Страхи академии - Грегори Бенфорд

Нескончаемое соперничество аристократических семейств стало первой и простейшей из психоисторических моделей, которые построил Гэри Селдон. В основу этой первой модели легли базовая теория соперничества и генеалогический отбор. А потом, в порыве вдохновения, Гэри поместил эти составляющие в уравнение, которое описывает закономерности сползания песчинок вниз по склону дюны. И оказалось, что уравнение очень точно объясняет внезапные общественные сдвиги — соскальзывание по социальной пирамиде.

С возвышением и упадком знатных родов происходит в точности то же самое, что и с песчинками на склоне дюны. Долгий, плавный подъем — и внезапный резкий спад.

Гэри оглядел собравшихся, взглядом выхватывая из толпы тех, кто принадлежал ко второму классу, меритократии — своего рода аристократии духа, практически равной по значению первой: люди, добившиеся высокого положения в обществе своими собственными заслугами.

Как глава Отделения важнейшего Имперского Университета, Гэри Селдон и сам принадлежал к меритократам, он был чем-то вроде лорда в иерархии, положение в которой определялось не правом рождения, а личными достижениями. У «аристократов по заслугам» были совершенно иные цели и устремления, чем у потомственного дворянства. Здесь мало кого волновала проблема генеалогии, настолько каждый был занят работой в своей области знания. Потомственные аристократы стремились занять как можно более высокое положение в служебной пирамиде имперского правительства, а аристократы духа считали более важным обладание реальной властью.

«Ах, если бы только Клеон прочил меня на какую-нибудь должность помельче», — думал Гэри. Например, на должность заместителя министра или какого-нибудь советника. Со временем Гэри сумел бы с ней управиться, а если бы и запорол работу, то все, что ему грозило бы в таком случае, — это отставка. Так или иначе, через пару лет он оказался бы в привычном и уютном университетском окружении. Советников министров не казнят. По крайней мере, не за несоответствие должности.

А еще советникам министров не давит на душу непосильное бремя власти — ответственность за жизни миллиардов людей.

Дорс заметила, что Гэри снова погрузился в раздумья и отрешился от окружающей действительности. Она действовала мягко, но настойчиво, и Гэри пришлось перепробовать кучу аппетитных лакомств и побеседовать со множеством людей.

Представителей потомственного дворянства легко было отличить в любой толпе по роскошным претенциозным одеяниям. А ведущие ученые, экономисты, генералы и прочие меритократы предпочитали носить форменные одежды своей профессии.

«А ведь я в какой-то степени сделал политическую заявку», — сообразил Гэри. Надев профессорскую мантию, он тем самым как бы намекнул всем присутствующим, что впервые за сорок лет премьер-министром может стать не потомственный дворянин.

Не то чтобы он намеревался произвести именно такое впечатление… Гэри хотелось верить, что все произошло совершенно случайно.

Невзирая на официальный правительственный курс на возрождение старинных традиций, представители остальных трех классов на этом приеме были практически не заметны. Слуги одевались в неброские серые и коричневые костюмы, которые, на первый взгляд, казались совершенно одинаковыми. Они редко заговаривали с кем-то первыми. Как правило, они крутились возле какого-нибудь аристократа и подсказывали ему сведения или даже обороты речи, которые их шикарно наряженный компаньон потом использовал в спорах. Аристократы не блистали хорошим образованием, особенно в области математики. Кое-кто не умел даже выполнить простейшего сложения и вычитания. Это — удел машин.

Гэри пришлось призвать на помощь всю свою наблюдательность, чтобы высмотреть среди гостей представителей четвертого класса — бюрократов, «Серых». На фоне остальных гостей они выглядели как воробьи среди павлинов.

А ведь «Серые» составляют около одной шестой населения Трентора… Отобранные по системе тестов Гражданской Службы, они прибывали на планету-столицу из самых удаленных закоулков Империи, жили строгой, почти монашеской жизнью, проходя курс обучения, а потом отправлялись обратно, продолжать служение в родных мирах. Постоянно сменяясь, служители в сером проходили через Трентор, как река сквозь проточный водоем. О них редко вспоминали, хотя они были повсюду, такие же обыкновенные, неприметные и непременные, как серые стальные стены Трентора.

Гэри подумалось, что такой могла быть и его собственная жизнь. Этим способом выбирались из грязи многие смышленые ребята, которых Гэри знал на Геликоне. Только вот Гэри сумел пробиться сквозь бюрократические преграды и попал сразу в Академию — он мог играючи решать простые тензорные уравнения восьмого уровня. Ему было тогда десять лет.

Древние руэллианские традиции провозглашали: гражданин — наивысший класс из всех существующих. Теоретически подразумевалось, что даже сам Император делит верховную власть со всеми прочими гражданами Империи.

Однако самый многочисленный социальный класс Империи был представлен на подобных приемах в основном слугами, которые разносили по залу еду и напитки и были еще более незаметными, чем «Серые». Большую часть населения Трентора составляли простые рабочие, торговцы, техники из всех восьми сотен секторов планеты-столицы — и никому из них просто не было места на таких пышных сборищах. В традиционном перечне классов они не значились вообще.

Что же касается эксцентриков, деятелей искусства — последнего, пятого традиционного класса Империи, — то уж их-то как раз очень трудно было не заметить. Музыканты и жонглеры давали представления по всему залу, развлекая благородных гостей. Представители этого класса были самыми малочисленными, зато бросались в глаза в любом обществе.

Сейчас центром внимания публики был воздушный скульптор, расположивший свою переносную мастерскую у стены. Дорс подтолкнула мужа, и Гэри присмотрелся к скульптору повнимательнее. Он слышал об этом новом течении в искусстве — создании скульптур в воздухе. «Статуи» делались из окрашенного в разные цвета дыма, который скульптор быстро выдыхал тщательно отмеренными порциями. Жутковатые, похожие на привидения из сказок, причудливые фигуры плавали в воздухе прямо над изумленными зрителями, постепенно спускаясь к самому полу. Некоторые представляли собой карикатуры на заносчивое дворянство, в точности копируя их чрезмерно пышные, крикливые наряды и вычурные позы.

Гэри эти воздушные фигуры показались довольно занятными, только вот… слишком уж быстро они распадались на бесформенные облачка дыма, слишком быстро таяли в воздухе, не оставляя после себя ничего стоящего. Ничего, кроме обрывков воспоминаний.