Так себе психолог Академии Армора (СИ) - Дега Олфель

В общежитие я возвращалась злая, замерзшая, оскорбленная. И, кстати, голодная. Те бутербродики, которые удалось сжевать в комнате отдыха педагогов, давно уже перестали о себе напоминать приятной сытостью.

Что этот бес себе позволяет! Можно подумать, мы с ним на брудершафт успели выпить, раз он так резко перешел на «ты». Еще и гадости шипеть начал, руками машет, весь трясется. Будет так себя вести — лично узнаю, как проводят ритуал экзорцизма.

Птаха довела меня до нужной двери, облегченно обхватила когтями мое запястье, где уже были несколько глубоких царапин. Нужно будет придумать что-то вроде широкого кожаного браслета, как для ястребов. Хотя эта доходяга тянет только на воробья-заморыша, когти у нее, что кинжалы.

Девчонки не спали. Пытались укоризненно молчать, рассевшись в нашей крохотной гостиной. Но я настолько устала, что заметила только ужин, оставленный на маленьком столике.

— Какая красота! — искренне восхитилась я при виде яблочного пирога и кувшина с соком.

Студентки, молча, наблюдали за моим поздним ужином.

— Мама меня просила — не возвращайся поздно, а то куратор будет ругать, — наконец, сказала Миранда.

— Вообще проблем не вижу — хоть всю ночь гуляй, — заверила я ее, поправляя спадавшую занавеску на плече.

— А меня предупреждали не задерживаться, а то студенты могут подшутить, и забрать одежду в темном коридоре Армора, и такое бывало, вижу, не обманули, — поделилась Амали.

— Это называется «посвящение в студенты», — снисходительно просветила я первокурсниц, назидательно подняв палец, — кстати, отличная идея. Давайте устроим тайную охоту на парней. Посмотрим, будут ли они такими заносчивыми в одном белье и носках.

Долгое молчание надоело даже мне, дожевывавшей пирог. Закончив с едой, устало посмотрела на студенток.

— Ну, как хотите. Можете носки с них тоже снять. На большее не рассчитывайте.

— Леди-педагог, — высказалась Жанетт, — мы думали, что куратор должна следить за нами. Даже представить себе не могли, что это нам надо будет думать о том, где ловить леди-педагога. И, кстати, очень жаль, что не пошли на поиски. Может, тогда вы бы не вернулись, замотанная в занавеску.

Снова поправила спадающую ткань.

— Девочки, завтра вы услышите очень много сплетен, — трагическим голосом произнесла я, — что я набросилась на принца, обругала племянника императора, научила плохому всех молоденьких леди-педагогов, пыталась соблазнить мужской поток полностью. Так вот. Хочу чтобы вы знали — это все правда. Но они сами виноваты. Оказались там, где проходила я.

Зануды они, а не студентки. Отказались от всех моих отличных предложений, как можно скрасить жизнь в кампусе. Чем им не понравилось предложение устроить мужскому потоку посвящение в настоящие студенты, не понимаю.

Как только меня сурово попытались отправить спать, пришлось попросить их помочь мне с платьем. На предъявленную занавеску девчонки долго смотрели, затем Амали, как дочь портного, взяла дело в свои руки. И достала из сундука швейный набор.

— А как же волосы? — деловито поинтересовалась Миранда, потягивая себя за бордовый локон, — у меня есть еще подходящая краска. Но тогда спать ляжем совсем поздно. А завтра лекции с утра пораньше.

Ясно. Эти отличницы, во главе с птахой, опять не дадут мне поспать. Потащат на свои занятия. Потом мне на работу, в кабинет с единорогом. Ожидать очередного психа.

Не хочу взрослые обязанности. Быть студенткой и листать на парах Тарелкина каталоги косметики куда более весело. А вот волосы жалко. Недавно отдала в салоне за покраску две стипендии.

— Прическу не трогаем, — отказалась я, — и откуда у вас, вообще такая мода — соответствовать платьям по цвету?

Девочки суетились возле меня, снимая с меня ткань. Я закуталась в серебристый халат Амали, пока они раскладывали на полу выкройки. Шустро действуют, надо же.

— Это просто мода, определяет фаворитка императора, — ответила мне Лаванда, которая была необычно задумчива, — прошлая, леди Теми, всем вовсе велела в серый цвет одеваться, чтобы на фоне других выглядеть ярко для императора. Вот где ужас был. В прошлом году фавориткой стала леди Кати. И ей нравится, чтобы волосы дам были в одном цвете с их платьями.

— Интересно, — заметила я, — то есть, если я стану фавориткой, и решу, что лысые головы у дам — это красиво, то все моментально побреются?

Девочки замерли и синхронно повернули ко мне разноцветные головы.

— Будем надеяться, что вы не станете фавориткой императора, — наконец, сказала Катарина, нервно ощупывая свои смоляные пряди, — такого в империи точно не было.

Потянувшись в кресле, я вдруг замерла. На потолке мне подмигнули чьи-то большие безумные глаза. Проморгалась — все исчезло. Что, интересно, было в соке?! Решила пока не будоражить девчонок новыми фантазиями, и рассеянно спросила:

— А император — мужчина в расцвете сил, красив, по умолчанию богат, и такой же фигуристый, как сын?

Студентки, переглянувшись, пожали плечами. Миранда достала из самого низа сундука картонку и подала мне. Забыв на время про глюки на потолке, я заинтересованно посмотрела на изображение красавца со смоляными кудрями и широкими плечами.

— Это император, лет пятьдесят тому назад, — деликатно пояснила Миранда, — более поздние изображения запрещено делать.

Перевожу — правитель превратился в сморщенного старикашку, доплачивающего фавориткам. Но гадости про него вслух говорить все равно опасно.

— Пожалуй, я не буду вводить новую моду, — с содроганием сказала я, возвращая портрет.

Посмотрела на потолок — глаза не появлялись. Сделаю скидку на магию, которой щеголяли все в Академии Армора. Кроме меня, естественно. Я только по старинке, могу отпинать тяжелым ботинком. Как недавно беса в коридоре, прежде чем гордо уйти. Точнее, быстро убежать, пока не догнал и не забыл о моей неприкосновенности.

А вот девчули своей магией управлялись ловко. Шили платье они нитками, которые парили в воздухе и сами, без иголок, пронзали ткань.

— А ведь это можно использовать, как оружие, — задумчиво сказала я, показывала на вытянувшуюся в струну нить.

Амали, посмотрев на меня, взглядом направила ближайшую нитку в стену. И, действительно, прошила ее насквозь.

— Зачем вам Академия, если вы и без нее умеете пользоваться магией? — не вытерпела я, вспомнив недавние успехи девчонок на кладбище.

Жанетт, встряхивая почти готовое платье, изумилась:

— А где же еще нам найти родовитых женихов? Наши родители богаты. Но нас не приглашают на балы аристократов. А здесь вот они — нам нужно просто использовать наш шанс, когда нас зачислили на факультет третьего потока. Да и магическая искра просыпается только после зачисления в Академию.

— Потом будем жить и ни в чем себе не отказывать, — мечтательно продолжила Лаванда, — я уже выбрала себе жениха. Это Даниэль. Он самый красивый в Академии. Добрый, с хорошим чувством юмора.

И не поспоришь. Его сокурсники уже оценили благодушие родственника императора, из лазарета не вылазили. Место безумца занял, правда, коварный и непонятный бес. Даже не знаю, стоит ли Лаванде знать об этом. А вообще, странно. Если бы я могла метать нити, как оружие, я бы точно себе ни в чем не отказывала.

Но уже давно пора было спать. Платье мое было готово и торжественно мне вручено. И мы отправились по своим спальням.

Я вытянулась на своей кровати, спящую и почти падающую с запястья птаху аккуратно положила на тумбочку рядом. И честно постаралась заснуть. Завтра тяжелый день, лекции, работа. Закрыла глаза. И, спустя какое-то время, рядом услышала чье-то тяжелое дыхание. Удивительно, но принца Алекса я стала узнавать даже в полной темноте.

Все понимаю, но еще не весна, чтобы психи так активно набухли, как почки на деревьях.

Заботливый директор закрыл мне рукой рот. Видимо, чтобы не заорала, когда проснусь. Но я-то уже не спала. Да и зря он так сделал с человеком, у которого есть зубы.

Поэтому орал принц.