Сладкая месть - Барбара Картленд

И снова Джин мысленно поблагодарила капитана Фэрфакса, потому что сама бы она никогда не рискнула завести разговор на столь щекотливую тему.

— Понимаю! — задумчиво протянул Толли. — Но теперь вопрос в другом: где, черт меня дери, в такой поздний час мы раздобудем подходящую компаньонку для Джин?

В гостиной повисла долгая пауза. Джин почувствовала, как у нее учащенно забилось сердце. Что с ней будет? Не то чтобы она страшилась неизвестности. Скорее предстоящее приключение — удивительное приключение! — волновало и будоражило кровь.

— Придумал! — неожиданно воскликнул Толли. — Как это мне раньше в голову не пришло!

— Что именно? — с любопытством спросил у него Джеральд.

— А все твоя вина, приятель! Сказать по правде, советчик из тебя никудышный. Ты меня разочаровал, Джеральд.

— Да? И чем же на сей раз, позвольте узнать? — добродушным тоном поинтересовался у Толли Джеральд.

— Тем, что позволяешь мне публиковать объявление о помолвке без предварительного уведомления близких членов семьи. Это бестактно! Такая забывчивость может изначально настроить мою родню против невесты.

— А вот в этом я с тобой абсолютно согласен! Ты прав, старина!

— Еще как прав! Итак, сейчас мы поужинаем, все трое, причем очень быстро. А затем я отвезу Джин к матери.

— В Вустер?

— Да, она сейчас там. Я ей предварительно позвоню, чтобы она успела приготовить нам хороший кусок запеченной телятины.

Но тут Джин решила вмешаться в разговор и подала робкий голосок:

— Пожалуйста… пожалуйста… не надо никаких поездок. У меня даже нет с собой личных вещей, необходимых в дороге. И потом, что подумает ваша мама?

— О, это все легко решаемые вопросы! — беззаботно отмахнулся от ее протестов Толли. — Кстати, в одном вы правы! Вещи из пансиона надо забрать, уведомить их о том, что вы съезжаете оттуда, и заплатить за проживание. Иначе, чего доброго, они еще вообразят, что вас похитили или вы сами скрылись, не рассчитавшись с ними, и обратятся в полицию.

— Да, конечно! — растерянно прошептала Джин, она как-то не подумала о том, что ей предстоит знакомство с родственниками Толли. Хотя, конечно, интересно посмотреть, какая у него мать. Скорее всего, властная вдова, которая явно не придет в восторг, узнав, с кем именно вознамерился связать свою жизнь ее драгоценный сыночек. Наверняка в глазах этой женщины она — стопроцентная авантюристка и искательница богатых женихов. Джин внутренне содрогнулась, представив себе неминуемое предстоящее знакомство.

Но Толли был неумолим.

— Позвольте все это решать мне! — сотый раз за вечер повторил он, пресекая на корню все ее сомнения и страхи.

— Все образуется, вот увидите! — постарался успокоить ее и Джеральд, когда они остались вдвоем, а Толли отправился звонить матери. — У этой истории, после всех треволнений и переживаний, финал непременно будет хорошим.

— Вы так считаете? — удивилась Джин.

— Уверен в этом!

Джин вздохнула. «Смотря что понимать под хорошим финалом», — подумала она. И что конкретно имел в виду Джеральд? То, что Мелия Мелчестер одумается и снова бросится в объятия Толли? Конечно, только это их всех и занимает! Толли помирится со своей невестой, и все будут счастливы. А она? Что будет с ней? На нее вдруг нахлынуло страшное чувство безысходности, но она тут же постаралась взять себя в руки. Нельзя впадать в уныние! Игра еще не окончена, и она должна успешно довести до конца исполнение своей роли в этой захватывающей пьесе, которая творится у нее на глазах.

— Между прочим, Толли дал мне текст вашей телеграммы. Я отправлю ее при первой же возможности.

— Спасибо! — ответила Джин.

Телеграмма — это конечно же важный момент в их общем плане. Джин постаралась представить себе лицо Ангуса, когда он станет ее читать. Но что она знала о мужчинах, об их уязвленном самолюбии и прочих чувствах, обуревающих их, когда задета гордость? Вполне возможно, Ангус не посчитает себя оскорбленным. Да и любил ли он ее на самом деле? Или все это она сама себе напридумывала?!

— Что загрустили? — участливо поинтересовался у нее Джеральд. — Чувствуете себя несчастной?

— Нет. Просто боюсь предстоящих событий.

— Я вас отлично понимаю! Да, вот еще что! Мне нужны кое-какие детали из вашей биографии для газет. Как звали вашего отца?

— Его преподобие Эван Маклейд.

— Он умер?

— Да.

— А ваша мать?

Последовала короткая пауза. Джеральд оторвался от своего блокнота, в котором делал пометки, и увидел, что Джин сидит с низко опущенной головой, словно его вопрос вызвал у нее печальные воспоминания. Наконец она тихо вымолвила дрожащим голосом.

— Моя мама… она… тоже умерла.

В первую минуту Джеральду захотелось как-то утешить девушку, сказать ей пару ободряющих слов, но потом он передумал. А вдруг слова утешения еще больше расстроят ее? Пусть уж их разговор носит исключительно деловой характер.

— Ваш отец был…

— Священником в Глендейле, это в Шотландии, — поспешно ответила Джин, явно обрадовавшись, что очередной вопрос снова касался отца.

Джеральд пробежал глазами свои пометки.

— Думаю, для начала этого будет достаточно. Ах да! Ваш возраст. Самые любопытные газетчики наверняка станут спрашивать и о нем.

— Мне девятнадцать.

Джеральд сделал пометки в блокноте и убрал его в карман. Вдруг Джин наклонилась к нему, и он увидел, каким напряженным стало ее лицо.

Она нервно сплела пальцы.

— Капитан Фэрфакс! Думаю, мне следует сказать вам…

Но что именно она собралась рассказать, так и осталось недосказанным, ибо в эту минуту в комнату вихрем ворвался Толли.

— Я все устроил! — с видом победителя сообщил он. — Мишель одолжит на время все необходимые вещи. А завтра мы вернемся в Лондон и купим все сами. Я велел лифтеру зарезервировать столик на троих в «Клариджесе». Отправляемся ужинать сразу же, как вы переоденетесь. Ступайте, барышня! И поторопитесь! Я чертовски голоден!

— Мне нужно опять ехать вниз, в примерочную?

— Да, мадам Мари уже ждет вас там, — кивнул Толли. — По-моему, она просто в ярости от всего того, что я у них натворил. Постарайтесь умаслить даму, будьте с ней любезны.

— Непременно, я постараюсь… — неуверенно пообещала Джин и отправилась вниз, злясь на себя за то, что ей так не хватает уверенности в себе. «Глупый неоперившийся птенец», — думала она о себе, спускаясь в лифте.

Ужин в ресторане одной из самых фешенебельных гостиниц Лондона под названием «Клариджес» и вовсе показался девушке сказочным сном. Ей еще никогда в жизни не приходилось лицезреть подобную роскошь. А уж еда, которую им приносили услужливые официанты, несколько глотков вина — Толли буквально силой вынудил ее пригубить бокал, — негромкая приятная музыка, доносившаяся из танцевального зала, — все это, вместе взятое, и вовсе заставило ее поверить, что она попала в сказку. Такой красоты она даже в кино не видела.