций или же как результат развития современных методов воздействия на геном.

Возможности же нанобиологии и генной инженерии расширяются на наших глазах. Автор обращает внимание на эти факты, однако воздерживается от каких-либо прогнозов, тем более, что нам в первую очередь следует пережить решительный поворот в развитии человечества, после которого мы можем ожидать некой передышки до новых потрясений.

Возможности нанобиологии и генной инженерии расширяются на наших глазах.

Социально-экономические последствия роста

Проведенный анализ показывает, что человечество с момента возникновения гиперболического роста развивалось как общество знаний. Дело в том, что собственно экономическое развитие — производство продуктов питания и энергии, транспорт и связь, жилье и медицина — только обеспечивало условия существования, пусть даже на самом примитивном уровне, но достаточном для устойчивого развития и поддержания жизни. Развитие же, связанное с сознанием и особенно с общественным сознанием, хотя и происходило вначале медленно, затем все ускорялось в соответствии с законом квадратичного роста. Более того, это развитие само уже определяло условия — как скорость роста экономики, так и требования обеспечения жизни. Однако в настоящее время мы имеем дело не только со взрывным развитием самоорганизующегося общества, но и с исчерпанием возможностей его количественного роста, доминировавшего в прошлом.

Это парадоксальный вывод, однако он приводит к умозаключениям, имеющим все возрастающее значение для понимания процессов, сопровождающих критическую эпоху демографической революции, и для оценок того будущего, которое нас ожидает. При стабилизации населения мира дальнейшее развитие больше не может быть связано с численным ростом, поэтому следует проанализировать, по какому пути оно пойдет, и здесь пример Европы особенно поучителен.