Изнанка - Сергей Палий

Он еще при «совке» успел поработать в раскаленных цехах термички на подшипниковом заводе, где сталь оранжевыми потоками текла в формы, где душераздирающе шипели, закаляясь в масле, огромные кольца и шары. Там чувствовалась горячая одышка трудовой жизни. Были пятилетки с неизменными сверхпланами и суровым ударным пролетариатом. Потом как-то вмиг все это порушилось; система, перемешивая саму себя, сковырнула все цели и задачи, подарив взамен растерянность и смятение. Дальше – бедность, мытарства. Дочь уехала, жена ушла, забыв над собой лишь постоянно ухоженный холмик земли. Николай Савельевич в то время хотел было вернуться на родину – в село Тукшум Елховского района, – но когда приехал на рейсовом автобусе с древним серо-рыжим чемоданом в руке, оказалось, что там уже пустырь, на котором дремлют провалившиеся остовы домиков, заросшие бурьяном... А вокруг – скрипучий бор, несмело и пугливо шепчущий путникам о минувшем.

Вот и остались: кот, пес и табуреточки на продажу. Хотя... еще осталась память, тлеющая укоризненно и мудро во вспыхнувших давным-давно лучиках морщин возле глаз.

Чуть слезящийся взгляд отца – мутноватый от старости и древесной пыли, добрый, полный спокойной печали и умного смирения... Лишь его Сти всегда любила по-настоящему. Остальное – брешь.

– Кристина Николаевна...

Телохранитель Володя подошел тихо, тем более что на песчаном пляже это было нетрудно. Сти поднялась, растирая затекшие ноги и заодно отряхивая промокшие на бедрах джинсы. Еще раз глянула на желтенькие струнки отраженных в реке огоньков баржи, которые никогда, наверное, не смогут задрожать в унисон, и повернулась.

– Кристина Николаевна... – Володя вдруг прищурился и уставился в воду позади нее. Сти инстинктивно оглянулась – ничего, легкий прибой. Она передернула плечами и снова обратила недовольный взгляд на охранника.

– Померещилось что-то, – сказал он, с каким-то детским удивлением почесав острый подбородок.

– На пенсию не пора, господин Глюк? – хмуро спросила она.

Володя подтянулся, одернул пиджак.

– Вам Тунгус звонил. Причитал. Правда, невнятно как-то.

Да, конечно. Сти все прекрасно помнила. Завтра утром должна была состояться передача контрольного пакета акций на нижневартовскую нефть ее холдингу. Этот придурок из Сибири хотел поиметь с этой сделки как можно больший удой, прикрываясь какими-то президентскими бумажками. Хоть бы от комплексов избавился, магнат херов. Это ж надо, солидный возраст, капитал за рубежом, семья, в политику даже подался и не мог придумать ничего лучше, чем погоняло Тунгус. Какая разница, кто он там по национальности – чукча или непалец, нормальное же имя по паспорту, русское, вполне благозвучное: Чинов Максим. С жиру бесится, что ли...

– Поехали, Володя, в аэропорт, – сказала она, беря телохранителя под руку. – И свяжись с Муриком, чтобы привез мне сегодня две порции по двенадцать. Нужно отдохнуть, завтра день суматошный будет. Через три... нет, не успеем. Через четыре часа в квартиру на проспекте Мира.

Поднявшись на парапет набережной, они забрались в длинный «Мерседес». Машина плавно тронулась.

Сти откинулась на удобную спинку сиденья и стала задумчиво перебирать спутниковые телеканалы. Политика, шоу, спорт, фильмы, фальсифицированные донельзя новости, сериалы, мультики, музыка... Правильно, музыка. Только без всяких кривляний и ужимок на сцене под фанеру. Она выключила телевизор. Открыла лакированный ящичек с мини-дисками и стала просматривать, откидывая один за другим прямо на коврик. Задержалась на антологии «Depeche Mode» и, повертев маленький зеркальный кружочек в руках, сунула его в прорезь плеера. Включила режим случайного воспроизведения и прибавила громкость. Опустила стекло, едва коснувшись ногтем сенсора на панели.

– Простудитесь, – заботливо прогнусавил Володя. – Хоть и конец сентября, а вон как промозгло. Вы же совсем...

Последних слов Сти не услышала. Вместо них салон вскипел мелодичным и напряженным электронным ритмом...

I’m waiting for the night to fallI know that it will save us allWhen everything’s darkKeeps us from the stark reality.I’m waiting for the night to fallWhen everything is bearableAnd there in the stillAll that you feel is tranquillity...

За окном пролетали уличные рекламы. Город, который давно уже перерос фронтиры провинциального, но коему никогда не суждено было догнать столицу, таял в бесконечных перекрестках красно-желто-зеленого вечера. Что-то успокаивающее мелькало в колыхании плетенки проводов, во взоре высоких домов, в бесчинстве молодежи возле дешевых клубов – что-то... пограничное, все туже стягивающее узел реальности...

And when I squintedThe world seemed rose-tintedAnd angels appeared to descend.To my surpriseWith half-closed eyesThings looked even betterThan when they were open...

Сквозь наркотический запах музыки пробилась трель телефона. Сти отключила аппарат. Она независима, она полностью суверенна. Пусть сами подстраиваются.

Одно беспокоило ее – неуловимое ощущение преследования. Или наоборот – погони за... чем-то. Или травли?.. Но это было там, в другом мире: под незримым излучением С-визора. В последние дни она как-то неуютно чувствовала себя в снах, будто нечто поменялось в выверенной схеме вразумительно прописанных сюжетов. В них скользил животный страх, бездной ползущий в глубь естества. В то же время беспокойство граничило с необоснованной беспечностью, которая шептала: «Оглянись вокруг... прикоснись к иллюзии... она... твоя...»

Сти закрыла глаза. Что-то изменилось в связи с паникой населения последних двух дней и склоками вокруг С-каналов. Неуловимо и жутковато. Где-то сработал отпирающий механизм – без щелчка, поэтому его никто не услышал. Только почувствовали – дверь открылась. Куда же она ведет? Не угадать, ведь нас окружают миллионы дверей, за каждой – очередной узенький коридор или огромная зала с колоннами. За каждой – снова мы сами. Может быть, чуть-чуть другие: немного более злые или наоборот... Нет, наоборот – вряд ли...

– Приехали, Кристина Николаевна. – Володя осторожно тронул ее за плечо.

Второй телохранитель – Рома – вышел первым и, обогнув автомобиль сзади, помог выбраться Сти и раскрыл зонт. По площади аэропорта расползалась мелкая рябь дождя. Личный самолет ожидал на резервной полосе.

Она вдруг обнаружила, что возбудилась от своих мыслей – слегка увлажнились трусики, бугорками выросли соски под блузкой, внутри – внизу живота – будто заскреблась тонкая шероховатая змейка. Это было странно: раньше Сти никогда так сильно не волновал отстраненный от практичных реалий мир снов.

Поднялись по трапу, скинули верхнюю одежду, уселись в кресла. За бортом еле слышно заскулили турбины. Лайнер сдвинулся с места и начал разгон.