Я иду искать - Макс Фрай

Но не сейчас! — твёрдо решил я. И не потому, что у меня были какие-то особо неотложные планы на вечер, а просто так. Из принципа.

— Эй, — изумлённо сказал мне вслед Мелифаро, высунувшись из окна по пояс. — Ты это серьёзно? То есть, вот так сразу уйдёшь и камры со мной не выпьешь? И ни о чём не спросишь? И сам не расскажешь? И даже не обругаешь мои новые сапоги?!

Я не стал оборачиваться. Надменно вздёрнул подбородок и свернул за угол. И даже прошёл ещё несколько метров. На большее моей принципиальности, увы, не хватило, и я снова возник на пороге кабинета. В смысле, вернулся туда Тёмным Путём. Дешёвый трюк, конечно, но иногда просто невозможно держать себя в руках. Я же, на самом деле, сравнительно недавно этому научился. И ещё не наигрался.

Впрочем, судя по тому, что порой творят некоторые мои знакомые, вполне можно не наиграться и за несколько тысяч лет. А уж с меня какой спрос.

— Слушай, действительно лютый ужас, — уважительно сказал я, уставившись на позолоченные бахилы Мелифаро, изготовленные не то из многослойного одеяла, не то из очень толстого ковра, такие громоздкие, что впору было бы считать их валенками, и затейливо украшенные пришитыми к голенищам тряпичными цветами. — Даже от тебя не ожидал. Это что, вошло в моду? И теперь все вокруг будут в таких ходить? Или ты просто великодушно решил довести меня до нервного срыва?

— Одно другому не мешает, — ухмыльнулся он. — Не знаю, все ли будут это носить, но нормальные люди, дающие себе труд следить за новейшими модными тенденциями — несомненно. Говорят, нынче утром добрая половина придворных Его Величества явилась в подобной обуви на торжественный завтрак в честь доставки официального послания Куманского Халифа, традиционно поздравившего нашего Короля с благополучным окончанием ещё одного счастливого года.

— Как — с окончанием года? — растерялся я. — Это же давным-давно было.

— Ну так почта из Уандука довольно долго идёт, даже срочная Королевская, — пожал плечами Мелифаро. — А Халиф Нубуйлибуни Цуан Афия слишком искренний человек, чтобы писать поздравительные письма заранее. Он считает, что найти нужные слова можно только проникнувшись особым настроением последнего дня уходящего года. А потом, говорят, так входит во вкус, что ещё добрую дюжину дней дописывает и переделывает свои послания. И сам срезает в саду цветы, чтобы засушить и вложить в конверты.

— Цветы в конверты?! Ты это серьёзно?

— Абсолютно. Согласно куманским эпистолярным традициям, интонацию письма, в которое не вложен хотя бы один цветок, следует считать, в лучшем случае, саркастической. Поскольку воевать с нами куманцы, хвала Магистрам, пока не собираются, все послания халифа Его Величеству набиты сеном так, что конверты лопаются.

— Всегда подозревал, что для разговоров о международной политике у меня недостаточно крепкая психика, — восхищённо вздохнул я.

Испытания, выпавшие на долю моей психики, на этом, разумеется, не закончились. Мы с Мелифаро ещё долго обсуждали международную политику — как мы её себе представляем. То есть, сплетничали о сватовстве Завоевателя Арвароха к младшей дочери Шиншийского Халифа, ко всеобщему разочарованию оказавшемся газетной уткой; выдающемся дебоше в «Джубатыкском фонтане»[8], учинённом юными принцессами из княжества Кебла; авантюристе, объявившем себя опальным наследником тардукского престола и успевшем посетить в этом качестве несколько званых вечеринок на виллах столичных аристократов, прежде чем его новые приятели, недосчитавшись драгоценных столовых приборов, сообразили внимательно посмотреть на географические карты и обнаружили, что государства под названием Тардук в нашем Мире нет.

Заодно обсудили короткий трагический роман почтенной чангайской посланницы с заместителем начальника Городской Полиции. В финале наш общий друг Трикки Лай, живописно задрапировавшись в простыню, убегал по крышам от полудюжины поджидавших его в спальне юристов, заранее подготовивших соответствующий брачный контракт — без официального документа граждане Чангайской Империи ни при каких обстоятельствах ни с кем в постель не ложатся, тем более дипломаты.

На самом деле, убегать было совсем не обязательно, контракт, по слухам, составили короткий, всего на полгода и без дополнительных внутрисемейных обязанностей, но при виде стопки бумаг у Трикки сдали нервы; счастье ещё, что он абсолютный чемпион Угуланда в недавно вошедших в моду гонках по вертикальным стенам, а чангайским юристам до серьёзных успехов в этом виде спорта пока далеко.

Ещё немного, и вечер вполне мог бы завершиться по обычному сценарию. То есть, у Мелифаро были все шансы смыться домой, оставив на дежурстве окончательно утратившего бдительность меня. Однако прежде, чем он приступил к исполнению этой части своего зловещего плана, в моей голове раздался голос. Девичий. И ровно настолько жалобный, насколько это необходимо, чтобы вернуть меня даже с дальнего края Вселенной. А уж с улицы Медных Горшков — вообще не вопрос.

«Всё пропало!» — сказала Базилио.

Хвала Магистрам, я знаю её не первый день. Поэтому вместо того, чтобы хвататься за сердце, деловито уточнил: «Всё — это у нас сегодня что именно?»

«Я не могу найти доску для игры в Злик-и-Злак, — пожаловалась она. — Не представляю, куда её засунули. Я уже весь дом перерыла! А ко мне через полчаса придёт сэр Умара Камалкони. И не просто так, а специально чтобы поиграть! Ты мне поможешь?»

Услышав этот вопрос, любой мой знакомый сложился бы пополам от хохота. Предполагать, будто я способен быстро найти пропавшую вещь — не просто наивный оптимизм, а чистой воды безумие. Вот потерять — это всегда пожалуйста. Особенно с тех пор, как я поселился в Мохнатом Доме, таком огромном, что некоторые дальние комнаты всё ещё кажутся мне таинственной неизученной территорией, чем-то вроде Великой Красной пустыни Хмиро или Пустой Земли Йохлимы. Впору слагать о них зловещие легенды и рассказывать притихшим домочадцам долгими весенними вечерами под завывания сквозняков.

Впрочем, во всех моих предыдущих квартирах, среди которых попадались совсем тесные клетушки, нужные вещи исчезали, а ненужные появлялись невесть откуда ничуть не реже, чем здесь. Так что дело, боюсь, всё-таки не в размерах помещений.

Тем не менее, Базилио вовсе не сошла с ума, призывая меня на помощь. А напротив, обратилась по адресу.

Буквально несколько дней назад, окончательно устав бороться с бардаком, неизбежно воцаряющимся везде, где я появляюсь, я собрался с духом и разучил Малое Заклинание Призыва. То есть, не тайное достояние немногих посвящённых, способное лишить воли и привести в лапы заклинателя любого могущественного врага, а вполне общедоступное, специально изобретённое, чтобы находить потерянные вещи. Или, скажем, быстро заполучить в свой карман забытый дома кошелёк. Единственное обязательное условие — чтобы вещь принадлежала заклинателю или хотя бы раз побывала в его руках. Уж не знаю, каким образом наше барахло отличает своих от посторонних, однако факт остаётся фактом: стибрить чужое имущество при помощи Малого Заклинания Призыва практически невозможно. Старейшие сотрудники Городской полиции до сих пор с содроганием вспоминают Тулари Эйса, магистра-расстригу, изгнанного из могущественного Ордена Решёток и Зеркал — вот ему было достаточно всего раз мельком взглянуть на чужие драгоценности, чтобы потом призвать их к себе. Но его в итоге укокошили бывшие коллеги за попытку похищения каких-то особо ценных Орденских реликвий, а других таких мастеров наша эксцентричная земля вроде бы пока не рожала.