Рассказы разных лет - Георгий Байдуков

— Да, двухместный, — подтвердил Анисимов и продолжал: — Разрешите, я покажу, как это все делается в воздухе.

— Не понимаю… — сказал Алкснис, глядя то на Анисимова, то на нас.

Честно говоря, никто не представлял, что задумал Александр Фролович.

— Очень просто! — с азартом ответил Анисимов. — Я буду летать так, чтобы вы по отклонению рулей самолета видели последовательность всех моих действий.

Видимо, Я. И. Алкснис очень хотел посмотреть, на что способен его И-5 в руках одного из лучших истребителей Военно-Воздушных Сил, и, как истинный летчик, сразу дал согласие на полет.

Никто не посмел возражать своим начальникам. Только один сказал тихо мне на ухо:

— Очередной розыгрыш, вот увидишь…

Взяв с крыла И-6 свой парашют, Анисимов надел его, затем, поправив шлем и очки, пошел к самолету начальника ВВС.

Вскоре красный И-5 был в воздухе. Над ангарами Анисимов сделал опасную бочку с набором высоты.

Алкснис с досады отвернулся и, обращаясь к нам, словно жалуясь на нашего товарища, сказал с возмущением:

— Ну зачем рисковать напрасно? Скверный пример, особенно для вас, испытателей.

Александр Фролович, не слыша слов командарма, но зная, что он обязательно даст его поведению отрицательную оценку, набрав метров 500 высоты, сделал боевой разворот и, разгоняя машину на полной мощности мотора, быстро приближался к центру аэродрома.

Начвоздух снял шлем, и его глаза уже не отрывались от красного истребителя, перевернувшегося вверх колесами. Когда машина оказалась на высоте не более 100 метров, Яков Иванович не выдержал:

— Черт знает что! Убьется, и только!

Но Фролыч, как звали в НИИ Анисимова, мягко и плавно перевернул И-5 и, не сбавляя полных оборотов мотора, пронесся над стартом так, что его улыбающаяся физиономия была видна всем…

…Александр Фролович боевым разворотом снова набрал высоту и повернул к центру аэродрома. Вскоре он на снижении начал крутить бочки, выводя самолет у самой земли, вот-вот И-5 зацепится крылом.

Красивый, но страшный полет, казалось, продолжался очень долго, хотя через 10 минут Анисимов, перевернув машину, планировал на посадку вниз головой.

— Чкаловский прием… — заметил мой сосед. Алкснис был взбешен:

— Безумец! Безумец!

В это время самолет ловко перевернулся через крыло и в нормальном положении приземлился точно у знака посадки.

Когда Анисимов зарулил на нейтральную полосу, ему дали сигнал: мотор не выключать. Он вылез из самолета, доложил командарму о выполнении задания, спросив, что Алкснис видел, наблюдая за полетом:

— Настоящее хулиганство с моего разрешения, — ответил летчику начвоздух и добавил: — Вы меня просто околпачили! За это следовало бы вам дать суток десять гауптвахты. Но я должен еще подумать, как оценить ваш урок.

Анисимов удивился и даже смутился, услышав суждение командарма, который под конец улыбнулся, козырнул нам и, протянув руку Александру Фроловичу, сказал с усмешкой:

— Рулей в воздухе я не видел, но за науку — спасибо…

— Тоже ведь ругаются… — смеясь, ответил со всей непосредственностью испытатель.

— А я вас не ругал! Я себя ругаю за то, что разрешил вам проделать такой красивый, но бессмысленно опасный полет.

Алкснис сел в свой истребитель. Мы почтительно отдали честь командарму.

3. Алкснис и моя летная судьба

Яков Иванович сильно повлиял на мою судьбу как летчика. Видимо, поэтому я помню многие встречи и разговоры с ним до мельчайших деталей.

…В 1931 году из строевой части меня перевели в НИИ ВВС. Вскоре я убедился, что смелости, выдержки и отличной техники пилотирования для хорошего летчика-испытателя далеко не достаточно. Ему нужны еще фундаментальные знания многих авиационных наук. Поэтому я стал посещать самодеятельную школу младших инженеров, где мне посоветовали не терять времени и быстрее окончить высшее техническое училище. А мой ведущий инженер, подметив у меня какие-то конструкторские задатки, рекомендовал поступить на первый инженерный факультет (инжфак) академии ВВС имени Жуковского.

Рапорт с просьбой допустить меня к вступительным экзаменам на инжфак вызвал удивление у командира бригады НИИ ВВС комбрига А. И. Залевского.

Адам Иосифович долго не отвечал на мое официальное обращение, но летом 1933 года заявил:

— Пойдешь на командный факультет — отпущу, а на инженерном обойдутся и без тебя.

Пришлось писать рапорт вторично. Дело дошло до начальника Воздушных Сил РККА командарма Я. И. Алксниса.

Яков Иванович прилетал в НИИ ВВС очень часто. Однажды он сказал мне:

— Ваш командир бригады не хочет терять опытного летчика. Его легко понять. Однако я ваше стремление одобряю, хотя уверен, что конкурсные экзамены вам не выдержать. С этого года мы ожидаем большой наплыв на первый курс инженерных факультетов академии Жуковского многих студентов гражданских вузов. Кстати скажу, что бригадный метод обучения запрещаем.

— Думаю, что выдержу, — настаивал я на своем. — Разрешите попробовать…

Яков Иванович подозвал Залевского и, показывая на меня, сказал:

— Не смог его уговорить. Все просится на инженерный факультет.

— Да зря он это затеял. На инженерный все равно ему не выдержать, — с уверенностью констатировал комбриг и вдруг, усмехнувшись, предложил: — Давайте ему разрешение, товарищ командарм! Давайте! Вот увидите, вскоре вернется обратно…

Алкснис думал о чем-то своем, прохаживаясь возле нас. Потом неожиданно остановился против меня и спокойно произнес:

— Вот как мы условимся, товарищ Байдуков. Если сумеете подготовить два звена экипажей из шести самолетов ТБ-3 так, чтобы они при любой погоде благополучно слетали во Францию, Италию, Чехословакию и Польшу, а вы лично при этом приведете флагманский корабль домой, то будь по-вашему — держать экзамен на инжфак разрешу.

Задание, конечно, было весьма сложным и ответственным, но у меня появилась наконец надежда приблизиться к цели, а доверие командарма прибавляло бодрости и силы.

Я знал характер начальника Военно-Воздушных Сил и понимал, что отбор экипажей и самолетов, тренировку летчиков и штурманов в полетах вне видимости земли, слетанность звеньев четырехмоторных воздушных кораблей он не выпустит из-под своего надзора ни на один час. А это во многом упрощало мою задачу по выполнению важного правительственного задания.

Все было сделано в срок и добросовестно. Визиты советских военных летчиков в 1934 году в Париж, Лион, Прагу, Варшаву и Рим состоялись.

Как было условлено, в том же году я держал вступительные экзамены и стал слушателем инженерного факультета академии ВВС имени Жуковского. Одновременно был назначен командиром отделения, в котором, кстати говоря, абсолютное большинство в прошлом были студенты гражданских высших учебных заведений. Этих товарищей командир отделения обязан был приучать к военной дисциплине и проводить с ними курс по строевой и физической подготовке.

Шли дни учебы. Начальник ВВС РККА, командарм 2-го ранга Яков Иванович Алкснис часто бывал в нашей академии. Однажды увидел меня, отдававшего ему честь в коридоре. Он подошел ко мне, протянул руку и с улыбкой спросил: «Не раскаиваетесь, товарищ Байдуков, в учебе на инжфаке?» — «Наоборот, товарищ командарм, очень рад и доволен!» — ответил я бодро.

В разгар курсовых экзаменов 1935 года меня неожиданно вызвали с занятий к начальнику академии.

Я спешил к кабинету комкора А. И. Тодорского, а сам думал: «Зачем я понадобился начальству?..»

Крепкое рукопожатие и улыбающееся лицо начальника академии давали основание предполагать, что Александр Иванович настроен весьма благодушно.

Я стоял около стола комкора и смотрел, как он подошел к сейфу, открыл его, полистал там какие-то бумаги, взял одну из них, вернулся к столу и сказал как-то загадочно:

— Садитесь, прочитайте очень внимательно и распишитесь на этом документе!

Впервые мне приходилось держать в руках выписку из постановления Совета Труда и Обороны (СТО), касавшуюся моей личности. С первого прочтения ничего не понял, усвоив лишь одно: в решении СТО действительно говорилось обо мне. Прочитал вторично и снова не уловил главного из-за волнения, которое внезапно возникло.

— Что помалкиваете? — спросил Александр Иванович, хитро поглядывая на меня, и, немного погодя, добавил: — А ведь эта бумага, как я понимаю, говорит о продолжении ледового подвига наших героев…

А я в третий раз читал: «Слушателя инженерного факультета академии ВВС имени Жуковского летчика

Г. Ф. Байдукова назначить в состав экипажа Героя Советского Союза С. А. Леваневского для совершения на самолете АНТ-25 беспосадочного перелета по маршруту Москва — Северный полюс — Сан-Франциско (США)».

— Не понимаю, товарищ комкор, зачем я понадобился Леваневскому, когда есть сотни более опытных и свободных летчиков, а я ведь сейчас слушатель, студент…