Ген хищника - Юлия Фёдоровна Ивлиева

не могла этого изменить, она могла заставить себя не раздражаться и не негодовать. Так она и делала.

Но ее собственные привычки, взращенные в начале приобретения водительского опыта, не изменились. Понимая, что зависла в собственных мыслях и не в состоянии адекватно влиться в поток машин, она сидела и думала в своем «Мини Купере», предпочтя никому не мешать.

Она давно уяснила – на «подумать» нужно много времени. Нужно заниматься этим процессом. И хорошо помнила, как ругался ее преподаватель высшей математики:

– Думай! Зачем тебе голова? Главное, это наше мы́шление. На кнопочки кто угодно может нажать!

Вот сейчас у нее это самое мы́шление отказывалось работать.

– Не можешь головой, работай ногами, – решила она для себя и повернула в замке зажигания ключ. Этот совет тоже уходил корнями в детство. Мать ее одноклассника и первой любви, Марата, авторитарная женщина с хорошими доходами и некоторой властью, которую имели в советские времена заведующие складами, не обнаружив у сына талантов и рвения к учебе, с этими словами запихнула его в Институт культуры, обучаться на преподавателя хореографии. Машину, квартиру она ему подарила, а на хлеб и ногами заработает. В конечном итоге все сложилось не так, но суть оказалась верна. Не можешь думать головой, иди поработай ногами – полегчает.

До начала тренировки еще два с половиной часа, но панорамные окна студии танцев на пилоне «Вилисы» полыхали разноцветным светом. Даже когда залы пустовали, Татьяна, владелица студии, включала разноцветную иллюминацию, привлекая к студии внимание с улицы.

Кира взлетела по ступеням на третий этаж, прошла мимо раздевалки, прямо в малый пилонный зал. В раздевалке толпились и смеялись девчонки, пришедшие на степ. Кира пребывала не в том настроении, чтобы сплетничать и трещать ни о чем.

Она стащила с себя широкие брюки и осталась в одних трусах. По сути, можно было и так. Ее шорты не сильно отличались от трусов, но она все-таки покопалась в сумке и вытащила оттуда трикотажные мини-шорты, наколенники и ботинки на десятисантиметровой платформе. Кира решила остаться в своей широкой кофте, пока мышцы не разогрелись. Зазвучала музыка, иллюминация сразу подстроилась под мелодию и замигала в такт музыке.

Она обошла вокруг пилона, взмахнула волосами. Танцы ей точно помогут. Небольшая разминка. Шея, плечи, бедра, махи. Четыре или пять песен она танцевала, приноравливаясь то к одному темпу музыки, то к другому. Извивалась змеей, изгибалась кошкой. Ловила свое отражение в зеркалах. Мысли улетали, оставляя вместо себя восторг, эйфорию удовольствия, она испытывала кайф от того, что в голове пустота.

Кира подпрыгнула, зацепилась руками и подтянулась, она качнулась, обхватывая ногами пилон, отлетела назад и снова вперед, зацепилась ногами и опрокинулась в четверку. Спустилась на пол руками и спрыгнула из стойки на колени, перевернувшись через голову.

Кира улыбалась, почти смеялась, наслаждаясь своей гибкостью и грацией, балдея от самой себя.

Ее глаза встретились в зеркале с внимательным и настороженным взглядом Тани. В топе и шортах, она стояла в проеме двери. Наверное, давно наблюдала за Кирой, потому что вальяжно оперлась о косяк и опустила стрипы на пол.

– Хороший трюк, эффектный, – похвалила девушка. – Вставляй в программу.

– Не знаю, не успеваю подготовиться. За такую работу взялась, что не знаю, под какую лавку теперь залезть.

– Да уж смотрю, что ты что-то оттанцовываешь, – усмехнулась Таня.

Оттанцевать. Это был их студийный термин. Кира придумала его, когда еще только пришла танцевать.

Переехав в Краснодар, она в нем не задержалась, а принялась гулять по всему побережью. И безостановочно колесила полгода. Останавливалась то на неделю в Адлере, то в Джубге, на три ночи в Геленджике, затем переезжала в Анапу. Отправлялась в Крым, отрывалась на дискотеке в Коктебеле, как не в себя ела в Алуште. В баре «Барабуля» заказывала ведра бычков, ставрид и барабуль, миску за миской мидии и рапаны. Объевшись в одном заведении, словно колобок перекатывалась в соседнее. Потом отправлялась в Адлер и начинала все сначала. Даже пару курортных романов завела с кем-то, чьих лиц уже не помнила. В конце концов Кира вернулась в Краснодар и принялась налаживать свою жизнь. Нашла работу, проекты. Привыкла к новым дорогам, изучила меню местных кофеен и ресторанов. Все сложилось. Но душа не могла найти покоя. Обида, стыд, ощущение, что она неудачница, грызли день и ночь, словно злобный голодный хомячок, страдающий бессонницей. А еще страх, пережитый, прошлый, но жестко врезавшийся в сознание, сросшийся с нервными окончаниями. Паника, испытанная в могиле. Она не могла спать. Провалившись в беспамятство на пару часов, вскакивала в поту с безумно бьющимся сердцем. В голове безостановочно мелькали одни и те же события и картинки, возвращая и возвращая ее к мыслям о том, как ее подставили, как выставили за дверь, как от нее отворачивались казавшиеся близкими люди. Жених! С ума сойти! У нее был жених. Андрей Прокопов, завидный московский холостяк. Удачливый бизнесмен, сын главы Комитета лесопромышленности. Или чего-то другого? Как это было давно! Она с трудом вспоминала его лицо, а ведь «какая любовь», «какая пара». Как в тумане видела яхту с четырехметровой мачтой, которую, не складывая, можно загнать в ангар на Конаковских островах, в Подмосковье. Они целовались на палубе, плавали в теплом бассейне, а вокруг кружились светлые снежинки.

«Твои неприятности плохо отразятся на моей карьере. И на папиных делах».

Она дважды переспросила Андрея, не могла расслышать, что он сказал. Мозг не принимал предательства.

Ее неприятности – это то, что три мужика избили ее до полусмерти и закопали в землю?

«Ты не звони мне, Кира, пока все не утрясется», – так сказала подруга, с которой они дружили с садика.

«Нам лучше пока не общаться. Сама же понимаешь, я сейчас на взлете», – писали в эсэмэсках почти все знакомые, даже те, к кому она не обращалась. На всякий случай, ее предупреждали сообщением, чтобы она вдруг не запачкала их, позвонив.

Кира никак не могла успокоиться, отвлечься, забыть, простить, послать. Однажды, бесцельно катаясь по еще толком незнакомому городу, она очутилась перед сияющими всеми цветами радуги окнами. Доносилась музыка. Как бабочка летит на свет, зачарованная, околдованная, Кира поднялась на третий этаж и такими невообразимыми глазами уставилась на танцующих девчонок, что шокировала Татьяну. Та несколько минут пялилась на подсматривающую девушку в дверях, потом кинулась в раздевалку, вытащила из своего рюкзака топ и шорты, дала их гостье:

– Переодевайся и залезай.

Так Кира стала танцевать на пилоне, два раза в неделю, потом четыре, потом шесть, и вообще, когда выдавалось время, она летела в