Кассандра - Александр Палинур

Но слаб, как выясняется, и сам Аполлон, отец многих героев, всесильный вроде бы бог. Он заклял Кассандру вечной девственностью, а царь Аргоса Агамемнон, захвативший ее в плен, без каких-либо разговоров делает девушку своей наложницей, валяясь вместе с ней «на корабельных палубах», по выражению Клитемнестры из трагедии Эсхила.

Павсаний же вообще сообщает предание о том, что в Аргос Кассандра приехала не только с Агамемноном, но и с двумя сыновьями от него, Теледамом и Пелопсом, которые были убиты в один момент с родителями.

В бессмертной «Илиаде» Гомер рассказывает практически только о последнем, десятом, годе войны греков с Троей. Присутствуют, конечно, некоторые реминисценции из прошлого, но все же события первых лет осады Трои известны нам по различным произведениям других античных писателей.

После нескольких неудачных попыток выйти в открытое море греки добились-таки своей цели и после сравнительно спокойного плавания с участием попутного ветра подошли к берегам Троады, где их, как ни странно, уже ожидало сильное войско троянцев под предводительством Гектора, могучего сына царя Приама.

Долго колебались ахейцы, не зная, как осуществить высадку. Смущало не присутствие противника, а предсказание, гласившее, что того из греков, кто первым коснется ногой троянской земли, ждет неминуемая смерть.

Автора этих вещих слов история нам не называет, но им вполне могла оказаться и Кассандра, «любившая» предсказывать гибель. Да и в самом деле, не Калхасу же, главному идеологу ахейцев, снижать таким прорицанием морально-боевой настрой своего войска.

Как бы там ни было, первым спрыгнул с корабля небезызвестный Одиссей. Однако чтобы обмануть богов, он бросил прежде на землю свой щит, а потом уже и соскочил сам, ступая ногами на боевой доспех.

Предводитель фессалийцев из Филаки, юный Протесилай, сын Ификла, мечтавший о будущих подвигах и славе героя, решил, что прорицание уже нашло свою жертву, и без сомнений обнажил свой меч, бросившись с гиканьем на троянцев.

Увы, Одиссей в этот день был на щите, а Протесилай получил в открытую грудь удар тяжелого копья, которое сжимал в руке вождь троянцев Гектор, став, таким образом, первой жертвой никому не нужной войны.

Греческий десант загнал троянцев за городские стены, а на следующий день было устроено перемирие — для сбора тел павших воинов и свершения обрядов погребения, после чего греки вытащили свои корабли на берег и обустроили укрепленный лагерь, защитив его со стороны Скейских ворот Трои высоким валом и рвом.

Встает неминуемый вопрос: каким образом грекам вообще удалось подойти к берегам Трои, произвести высадку и оборудовать себе роскошную стоянку с шатром Агамемнона в середине и площадью для народных собраний? В чем заключалась их сила и почему жители Трои никак не препятствовали агрессору?

Специалист по античному мореходству и судостроению А. Б. Снисаренко пытается ответить на него в очень интересной книге «Эвпатриды удачи». Он подробно анализирует состав и оснащение ахейского флота, насчитывающего по Гомеру, 1186 кораблей. Если учесть, что на самых больших умещалось до двухсот гребцов-воинов, а самые малые несли по пятьдесят человек, то греческий десант насчитывал примерно сто тысяч боеспособных единиц, вооруженных, как правило, копьями, мечами и топорами-секирами. Были среди них и лучники, но в гораздо меньшем количестве, ибо стрельбу из лука греки почему-то не слишком уважали.

А где же флот троянцев, о котором ни разу не упоминает Гомер? Может, его просто не было?

А. Б. Снисаренко утверждает, что был, примем «настолько достойный, что введение его в действие могло бы пагубно отразиться на возвышенной героике гомеровских образов ахейских вождей». Недаром у самого Менелая кормчим на корабле служил троянец Фронтис, сын жрецд Онетора, а сами же гомеровские моряки ходили обычно при помощи «дара провидения Калхаса», а во время бури «на помощь зовут сыновей многомощного Зевса, режут им белых ягнят, на носу корабельном собравшись».

Фронтис же и Феак, помощник кормчего Навситая из Саламин, могли, по словам Пиндара, предвидеть бурю за три дня.

Действительно, морская держава — а Трою можно смело причислить к таковой — не могла не иметь многочисленного, а главное, боеспособного флота. Но куда же он делся, почему не встретил сборную армаду ахейцев еще на дальних подходах, в открытом море?

Автор «Эвпатридов удачи» выдвигает гипотезу, что троянский флот не участвовал в боевых действиях из-за того, что «сама война началась именно с внезапного нападения на корабли Приама и полного их уничтожения. Только этим можно объяснить и такой загадочный факт, как превращение Сигея и Тенедоса — исконно дарданских корабельных стоянок — в корабельные стоянки ахейцев».

Еще Страбон много лет спустя поражался факту близости лагеря греков от современного ему Илиона: «Корабельная стоянка находится так близко от современного города, что естественно удивляться безрассудству греков и малодушию троянцев; безрассудству греков, потому что они держали Корабельную стоянку столь долго неукрепленной… Корабельная стоянка находится у Сигея, а поблизости от нее — устье Скамандра, в 20 стадиях (около четырех километров. — А. П) от Илиона. Но если кто-нибудь возразит, что так называемая теперь Гавань Ахейцев и есть Корабельная стоянка, то он будет говорить о месте, еще более близком к Илиону, приблизигельно только в 20 стадиях от города…»

Да, грекам действительно не нужно было заботиться о безопасности своих «черных» кораблей, ибо они перед походом к берегам Троады уничтожили весь троянский флот.

А. Б. Снисаренко раскрывает и механизм нанесения такого удара. Он исследует строки Гомера и приходит к выводу, что они являются самым ранним упоминанием о страшнейшем оружии, получившем впоследствии название «греческий огонь». Состав этой смеси неизвестен до сих пор, хотя и предполагают, что в него входили нефть и селитра.

Дореволюционный российский историк А. Нечволодов, автор многих трудов, опирающихся на сотни фундаментальных антологий, курсов лекций и книг, так рассказывает о применении этого оружия в своих четырехтомных «Сказаниях о Русской Земле» (речь идет о походе князя Игоря на Царь-град в 941 году):

«Вскоре выступил Греческий флот; он был вооружен приспособлениями, из которых выпускали на врагов знаменитый в то время «Греческий огонь». Эти приспособления были установлены на корме, на носу и по бокам каждого корабля… На море стояла полнейшая тишина, что, по-видимому, было благоприятно для Русских; но на самом деле именно эта тишина и оказалась для них пагубной, так как в ветер Греки не могли бы добрасывать со своих судов «Греческого огня» в наши корабли; при наступившей же тишине огонь этот действовал без всякой помехи. Главным его составом была нефть, которая горела даже и в воде. Как только приблизились друг к другу корабли — огонь был пущен греками во все стороны. Облитые нефтью Русские корабли и люди и вся поклажа мгновенно воспламенились и производили сильнейший пожар. Спасаясь от огня, Русские стали бросаться в море, желая лучше утонуть, чем сгореть. Иные, обремененные кольчугами и шлемами, тотчас шли ко дну, иные, плывя, горели в самых волнах морских…»