Бич Божий - Сергей Шведов

– Тебе придется очень постараться, магистр. В противном случае вместе с Галлой Плацидией восторжествует Сар. Чем обернется возвышение сына Руфина для нас и наших сторонников, тебе, надеюсь, объяснять не надо.

Олимпий отлично понимал, с каким опасным человеком они имеют дело. Префект Сар уже однажды обвел вокруг пальца всех своих противников, включая самого Гонория, подсунув ему в соправители Константина. Причем навязал он его императору едва ли не силой. Наглости патрикию Сару не занимать. Этот человек вполне способен вновь продиктовать условия Гонорию в Медиолане, и трусоватый император их примет на горе своих сторонников и доброжелателей.

– Кажется, у меня есть подходящий кандидат в наперсники императора, – сказал нотарий Авит.

– Имя и возраст? – резко повернулся Иовий.

– Его зовут Иоанном. Лет двадцати. Смазливый. Неглупый. Всегда готов угодить влиятельному человеку.

– Покажи нам его, – нахмурился Иовий, – а потом мы решим, следует ли его представлять Гонорию.

Пульхерия узнала о скором приезде Гонория в Медиолан от старой своей знакомой Белинды. Белинда, на редкость красивая и очень неглупая женщина, имела немалое влияние на Галлу Плацидию, поверявшую ей все свои тайны. Сама Пульхерия похвастаться доверием Плацидии пока что не могла. Хорошо еще, что вдова самозванца Аттала была допущена в ближний круг вдовой императрицы, несмотря на протесты Бонифация. Впрочем, укротить этого самовлюбленного молодого человека и заставить его плясать под свою дудку Пульхерии не составило труда. Бонифаций, потерявший внезапно мужскую силу, составлявшую главное его достоинство, во всяком случае в глазах Плацидии, метнулся было за помощью к знахаркам и магам, но, увы, утраченного не обрел. После чего ему пришлось смирить гордыню и идти на поклон к той самой женщине, которую он так неосторожно обидел. Пульхерия проявила великодушие, но предупредила комита Бонифация, что отныне его мужская сила будет напрямую зависеть от степени его послушания.

– Послушания кому? – спросил хриплым голосом молодой комит, с ужасом глядя на дымящиеся чаши, коими была обставлена комната.

– Мне, Бонифаций. В обмен на силу я возьму в залог твою душу. И отныне ты будешь служить мне как раб, слепо, не рассуждая.

– А если я не соглашусь?

– Это твое право, комит. Но в этом случае ты больше никогда не взойдешь на ложе с женщиной.

– Ведьма! – с ненавистью просипел Бонифаций.

– Ведунья, – спокойно поправила его Пульхерия и чуть повела плечами, избавляясь от одежды. – Так мы будем вершить обряд, высокородный Бонифаций?

– Да, – со стоном выдохнул комит, опускаясь на колени.

Сиятельная Плацидия была приятно удивлена старательностью своего любовника, не только вернувшего утерянный пыл, но и значительно его приумножившего. Она не скрыла своего удовлетворения от Бонифация, и ее слова пролились бальзамом на не зарубцевавшиеся раны молодого комита. С этого мгновения он целиком доверился Пульхерии, осознав наконец, что ключи его счастья находятся в ее руках. Именно от Бонифация Пульхерия узнала о намерениях Плацидии в отношении непостоянного брата последней.

– Она что же, намерена вступить с ним в брак? – удивилась Пульхерия.

– Это не совсем брак, – смутился Бонифаций. – Он никогда не будет признан христианской Церковью. Но Белинда полагает, что союз, осененный Осирисом и Изидой, станет крепче всех иных уз. Кроме того, Гонорий далеко не первый император, вступающий в подобные сношения со своей сестрой. Взять того же Калигулу…

– Белинда – не жрица, – строго сказала Пульхерия, – она шарлатанка. Этот союз не может быть угоден богам.

– Ты не будешь возражать, если я передам твое мнение Плацидии? – спросил Бонифаций.

– Нет, – усмехнулась Пульхерия, – но вряд ли она прислушается к моим словам.

Осирис с Изидой здесь были совершенно ни при чем. Сорокалетняя Плацидия очень хорошо понимала, что ее влияние на брата убывает с каждым днем. И спешила воспользоваться моментом, дабы укрепить свое положение в империи и добиться от Гонория гарантий для своего сына Валентиниана. Но, кажется, в своем стремлении преуспеть в этой жизни она не учла одного немаловажного обстоятельства: Гонорий далеко не молод и сильно потрепан жизнью, а потому ему может не хватить сил для этого самого сомнительного в своей жизни шага.

Божественный Гонорий остановился в доме своей сестры. Дворец, построенный сенатором Пордакой на удивление всему Медиолану, был настолько велик, что без труда вместил и самого императора, и его многочисленную свиту. Встреча брата и сестры была трогательной и нежной, но почему-то вызвала беспокойство епископа Антонина, совсем недавно заменившего умершего Амвросия в пастырском служении. А между тем Плацидия всего лишь поцеловала в уста своего горячо любимого брата. Поцелуй этот вогнал в краску не только епископа Антонина, человека благочестивого и набожного, но и префекта Иовия, редкостного циника и сомнительного христианина. Правда, епископ порозовел от смущения, а Иовий побагровел от ярости. Тем не менее ни тот ни другой не посмели облечь в слова обуревавшие их чувства.

Плацидия не пожалела ни средств, ни усилий, дабы утолить аппетит брата, проделавшего немалый путь, чтобы повидаться с сестрою. Стол, накрытый ею для гостей, поражал изысканностью сервировки и обилием редких блюд. Пульхерия, не видевшая божественного Гонория более десяти лет, пришла к выводу, что время слишком уж жестоко отыгралось на императоре. Гонорий никогда не отличался красотой, и это еще мягко сказано, но в юные годы фигура у него была почти безупречной. А сейчас за столом сидел тучный мужчина с одутловатым лицом и с почти облысевшей головою. А ведь Гонорию не исполнилось еще и сорока. Это надо же было так истрепать себя излишествами, чтобы в годы расцвета выглядеть сущей развалиной. Рядом с постаревшим братом Плацидия смотрелась хоть и зрелой, но все же красивой и притягательной женщиной. Это отметили все присутствующие, как доброжелатели Плацидии, так и ее непримиримые враги. Гонорий быстро опьянел от крепкого вина и сердечного приема. Вольности, которые он позволял себе в отношении сестры, многим показались предосудительными. Император без конца целовал Плацидию в уста и бесцеремонно шарил руками по ее телу. Своим поведением Гонорий смутил всех присутствовавших на торжественном приеме, за исключением своей сестры. Галла Плацидия на все шалости брата отвечала доброжелательной улыбкой.

Глава 5 Бегство

Божественный Гонорий столь стремительно покинул палаццо своей сестры, что поверг в изумление не только свою свиту, но и медиоланцев, пристально следивших за его перемещениями. И только узкий круг особ, посвященных в семейную жизнь императора, либо знал, либо догадывался, что же произошло нынешней ночью в здании, построенном сенатором Пордакой исключительно для мирских утех. Этому роскошному дворцу, украшенному множеством изображений языческих богов, как скульптурных, так и живописных, не суждено было стать храмом. Об этом Пульхерии во всех подробностях рассказал активный участник незадавшийся мистерии комит Бонифаций. Сам он блестяще выполнил возложенную на него миссию. То есть, изображая рогатого Осириса, покрыл корову Изиду, в роли которой выступала мошенница Белинда. К сожалению, Гонорий оплошал. Совокупление божественной пары не только не распалило его, но, скорее, вогнало в оторопь. И на старания своей партнерши он смог ответить только мышиным писком. В довершение всех бед сверкнула молния. И хотя грозы в летнюю пору не редкость, Гонорий счел это опасным предзнаменованием и сбежал от расстроенной Плацидии в полном смятении чувств.